Сердце пропустило один удар. Через голову натянув длинную майку, выбежала из комнаты и подбежала к стойке бара, за которой спрятала свою сумку. Перегнувшись через неё, достала из неё фотографию и поднесла к лицу.
Мягкий овал лица, пухлые бескровные губы, светло-серые глаза, близко посаженные от курносого носа. Только волосы крашенные и выше плеч. На снимке была я.
***
Сзади меня заиграла негромкая музыка и я обернулась. За пианино, спиной ко мне, сидел Тай. Музыка была по-настоящему печальной и грустной, от чего защемило сердце. Сначала собиралась сказать ему, что узнала себя на фотографии, но музыка была слишком сильной, чтобы я хотела говорить. Сажусь на стойку бара и, закрыв глаза, погружаюсь в мелодию, искусно выводимую пальцами музыканта. Чувствую, как в груди зарождается вселенная музыки, от которой становится больно дышать. Это музыка пробуждает меня, отчего хочется плакать, выплёскивая всю свою боль и одиночество. Просыпается жажда отказаться от всего, что принадлежит мне ради одной этой музыки.
Тихий перебор клавиш настолько мягок и тонок, что струны души начинают петь, как в искусных объятиях опытного любовника. Чувствую себя живой, наполненной этой музыкой, пробуждающей как чувственность, так и горечь желаний. Музыка поёт о невыносимости прощания и радости от будущих встреч. В ней сокрыта тайна, которую так долго хранит в своём сердце музыкант, чьи тонкие пальцы так быстро порхают над клавишами пианино. Мне кажется, что погружаюсь на дно тихой, заросшей тиной и водорослями, реки. Всё глубже и глубже, телом касаясь мягкого ила, а волосами переплетаясь с подводной травой, спутываясь, тяжелея, не давая очнуться. Как будто всё остальное растворилось в речном оглушительном шуме, а я, подчинённая волшебной сказочной игре, засыпаю на дне этой реки, как будто бы дева из старинной сказки, обречённой на вечный сон.
И когда музыка смолкает, не открываю глаза, потому что она продолжает звучать в душе. Тай спускается со сцены и подходит ко мне. Чувствую его дыхание на своей коже и от этого бегут тонкие мелкие мурашки. Вспоминаю, что на мне только дырявая майка и больше ничего. Он касается моего локтя и медленно проводит до пальцев, в которых сжимаю фотографию. Тай забирает её и я знаю, что он смотрит на моё лицо на снимке с тоской и печалью. Но он остаётся здесь со мной. И я чувствую его губы, мягко касающиеся моих коленей. Мне становится щекотно и я открываю глаза.
Тай смотрит на меня снизу вверх и от этого меня бьёт крупная дрожь. Мне хочется, чтобы он что-нибудь сказал, но он молчит. Хочется, чтобы закричал, но здесь тихо, как в крипте. И тогда я медленно раздвигаю колени.
***
Проснулась как от щелчка и тотчас же встрепенулась. Оглядевшись, увидела рядом с собой спящего Тая, и улыбка коснулась моих губ. Мне захотелось прикоснуться к нему, но в тоже время вид спящего мужчины был столь нежен, что рушить такую красоту было невозможно. Поэтому осторожно выбралась из импровизированной постели в кабинете второго этажа, натянула через голову майку и надела длинные штаны, а затем вышла из комнаты. Мне нужно освежиться и в горле было совсем сухо, как в пустыне. Медленно идя по слабоосвещённому балкону второго этажа, вдруг услышала негромкий шорох снизу. Перегнувшись через перила, увидела источник шума.
Это был пожилой мужчина, стоящий напротив картины единорога. Седой в потёртых джинсах и лёгкой футболке, со спины он походил на какого-то хиппи, случайно оказавшегося в современном мире.
Спустилась по винтовой лестнице на первый этаж и обнаружила его стоящим напротив.
Сероглазый, с улыбчивыми морщинками вокруг глаз, худощавый, в футболке с надписью Sex Pistols. Он неотрывно смотрел на меня, словно не веря, что я существую. Казалось, он увидел призрака из прошлого. И это пугало, ведь догадывалась, что он видит во мне Мару, а Тай предупреждал, что никто не должен знать, что я вернулась в город.
— Лея, — хрипло выпалил он. — Ты совсем не изменилась, боже…
— Вы меня перепутали, — пролепетала вымученно, шаря глазами по клубу.
Это абсурд, ведь я не могу быть ещё какой-то Лее. Он точно меня путает, ведь иначе путаюсь я сама.
— Берт, — раздался громкий голос сверху.
Обернувшись и задрав голову, увидела Тая. Его губы плотно сжаты, он неотрывно смотрит на старика, и я вижу в его глазах жалость вперемешку с грустью. Они знакомы, и очень давно.
— Боже, Рон, ты и правда нашёл её, — обратился к нему старик. — Но…
— Ты должен уйти, Берт, — напряжённо сказал он. — Мы придём к тебе, когда всё вернётся в норму.
— Но Рон, это же Лея, — беспомощно заговорил Берт, переводя взгляд с меня на Тая.
Тогда Тай легко перемахнул через перила и спрыгнул вниз, приземлившись точно между мной и стариком. Он подошёл к нему и положив руку на плечо, наклонился и зашептал на ухо, затем похлопал ладонью и повернулся ко мне.
— Мэл, пожалуйста, не задавай никаких вопросов — слишком многое придётся объяснять, а времени совсем нет. Я просто представлю вас, хорошо? Это Берт, наш старый друг. Вы были знакомы ещё при прежней эпохе. Он хранил это здание в безопасности ради нас.
— Так это вы нарисовали единорога? — это всё, что смогла сказать.
— Нарисовала Бетани. Она подновляет граффити все эти годы. Признаться честно, в последнее время всё сложнее и сложнее найти подходящую краску, да и руки уже не то, что раньше… Моя жена шутит, говорит, что скоро нам придётся как в старину самим варить краски, — радостно заговорил Берт, размахивая руками.
— Вот и поговорили, — вмешался Тай. — Берт, ты понял, что я тебе сказал?
— Да-да, — старик сразу погрустнел. — Мне пора… ещё увидимся, Лея! — он засеменил в сторону выхода.
— До свидания, — сказала негромко, смотря вслед, а когда старик ушёл, повернулась к Таю. — Лея? Рон? Ты не хочешь мне ничего объяснить?
И по глазам Тая сразу стало понятно — нет, он не собирается ничего объяснять. От этого вновь стало обидно, но я затолкнула свою обиду куда подальше и сказала:
— Ладно, всё равно я скоро всё сама узнаю. Будем завтракать?
***
Наша очередная поездка на машине закончилась в ведьмином квартале. Собственно говоря, ничего иного и не ждала. Иное название квартала — Зелёный, как очевидно потому, что он просто утопал в зелени. Память подсказывает аналогию — эльфы. Ведьмы очень похожи на остроухих из волшебных сказок, для них зелень — это способ жить. Раньше здесь под землёй пролегала одна из веток метро, но спустя сорок лет, всё обвалилось и теперь на месте главной дороги течёт река, а через неё перебросаны несколько мостов, создавая впечатление, что ты оказался в Венеции будущего. Здания опутаны плющом, девичьим виноградом и по периметру засажены высокими деревьями, корни которых поддерживают и укрепляют фундамент от разрушения. Очень давно квартал лишился асфальта и металлических ограждений, а практически весь бетон сокрыт растениями и цветами. Сам квартал огорожен высокими стенами из камня и дерева, чтобы защитить от нападений.
