— Цвет волос?
— Блондин.
— Коротко подстрижены?
— Средней длины.
— Глаза?
— Да.
— Что «да»?
— Глаза были.
— Мисс Томас!
— Хорошо, хорошо.
— Я серьезно.
— Голубые. Необычный сероватый оттенок.
— Возраст?
— Около сорока.
— Что-нибудь еще?
— Например?
— Вы отметили его голос?
— Да. Низкий. Грубый. Хриплый.
— Хорошо. — Лейтенант едва покачивался взад-вперед, довольный собой. — Мы получили хорошее описание насильника. А теперь опишите Бруно Фрая. Для меня.
— Я только что...
— Нет-нет. Мы думаем, вы не знаете того, кто на вас напал. Вы описали насильника, человека без имени. А теперь опишите Бруно Фрая.
Хилари повернулась к Тони.
— Это обязательно? — спросила она в отчаянии.
— Фрэнк, можно побыстрее? — спросил Клеменса.
— Это она тянет время. Я делаю свое дело, — сказал лейтенант Говард.
Хилари почувствовала, что, если бы не лейтенант Клеменса, Говард силой вытряс бы из нее информацию, не важно, правдивую или ложную.
— Мисс Томас, если вы будете отвечать конкретно на мои вопросы, мы закончим через несколько минут. Итак, опишите, пожалуйста, Бруно Фрая.
— Выше шести футов, крупный, атлетического сложения, блондин, серо-голубые глаза, около сорока лет, особых примет нет, низкий хриплый голос.
Фрэнк Говард недружелюбно улыбался.
— Ваши описания насильника и Бруно Фрая совпадают. Ни малейшей разницы. И, конечно, вы утверждаете, что преступник и Бруно Фрай — одно лицо.
Было что-то странное в его манере задавать вопросы. Несомненно, Говард на что-то намекал.
— Не передумали? — спросил Говард. — Не мог ли это оказаться человек, очень похожий на Бруно Фрая?
— Что я, дура? Это был он.
— Никакого несходства не заметили? Ничего?
— Нет.
— Что-нибудь в линии носа или подбородка?
— Нет.
— Вы уверены, что у преступника такие же волосы, щеки?
— Да.
— И вы в этом совершенно уверены?
— Да.
— Вы присягнете об этом на суде?
— Да, да, да! — повторяла Хилари.
— Боюсь, если вы будете так утверждать на суде, вас посадят в тюрьму. За лжесвидетельство.
— Что? Что вы хотите сказать?
Говард ухмыльнулся.
— Я хочу сказать, что вы лжете.
Хилари поразила резкость и наглость обвинения. Она не нашлась, что ответить.
— Вы лжете, мисс Томас.
Лейтенант Клеменса поднялся.
— Пока она беседовала с репортерами и позировала перед камерами, мне сообщили из участка о звонке шерифа из Напа Каунти. Шериф побывал у Бруно Фрая, и знаете, что выяснил? Мистер Бруно Фрай не ездил в Лос-Анджелес. Он все это время оставался дома.
— Невероятно! — воскликнула Хилари, вскочив с тахты.
— Подождите, мисс Томас. Фрай сказал шерифу, что собирался отправиться сегодня в Лос-Анджелес отдохнуть на неделю. Но его задержала работа, и теперь он занят делами.
— Шериф ошибся, — сказала Хилари. — Не может быть, чтобы он видел Бруно Фрая.
— Вы хотите сказать, что шериф лжет? — спросил лейтенант Говард.
— Он... он, должно быть, говорил с кем-то, кто выдает себя за Бруно Фрая, — безнадежно добавила она.
— Нет. Шериф разговаривал лично с Фраем.
— Он, действительно, видел его? — продолжала допытываться Хилари. — Или разговаривал по телефону?
— Не знаю, — ответил Говард, — Но вспомните, вы сказали, что у Фрая низкий хриплый голос. Вы думаете, его легко имитировать, даже по телефону?
— Если шериф знает Фрая плохо, то мог не заметить подвоха.
— У него небольшой участок. Такого человека, как Бруно Фрай, знают все. Шериф знаком с ним более двадцати лет.
Лейтенанту Энтони Клеменса было тяжело слушать. Хилари мучилась, она знала, что Тони ей поверил, а теперь в его глазах появился знак вопроса.
Хилари подошла к зарешеченному окну и выглянула в сад, немного успокоившись, она повернулась к ним. Она заговорила, обращаясь к Говарду, делая ударения на каждом слове:
— Бруно... Фрай... был... здесь. А перевернутая тахта? Обломки фарфора — я разбила о него статуэтку. Пули? Брошенные обломки ножа? Порванное платье?
— Все можно инсценировать, — ответил Говард. — Вы могли подстроить все сами.
— Но это чудовищно!
Клеменса сказал:
— Мисс Томас, может, это был, действительно, кто-нибудь, похожий на Бруно Фрая?
— Это был Фрай. Фрай, и никто другой, — непреклонно повторяла она. — Я ничего не придумала. Я не переворачивала диван и не рвала на себе одежды. Упаси меня Бог, что я ненормальная, что ли? К чему мне устраивать цирк?
— Я, кажется, знаю, — добавил Говард. — Вы давно знакомы с Бруно Фраем?
— Я же сказала. Впервые я увидела его три недели назад.
— Вы уже много наговорили, что оказалось неправдой. Поэтому я полагаю, что вы знакомы с ним давно, между вами была связь.
— Нет!
— И он бросил вас. Не знаю что, там случилось. Поэтому вы ездили на его виноградники не за материалом для нового фильма.
— Неправда!
— Но он вас прогнал. Вы узнали, что он отправляется отдыхать в Лос-Анджелес. Вы решили поехать с ним. Зная, что свидетелей не будет в этот вечер, вы задумали обвинить его в изнасиловании.
— Черт побери, как отвратительно!
— Результат получился обратный, — сказал Говард, — у Фрая изменились планы. Он даже не поехал в Лос-Анджелес. Теперь вы уличены во лжи. Смотрите, мисс Томас, вы сами загнали себя в угол. Вот факты. Вы говорите, сейчас здесь был Фрай. А шериф сообщил, что всего полчаса назад беседовал с Фраем в его доме. До Санта-Хелены пятьсот миль. Он просто не смог бы переместится так быстро из одного места в другое. Он также не мог раздвоиться, ибо, как известно, это противоречит законам природы.
Лейтенант Клеменса обратился к Говарду:
— Фрэнк, можно мне поговорить с мисс Томас?
— О чем говорить? Все и так ясно. — Говард ткнул пальцем в сторону Хилари. — Вам еще чертовски повезло, мисс Томас. Если бы Фрай заявил в суд, вас бы обвинили в лжесвидетельстве. Вам повезло, что мы не имеем прав наказать за ложный вызов. И еще: если Бруно Фрай захочет возбудить дело, я с удовольствием дам показания. Он отвернулся и направился к двери.
