Джошуа приехал сюда в 1945 году, уже после смерти Лео, и хотя он никогда не видел его, но слышал множество историй, из которых он сделал заключение, что старый Фрай был суровый, строгий, несколько эгоистичный властолюбец. Он напоминал феодала из прошлых веков, жил подобно средневековым аристократам, предпочитавшим жить за крепкими стенами и не видеть презренной черни.
Кэтрин осталась одна с приемным сыном. Бруно рос вне общения со сверстниками, в мире комнат с обшитыми деревом стенами и цветными обоями, среди напольных часов и крахмальных скатертей. Так и жили они вместе, мать и сын, пока Кэтрин не умерла от сердечной болезни. К этому времени Фраю исполнилось тридцать пять.
То, что взрослый человек живет в одном доме с матерью, послужило источником для слухов и сплетен. Говорили, что Бруно имеет тайное влечение к мальчикам и мужчинам, но эти подозрения, не основанные на фактах, не разрослись в скандал. Вскоре местные люди потеряли интерес к этой стороне личной жизни Фрая.
Тотчас после похорон Кэтрин, потрясенный ее смертью, Бруно выехал из дома на вершине. Он забрал с собой одежду, свои коллекции картин, металлических фигурок и книги, но ничего не тронул из того, что принадлежало Кэтрин: старинную мебель, хрусталь, фарфор, музыкальные шкатулки — все это могло принести немалые деньги на аукционе. Но Бруно настоял, чтобы вещи Кэтрин оставались на своих местах и никто к ним не прикасался. Он закрыл окна, опустил жалюзи и задернул гардины, запер на ключ все двери. Все делалось так, словно Фрай хотел всегда сохранить память о своей приемной матери.
Бруно снял квартиру и уже стал подумывать о строительстве нового дома, когда Джошуа попытался ему доказать, что глупо все бросать в доме на вершине. Бруно не изменил своего решения: имущество Кэтрин останется на месте. Джошуа ничего не оставалось, как согласиться.
Насколько ему было известно, ни один посторонний не посещал дом за последние пять лет, с тех пор как умерла Кэтрин. Подъемник содержался в исправном состоянии, хотя им пользовался только электромеханик Гилберт Ульман, который два раза в месяц проверял работу моторов и прочность тро: сов. Завтра или в пятницу Джошуа отправится наверх, откроет окна и двери, чтобы проветрить дом до приезда оценщиков из Лос-Анджелеса и Сан-Франциско.
Но сейчас Джошуа интересовал не уединенный викторианский особняк, а современный дом, в котором жил Бруно.
Он свернул налево и поехал по узкой дороге, протянувшейся между рядами винограда. Машина спустилась вниз, пересекла низменность и вскарабкалась по отлогому склону холма, здесь дорога кончалась и открывалась равнина. Дом Фрая стоял у самой границы имения. Это был большой, одноэтажный дом, сложенный из камня и красного кирпича. Рядом рос огромный развесистый дуб, бросавший тень на полкрыши — Фраю нравилось место, он давно мечтал о собственном жилье под кроной древнего дерева.
Джошуа оставил машину и направился к входу. Небо было безоблачно, и дул легкий свежий ветерок.
Джошуа отпер дверь, вошел внутрь и замер в фойе, прислушиваясь. Он не знал, чего здесь можно услышать.
Может, шаги. Или голос Бруно Фрая. Только тишина.
Он пошел через весь дом, направляясь к кабинету Фрая. Обстановка кабинета свидетельствовала о том, что Бруно перенял у Кэтрин всепоглощающую страсть к собирательству. Стены были так увешаны картинами, что они соприкасались рамами — не оставалось места для их свободного размещения. Повсюду стояли, как в музее, стеклянные кубы, в которых красовались экспонаты. Чего здесь только не было! Бронзовые статуэтки, фигурки дутого стекла, деревянные божки индейцев. Комнаты были заставлены разнокалиберной мебелью, здесь смешалось старое и новое, большое и малое, вычурное и строгое. В кабинете в книжном шкафу рядами выстроились сотни старинных книг в кожаных переплетах с золотым тиснением. Вдоль стены стояли на высоких ножках декоративные подставки для хрустальных шаров. Всего их было шесть — самый маленький размером с апельсин, а самый большой был с баскетбольный мяч.
