Мой шрам. След укуса Лико. Я носила его почти год. Метка волка. Моя защита и моё проклятие. Этот укус спас меня от смерти. Но и привёл к запутанной истории любви между мной, Лико и Арманом. Он вновь, и вновь спасал жизнь, когда умудрялась попадать в плохие места. Сегодня была прочерчена последняя линия.
Это был выброс адреналина? Последний всплеск силы, что заложил Лико? Прощальный акт, завершение нашей истории?
Я касаюсь своей шеи, пытаясь хоть что-то почувствовать. Малейшую неровность, любой след. Но ничего нет.
Наша связь окончательно и бесповоротно разрушена. А значит, я больше не в безопасности.
* * *
Не дожидаясь Изы переоделась в вечернее платье с высоким воротом, полностью скрывающем шею. Как и руки до запястий, и ноги до щиколоток. Служанка помогла с макияжем и укладкой, попутно передав, что процедура прощания с Лидией завершена. Было немного жаль, что не позвали, но я понимала — люди мне не доверяют. Оставалось принять это как данность.
Спустившись вниз, застала только Ахлика с Вельямином. Оказалось, что кроме них никого не будет. Дельмир допрашивает Михо, Брона неважно себя чувствует после охоты, а Хельга ещё не выздоровела и предпочла провести этот вечер в одиночестве. Ахлик как-то очень быстро ушёл, выдержав в моём обществе всего минут пятнадцать и всё это время находясь под чересчур пристальным вниманием недовольного кан-альфы. Видимо сильно досталось от брата за случившееся. Со словами глубочайшего извинения и под предлогом проведать жену, он сбежал, оставив нас наедине.
За длинным столом, заставленным приборами и пустыми тарелками, друг напротив друга, не вдоль, а поперёк, мы медленно вкушаем пойманную дичь. Вель молчалив как никогда, а мне и хочется поговорить, но и страшно — не знаю, с чего начать.
— Я написала тебе письма, — неожиданно для самой себя, заявила вдруг, отставив пустую тарелку в сторону.
Вельямин резко оторвался от мяса и уставился немигающим взглядом.
— Как и обещала, помнишь? Ты — мне, я тебе. В письме рассказала всё, что со мной случилось и хотела передать тебе, как только вернёшься с охоты, — продолжила говорить, попутно делая небольшой глоток красного вина. — Сегодня, вернувшись в комнату, обнаружила, что письма исчезли. Кто-то забрал их.
— Как этот человек мог узнать об их существовании? — спокойно спросил он.
Отрицательно покачала головой, сама задаваясь тем же вопросом.
— Хотя постой… нет, меня не это интересует, — вдруг заговорил он почти гневно. — Мне вот больше интересно, как это ты смогла отбросить Михо через весь коридор? Не списывай всё на шрам…
— Его больше нет, — оборвала его, коснувшись шеи и расстёгивая воротник вплоть до груди, чтобы показать ему девственно чистую кожу. — Он исчез сразу после нападения Михо. Теперь я обычный человек.
Отпустив ткань, медленно опустила руки на серую скатерть. Пальцы не дрожали, они зудели, выдавая мою нервозность.
— Теперь… вы выкинете меня из замка? — в наступившей звенящей тишине голос прозвучал отчаянно и жалко, как у девчонки у доски.
А Вельямин молчал. В этом весь он. Если Арман любит поговорить, ему нравится слушать собственный голос, то Вель предпочитает звучные паузы и пронзительные взгляды. Одним движением глаз, способен вызвать бурю или опустить на самое дно.
Когда он поднялся, вздрогнула, но не оторвалась от стола, предпочитая боковым зрением отслеживать его перемещения по залу. Мужчина обошёл немаленький стол и приблизился ко мне. Моя голова склонилась ниже, когда он коснулся шеи и медленно ощупал бывшее место укуса. Его рука осторожно спустилась ниже, тогда как мой пульс подскочил выше. Он почти коснулся груди, когда вскочила с места, задевая приборы на столе и обрушивая их со звоном на пол.
Выскочив из-за стола и отбежав на приличное расстояние, возмущённо уставилась на него, застёгивая платье на все пуговицы.
— Вы ошиблись! — проговорила сквозь зубы.
Его взгляд — как тяжёлое махровое одеяло накрывает с головой. Он медленно приближается ко мне и я делаю много-много шагов назад, пока не упираюсь в стенку, головой ударяясь о раму картины. Волк оторвался всего на мгновение. Один-единственный взгляд вверх и в глазах проступил разум. Он пошатнулся, ухватившись за спинку стула, а затем грузно осел вниз, пряча лицо в руках.
Пару минут ждала, что он очнётся, скажет что-нибудь, а не дождавшись, заговорила сама: — Это начало дикости, не так ли? Потеря контроля?
Отойдя в сторону, глянула за спину. Там висел портрет Ольги в белом шёлковом платье. На нём она уже не молода, но всё также прекрасна. Тот, кто рисовал, вложил всю душу в работу, передав лёгкость и воздушность женщины. Малый укол зависти разрушился под пониманием — она спасла меня от падения… в пропасть?
— Я увидела этот взгляд, когда ты смотрел на труп мальчишки. И потом замечала его, когда били барабаны… или когда ты смотрел на меня, — говорила аккуратно, осторожно подбирая слова и не спеша подходя ближе.
В зал вошла незнакомая служанка. Увидев, что мы не за столом, оступилась, чуть не выронив поднос с чайником. Махнув рукой, жестом велела ей выйти и не возвращаться, а сама присела рядом, пододвинув стул поближе, чтобы говорить шёпотом.
— Это можно остановить?
Я схватила его за запястья и неторопливо убрала ладони от лица, чтобы понять, что с ним. А он отвернулся, чтобы не встречаться взглядом. Догадка пришла моментально. Стыд и боль. Страх.
— Ты думаешь, что убил Лидию, когда пришёл ночью ко мне, — зашептала едва слышно, — но ты не помнишь этого. Не знаешь наверняка и эта мысль гложет тебя.
— Я кан-альфа, — хрипло заговорил он, поворачивая голову и устало глядя на меня. Изумрудные глаза потемнели от мрачных мыслей. — Моё падение — падение всего замка.
— На то и идёт расчёт, — продолжаю говорить предельно тихо, ещё придвинувшись к нему. — Тот, кто это делает, просчитал всё. Михо, ты… я. Он расшатывает психику, чтобы никто не мог оказать сопротивление. А ты — главная цель.
Неожиданно Вельямин коснулся щеки прямо возле глаза, проводя линию по шраму. Это было так интимно, что я растерялась и не сразу отпрянула в сторону.
— Прости, — извинился он. — Ты во многом права, Елена. Но не стоит закручивать всё сильнее, чем есть на самом деле. Михо уже во всём признался. Его боль — отражение падения. Убийство Лидии — вина и раскаяние, наложенные на проснувшуюся дикость. Он будет в камере, пока не решу, что с ним делать. Но ты всё равно права. Я падаю. И чтобы падение не случилось — необходимо до полнолуния найти Райво и остановить его. Эти барабаны… они оглушают, влезают в подкорку и разрушают личность. Их надо уничтожить.
— А что будет потом? — несмелой рукой касаюсь спрятанной под воротником платья шеи. — Как человек я больше не могу находиться под вашей защитой.
Вель схватил мои руки, сжимая в кулаках, заставляя придвинуться ближе. Он наклонился, чтобы между нами оказались считаные сантиметры и едва-едва слышно прошептал:
