Две другие горничные заканчивали одевать меня в удобное платье, готовя к выезду в город. Наверное, выражение моего лица оказалось слишком красноречивым, раз Пьетро решилась задать вопрос.
— Дурной сон, ничего более. У тебя задание — организуй встречу с кэррой Милан дэ’Виньё. Я хочу привлечь её к работе над королевским приютом, раз ей празднества и обычные мероприятия не по душе. Думаю, ей понравится такого рода благотворительность, — и я обворожительно улыбнулась.
По сощурившимся глазам Пьетро видно, что она чувствует двойное дно. Как и всегда — «шпионка» подозревает меня во всяком. И теперь гадает, чего это умудрилась удумать на этот раз. А пока приседает в реверансе и передаёт в заботливые руки Акселя и Августа, и я догадываюсь, что чуть позже она побежит докладывать Богарту о моих передвижениях, учитывая, как незаметно перекочевала записка из рук Августа в её. То, что секретарь стучит на меня канцлеру, совсем не волнует, это ожидаемо. Главное, чтобы остальные мои дела не доходили до чутких королевских ушей.
Я откладываю встречу с Советом Женевры, тасую колоду поставленных задач, с лёгкой королевской руки избавляясь от всего надоевшего и набившего оскомину, оставляя только действительно меня волнующее, а именно — больница. В неё же и направилась, когда закончили работу с документами и после плотного обеда.
Стоявшее высоко солнце разочаровывало своей непривычной яркостью. И пускай Сатуральские долины не знали истинной мощи буремесяца, я догадывалась насколько людям важно видеть естественный порядок вещей. А происходящее не было естественным, а значит за этим стоит океан, а что сильнее деморализует, как осознание, что подводный король сильнее нашего на поле, где обычный человек ничего не может сделать? Я слышала, как люди вспоминали истории об инквизиции княжества Лапалии. Она возникла как ответ против распоясавшихся морвиусов, но оказалась действенной и против обычной магии. И пускай инквизиторы в итоге растеряли своё влияние, в умах простых людей идея о всеобщем равенстве осталась.
Аксель помогает сойти со ступеньки кареты, и мы поднимаемся в раскрытые двери больницы. Внутри небольшое столпотворение, люди в очередях застыли как во время крупного скандала, но наше появление сняло накал толпы, и они притихли, с каким-то воодушевлением подавшись к нам навстречу. Телохранитель тотчас встал между нами, чтобы никто и пальцем не посмел меня тронуть, а когда зазвучали просительные голоса, за плечо повёл дальше на территорию персонала, несмотря на мои попытки замедлиться и поговорить с посетителями. Повернув голову, я видела лица, полные надежды, и также обратила внимание на признаки заражения. Сейчас их стало достаточно просто различать — огрубевшая как маска белая, потрескавшаяся кожа, ссохшиеся губы, и мелкие разрезы на щеках и лбу, будто от сухости лопнула почва, с капельками засохшей крови.
«Людям не хватает воды», — мысль полоснула по нервам, и я застыла, а потом повторила слова вслух. Аксель в ответ пожал плечами — ему ничего не было об этом известно.
Навстречу вышел собранный и чем-то опечаленный Флар дэ’Мор, рядом с ним шагала Месария, что-то негромко докладывавшая доктору. Заметив нас, она умолкла и, получив какое-то указание от Флара, скрылась в обратном направлении. По лицу мужчины я догадалась, что он не рад видеть меня, однако натянул приветственную улыбку и вежливо поздоровался. Кажется, мне здесь больше не рады?..
— Оставьте нас, пожалуйста, — обратившись к Акселю, сказал он. Телохранитель сказал, что будет ожидать меня в больничной библиотеке и попросил не задерживаться, как вчера. С тем и откланялся.
Задумавшись о чём-то своём, Флар предложил прогуляться в небольшой ботанический сад, разбитый на территории больницы. Здесь не бывает посетителей с тех пор, как соль сожгла большую часть растений и цветущий сад превратился в своё ржавое, поникшее подобие. Мы остановились в глубине, возле небольшого неработающего фонтанчика. Оглядевшись, я приметила на вид уютную скамейку, невидимую со стороны. Стоявший в закрытом саду запах вызывал неприятные ассоциации, и я недоумевала, почему доктор решил привести меня сюда.
Он мялся, говоря на отстранённые темы, сетуя о слишком солнечной погоде и отсутствии дождя, а когда я напомнила о времени, перевёл дух и перешёл к делу:
— Вам интересно, что стало с пациентом? — дождавшись моего кивка, он прокашлялся и негромко шмыгнул носом. — Он умер. Внутреннее кровотечение. Пропустили во время операции. Потом пошла реакция на соль и под утро мужчина скончался.
Мне потребовалось время, чтобы это переварить, а Флар безучастно смотрел на меня. Казалось, его это совсем не трогает.
— Но дело не в этом, не так ли? Вы хотите сказать что-то ещё.
— Король против вашего присутствия здесь. Официального запрета нет, однако в Секретариате мне намекнули, что, если больница хочет и дальше получать расширенное финансирование, желательно, чтобы вас здесь не было. Иначе, разумеется поводом станет что-то иное, будет проведено повторное голосование и меня снимут с должности, а бюджет больницы сократят.
Я скептически оглядела Флара и изящно изогнула бровь, выражая всё, что думаю по этому поводу. А для усиления сомнений ещё и потрескавшуюся плитку сковырнула ногой и поджала губы. Нет, поверить в то, что Ник способен на это, я могла. Но то, что доктор вот так просто прогнётся, да ещё после вчерашнего, нет!
Взяв его руку в свои, доверительно обратилась к нему:
— Боитесь открытой конфронтации? Считаете, что мне здесь не место? Скажите прямо — от ваших слов зависят мои дальнейшие действия.
Молчание затянулось. Доктор всерьёз раздумывал над моими словами и явно маялся такими мыслями всю ночь. Поднявшись, он отошёл в сторону и посмотрел на меня с неким непередаваемым участием, сквозившим и в его словах:
— То, что вы делаете, благо. Но благо временное, заключённое в одном человеке. Ваши изыскания направленны только на вас. Вашими открытиями нельзя поделиться с другими. Рано или поздно, но вы уйдёте, а больница продолжит работу. И от отношения с властями будет зависеть наше дальнейшее благополучие.
— То есть ваше. Ведь если сместить неугодного главу, отношения начнутся с чистого листа. Даже более того — гарантированная лояльность нового в противовес вашему бунту. Понимаю, — замечаю проницательно, оглядывая доктора. — Предлагаю пока поставить эту ситуацию на паузу. Я поговорю с королём, и мы поглядим, что из этого выйдет. В любом случае, за моими действиями сейчас стоит прямая выгода. Пускай в хирургии мои навыки и оставляют желать лучшего, однако для детей — я спасение. И этого даже король не в силах отменить.
Доктор согласился с моими доводами. У него не было иного выхода, ведь он, невольно, оказался меж двух огней. Он и не подозревал, что до этого может дойти, когда с месяц назад я появилась на пороге больницы.
* * *
Детское отделение, как и всегда, встретило громкими, возбуждёнными голосами. Сегодня не было новых поступлений, а нынешние детишки шли на поправку и некоторых уже выписали домой, к родным. Сирот, как я и планировала, на днях переведут во дворец. Эта часть плана удалась. Думаю, мне удастся до конца прогнуть Совет Женевры, а Милан, являясь женой канцлера, должна помочь довершить начатое.
