Бельмо на глазу скверно выглядело, казалось, ещё немного и глаз вытечет наружу. Он с трудом стоял на ногах, полностью опираясь на свою палку и походил на заскорузлую тряпку, которой годами вытирали проходной двор. Его губы кривились в усмешке, кажется его забавляла моя жалость. Словно было нечто смешное в том, как он выглядел.
Насладившись эффектом, мужчина опустился на бортик фонтана и подставил под льющуюся воду крючковатую руку. К нему на плечо спикировала небольшая птица с жёлтым брюшком. Она сунула клюв ему в ухо, а когда он отмахнулся, перелетела на дерево и недовольно зачирикала, водя головой из стороны в сторону.
— Это Ива. Красавица, неправда ли? — заметив мой интерес, пояснил он.
— Я не могу отказать королю. А после вчерашнего, я полна сил. Наверное, впервые за этот месяц, — покачав головой, ответила шаману, продолжая наблюдать за птицей. Та, перескакивая с ветки на ветку, спустилась вниз и скрылась в густой листве. Только хвост торчит, да проглядывают яркие жёлтые пёрышки.
— Значит крепость пала?
Его презрительная ремарка вызвала такую волну ярости, что я побелела и была готова разразиться бранью, а то и ариус на него пустить. Однако что-то остановило меня. Какая-то проницательная истина мелькнула в мыслях — он лишь провоцирует. Хочет, чтобы разозлилась. И я сдержанно проговорила:
— Тебя не касается ничего, кроме того, что будет происходить в этих стенах. Скажи, что хочешь за свои знания, и этим ограничься.
Выпустив руку из воды, Кукулейко провёл ею по жёстким волосам, каплями орошая серое лицо. На мгновение, маска ехидства спала, показывая полное безразличие, отсутствие интереса, но вот, миг прошёл, и он вновь кривит губы в усмешке, держа в уме бессмысленные скабрезности.
Запела птица и в ответ, дождь, барабанящий по крыше, усилился порывами ветра, пригоршнями капель, как камешками падая на толстое стекло. Прохлада сменилась лёгким холодком.
— Я хочу, чтобы ты убила человека, — резко выпалил он, вновь сбрасывая маску. — Ты дашь обещание сделать это. Без всяких сделок или оговорок. Ты сделаешь это. Иначе уходи прямо сейчас, — предвосхищая мои вопросы, Кукулейко добавил: — Хорошенько взвесь всё, что хочешь сказать. Прочувствуй свои мысли. Самой себе скажи — готова ли ты сделать это. И ежели нет, если цена за науку кажется слишком велика — уходи.
Сглотнув, я тихонечко выдохнула. И всё-таки спросила:
— Любого человека?
— Нет, конкретного, — быстро ответил он.
Я никогда и никого не убивала. Именно я, а не то жуткое существо, причастное к гибели подводного города, что стирало морских хищников в порошок и было способно в величии своём пожрать целый мир. Нет. И я не знаю, есть ли во мне инстинкт убийцы. Могу ли я сделать это? Как белая драконица или же просто Селеста? Есть ли внутри меня такая крайняя безжалостность, чтобы возвести кинжал над человеком, выбранным другой рукой? Не ради самозащиты или спасения близких, а ради своих желаний. Своей высшей цели.
У меня не было ответа, а ответить нужно прямо сейчас. Кукулейко смотрит с прищуром, как бы свысока, хоть и сидит. И взгляд тонкий, как игла, колющая мои глаза, что они воспалились до красноты. Он положил трость к себе на колени и как бы невзначай поигрывает ею, а я вдруг вижу — что она нечто большее, чем просто деревяная изогнутая палка. В ней была сила, как в источнике магии. Опасный предмет.
— Назови имя. Без него я уйду. И та цель, ради которой ты решил испытать меня, пропадёт, — холодно ответила ему, задирая голову. Мои руки вмиг стали сухими и горячими.
Пение смолкло и нас накрыли бесконечные, как песчинки, звуки дождя.
— Этого человека зовут дэр Томар Бай. И ты убьёшь его, когда я скажу тебе это сделать, — утвердительно заявил Кукулейко. Черты лица ожесточились, вперёд выступили белёсые следы старых ран, и он напомнил крысу, ощерившую пасть. Не осталось ничего от той ехидной личины, что мужчина постоянно носил на себе. Передо мной был настоящий шаман. И он требовал непомерную цену.
Но я согласилась её уплатить.
* * *
«Ты хочешь познать исцеления плоти, но истинное исцеление идёт из души: клеток, из которых тело состоит. А что такое клетка для того, кто не знает бесчисленное количество маленьких частиц, что в миниатюрности своей представляют настоящую Вселенную, бесконечную и конечную одновременно?
Отказывая в обучении шаманизму, истинного пути познания мира, хочешь ступить на тропу грубого, примитивного метода воздействия на реальность, когда тебе дарована сила, способная сдвинуть земную ось и перевернуть звёзды… Что же, кто я такой, чтобы принуждать тебя к той дороге, на которую ты сама, возможно, когда-нибудь, встанешь.
И возвращаясь к простому, начнём с попытки открыть твои глаза. О! Не смотри так недоумённо, слепое дитя, ибо твои глаза закрыты, веки сомкнуты, мышцы сжаты и напряжены. Как и все, ты противишься истинному зрению, хотя именно тебе его открыть проще, чем кому-либо.
Обрати внимание на эту птичку, что так настырно поёт свою незамысловатую песенку. Ну разве она не прекрасна? Как изящны её крылышки, как пушисто набита грудка, и как замечательно-остро изогнут клюв? Она чиста и невинна, как и любая неразумная тварь. И как замечательно, что ты любишь птиц. Тогда тебе будет проще воспринять её нутро…»
Я закрываю глаза и вижу перед собой вывернутое наизнанку тело иволги. Вижу сплошной красный и чёрный цвета. Окунаюсь в них, и проецирую в сознании отдельные части птицы. Вот кости, суставы и сухожилия, летательные и спинные мышцы, лёгкие, капилляры, сосуды, желудок и кишечник, и, наконец, кожа и перья. Такое маленькое существо, а сколько всего внутри скрыто! И открыто почти до рвоты, когда Кукулейко одним движением вывернул её, а потом собрал вновь. А пичуга, чьи перья окропились собственной кровью, лишь возмущённо зачирикала, недовольная устроенным ради меня представлением!
Что за сила способна на подобное?!
И как же просто было вызвать отдельную проекцию каждой слоя её внутренностей, чтобы наглядно показать, как и что работает. При этом, иволга лишь клювом прохаживалась по перьям, не обращая внимания на серебристо-серый мираж рядом с собой.
К концу, уже и я осознала лёгкость этой картинки. Достаточно лишь правильно изогнуть силу ариуса, делая пористую волну, проходящую птицу насквозь, чтобы белая тьма освоила этот приём и воспроизвела при моём желании.
Следующий этап будет завтра. Мы будем смотреть разных животных и птиц, разбирая, что и как в них работает, отыскивая самые разные дефекты, чтобы в конце переключиться на человека. А после и на более сложные структуры — колдовство и сопутствующие болезни. Это долгий процесс, далеко не факт, что я успею его освоить, прежде чем выйдет срок. А ведь и самой Клэрии потребовалась вся её жизнь, чтобы полностью понять эту науку.
Поэтому я возлагала большие надежды на письмо Паули. Через созданную цепочку сообщений оно дойдёт до адресата и, если я всё сделала правильно, придёт помощь.