Джошуа отдернул гардины, впуская в темную комнату луч солнца, и включил бронзовую настольную лампу, потом опустился на соломенный стул и сел за громадный кабинетный стол восемнадцатого века. Он вынул из кармана пиджака странное письмо, которое было обнаружено в сейфе «Пасифик Юнайтед». В руках у него была только ксерокопия: Уоррен Сакетт, агент ФБР, настоял на том, чтобы оригинал остался у него. Джошуа развернул лист и положил его на свет. Потом подвинул к себе пишущую машинку, вставил чистую бумагу и быстро отстучал первое предложение.
«Моя мать, Кэтрин Фрай, умерла пять лет назад, но продолжает возвращаться, воплощаясь в новые тела».
Джошуа вынул лист и положил его рядом с ксерокопией. Печать совпала. В обоих вариантах нижний хвостик "е" оказался жирно пропечатанным, так как давно не чистились ключи в машинке. Буква "а" была в обоих случаях смазана, а верхушка у "д" отсутствовала. Значит, письмо напечатали в кабинете Бруно Фрая, на его же машинке.
Очевидно, что двойник, выдавший себя за Фрая в Сан-Франциско на прошлой неделе, имеет ключ от дома. Но как? Скорее всего, что сам Фрай дал ему ключ, это означает, что, действительно, у него был наемник.
Джошуа откинулся на спинку стула и бессмысленно переводил взгляд с ксерокопии на свой листок с отпечатанной первой фразой: новые вопросы стремительно проносились в его голове: зачем Бруно понадобился наемный двойник? Где он отыскал так поразительно похожего на него человека? Как долго он работает на Фрая? И чем он занимается? И сколько раз он, Джошуа, беседовал со лже-Фра-ем, ничуть о том не подозревая? Как узнаешь? Посетил ли этот человек дом в четверг, когда Бруно умер в Лос-Анджелесе? Скорее всего, посетил. Ведь это он напечатал письмо и подсунул его в сейф. Но каким образом весть о смерти так быстро настигла его двойника?.. Бруно Фрая нашли бездыханным у телефонного автомата. Возможно ли, чтобы Фрай позвонил домой и сообщил о ранении двойнику? Да, возможно. Вероятно, что так и было. Но о чем они говорили, когда один из них умирал? Неужели их объединила одна мания, вера в то, что Кэтрин воскресает?
Джошуа вздрогнул. Он сложил листок и сунул его в карман. И тут он, впервые в жизни, по-настоящему ощутил мрачность дома. Комнаты, набитые мебелью и дорогими вещами, с тяжелыми гардинами на окнах и темными коврами на полу, внушали страх и непонятную тревогу.
Шорох. В соседней комнате. Джошуа услышал его, выходя из-за стола. Он замер, прислушиваясь.
— Показалось, — сказал он, чтобы успокоиться.
Он быстро прошел по смежным комнатам к выходу. Нет, показалось. Кто там мог быть? Закрыв на ключ дверь, он вздохнул с облегчением.
И в машине, по пути в офис, его не покидали сомнения. Кто же умер в Лос-Анджелесе — сам Фрай или его двойник? В «Пасифик Юнайтед» пришел двойник или Фрай? Чертовски много вопросов, а ответов — почти никаких.
Припарковав машину у здания офиса, он вспомнил, что ему сказала миссис Виллис. Что ж, дела могут принять такой оборот, что придется вскрывать гроб, чтобы узнать, что же на самом деле произошло.
