— Тогда езжай ты, — с минуту простояв не отвечая, улыбнулась возвращая девушке её же «кинжал». — Ясно же, что я буду задерживать тебя. Мы только первый день в пути, а я уже умудрилась заблудиться, потеряв сознание. Что будет дальше? Не хочу тормозить тебя на пути к великой цели. Думаю, если ты справишься, Алистер будет очень гордиться тобой, — тяну язвительную улыбку на лицо, видя, как вытягивается физиономия Хэл.
Девушка отвела взгляд в сторону, а затем покачала головой, словно не соглашаясь со своими явно неприятными мыслями.
— Алистер велел доставить тебя к Маркусу. Если я тебя брошу или разверну обратно в Йорк… словом, не вариант, Мара. Прости.
— Ты извиняешься? — неподдельно изумилась я. — Что он такого наговорил тебе, что ты так сопротивляешься моей просьбе?
— Не твоего ума дело, — огрызнулась она. — Хватит болтать, нам пора в путь.
— Ты думаешь, что я поеду?
— А ты поразмысли над тем, что сказал мне Алистер. И над тем, что он скажет тебе, если мы вернёмся, — в голосе патока, а в глазах обида.
Мне становилось всё любопытнее, что же он ей наговорил.
***
С самых первых дней дорога вызывала во мне стойкую неприязнь, раздражение и злость. Монотонные дни в машине, на байке, в седле, пешком… это порядком утомляло и заставляло завидовать людям прошлого, имевших в своём распоряжении столько быстрых способов передвижения! Самолёты, вертолёты, автомобили, велосипеды, поезда, метро… Лошади были либо тягловыми в отдалённых районах мира, либо содержали в конюшнях. Это было дорогое удовольствие: верховая езда. Люди обладали иным складом ума, интересуясь подобным развлечением. Вот! Верное слово — развлечение! Вот, чем лошади были для людей. Дорогая игрушка, редко, когда к ним относились как к средству передвижения. А конец света отправил эту концепцию на помойку, быстро усадив людей обратно в седло.
Для лошадей прошлого жизнь была не сахаром, они целиком и полностью зависели от людей, дикие табуны — невероятная редкость и только в заповедниках. Они были заперты и порабощены. Теперь всё стало, как прежде. Быстрые и свободные. Теперь всё вернулось к прежним временам, когда люди занимались отловом диких лошадей для того, чтобы вновь приручить. Скоро появятся новые фамилии и люди буду говорить, что лошади от этого человека самые лучшие. А может история не пойдёт по старому пути, может люди найдут новый способ передвижения? Зная о существовании двигателя внутреннего сгорания сложно вернуться к обычным лошадям. Раньше говорили двести лошадиных сил. А теперь есть только одна.
Эта мысль позабавила, в очередной раз вытащив из непреодолимой скуки, терзавшей вот уже который день.
За спиной слышался перестук копыт лошади Хэл. Девушка тонким свистом напевала незамысловатую песенку, выводившую из себя. Хотелось закричать на неё, чтобы заткнулась, но понимала, что это только развеселит её. Третья тоже скучала. Хотя дни, проведённые только вдвоём, показали мне, что с ней не всё так просто. Мне был непонятен её довольный настрой, который так и прорывался, стоит ей только отвлечься от маски обязательств и смирения. Словно она что-то скрывала от меня, но я никак не могла понять, что именно.
— Почему ты меня ненавидишь? — громко спросила я, не разворачиваясь. — Не говори мне о том, что я изменилась, это не причина таких перемен.
— А может ты мне просто разонравилась? — этот голос вынуждал обернуться, но я сдержала свой порыв.
Не хотела видеть её лицо. Девушку как будто подменили за прошедшие годы. А ещё говорят, люди не меняются. А про вампиров, что они не способны на перемены.
— Не думаю, что всё так просто, — отвечаю спокойно, почти слыша, как она скрипит зубами от злости за спиной. — Ты бы по-другому демонстрировала свою неприязнь. Так в чём же причина?
— А я тебе ответила. Ты мне больше не нравишься, — она постаралась ответить спокойно, но голос был наполнен скрытой агрессией, готовой вырваться.
Развернула лошадь лицом к ней.
— Тогда я не могу позволить тебе быть за мой спиной. Ты делаешь всё, чтобы я перестала доверять тебе. Зачем ты согласилась на это задание, если так зла на меня? В голове теперь роются совсем нехорошие мысли. Ты что-то задумала… Третья? — холодности моей речи позавидовала бы и Арктика, неудивительно, что Хэл отреагировала.
Соскользнув с лошади, она пригласила последовать за ней.
— Это так просто, странно, что такая умная девушка, как ты, не смогла сопоставить все факты, — Хэл, привязав лошадь к дереву, ушла в разросшийся вдоль дороги лес.
Густые кроны деревьев скрывали в себе поглощённые остовы дешёвых деревянных домиков, развалин, сгнивших под тяжестью времени. Возле такого дома и остановилась девушка.
— Не понимаю, о чём ты говоришь, — спрашиваю, встав позади неё.
— Мы похожи с тобой. Тоже не помню своего прошлого. Никогда не рассказывала об этом, но это правда. Я родилась вампиром, хищником, не знающим милосердия. Такой меня сделала природа. И, не имея человеческих воспоминаний, полностью отдалась своему естеству. То, что я творила, нельзя назвать гуманным. У меня обнаружился дар — способность отнимать свет, это болезнь под названием серая тоска. Мой талант забирать саму жизнь из каждого. Ты и сама видела меня в действии. Но тогда… тогда я творила жуткие вещи, по-настоящему страшные, — девушка покачала головой, а затем поднесла руку к лицу. — Алистер был рядом. Он создал меня, сказав, что вампир по имени Константин увидел во мне уникальный дар, который был бы полезен создателю Алистера. Но будучи человеком я была больна, лежала в больнице в глубокой коме, как овощ. Чудо, что Константин «учуял» мой дар. Если говорить фактически, Алистер купил меня. Обратил и назвал своей дочерью. Я всегда была предана ему, потому что кроме него у меня никого не было. Он подарил мне будущее взамен смерти. Все мои человеческие родные, отец и мать, погибли в автомобильной аварии, никто в больнице не стал бы долго поддерживать во мне жизнь. Больше родных у меня не было. Став вампиром, я не стала обращаться к прошлом, я гналась за совершенным будущем.
Долгие годы мы жили во Франции, рядом с Люцианом. У нас была крепкая семья, которая теперь превратилась в клан Ястребов. Когда создатель Алистера проявил слабость, мы ушли. Тогда все в Теневом мире догадывались о том, что что-то назревает. Люциан знал чуть больше. Но он, при всей своей древности, оказался слишком слабым. Мы ушли к сильным. К Маркусу, потому что Алистер всегда доверял ему. У них общее прошлое, птенцы, когда-то вылетевшие из одного гнезда. Только Алистер стал Ястребом, а Маркус безумным гением. Но тогда он таким ещё не был.
Маркус внушал доверие, у него была цель, были средства и достойная идея.
— О чём ты говоришь? — непонимающе смотрю на спину девушки.
И она оборачивается. В глазах кровавые злые слёзы, на губах засохшая корка из крови, она искусала себя, даже на руках виднелась кровь из-за крепко сжатых кулаков.
— Это ты во всём виновата, — резко заговорила она. — Никто никогда не спрашивает, как началась пандемия. Все говорят: «Это случайность! Природа наказала нас за грехи!» — сказала она писклявым набожным голоском, а затем обрубила: «Ложь!»
