И это то, что ты делаешь не задумываясь. Ходы прописаны до того, как ты их сделаешь. И всё выглядит естественно, как в танце. Инстинкт — бессознательное действие, ответ на внешний раздражитель.
Я с лёгкостью влилась в звериный клубок, зубами впиваясь в шерсть, погружая отросшие когти в податливую плоть. Я знала, как нужно кусаться, как нужно двигаться, как сражаться, защищаться, драться и как побеждать. Хельге нужно было совсем чуть-чуть помочь, чтобы она смогла сосредоточиться. Моих сил хватило на перехват его рук в области локтей при нападении сзади. Хватило сил, чтобы впиться когтями в его плечи, фиксируя и не давая шевельнуться. В бессильной ярости, он воет, опрокидывая меня на спину, массой мешая подняться. Мы оба в ловушке, он давит на меня, безостановочно рыча, лицо заливает кровь, я ничего не вижу. И только слышу:
— Отпускай!
Мне хватило секунды, чтобы выпустить когти, а ему легко спрыгнуть с меня. Переворачиваясь на живот, подгребаю руками грязный снег и размазываю его по лицу, смывая кровь. А когда оборачиваюсь, вижу труп Дельмира и Хельгу, с окровавленной рукой, стоящей над ним. Она так сильно перерезала ему горло, что голова под неестественным углом запрокинулась назад, но тело сохраняет странную неподвижность. Волк стоит на коленях, он мёртв, но почему-то не падает. Тогда девушка толкает его ногой и он опрокидывается на спину, разбрызгивая повсюду кровь.
Чуть поодаль негромко выругался Ахлик. Мы синхронно взглянули на него и увидели, как побледнело его лицо. Он не успел обмотать обрубок, чтобы остановить кровотечение, поэтому прямо на наших глазах потерял сознание. И мы остались вдвоём.
* * *
Из нас двоих, Хельга лучше сохранила присутствие духа и отправилась искать помощь. Пока она ходила, я как могла тряпками туго обвязала руку Ахлика выше запястья, чтобы остановить кровь. Острое сожаление об отсутствии элементарных медицинских познаний пришло вместе с пониманием — это максимум, что могу для него сделать. Стоит ли пытаться привести его в чувство или же болевой шок окажется слишком сильным? А если оставить как есть, он может умереть? К несчастью, я не знала ответов на эти вопросы.
Закат закончился глубокой чернотой и тишиной. Барабаны всё ещё не били, но наверное это потому, что дикие верят в успех мероприятия Дельмира. Уверена, что завтра в полнолуние, они обязательно устроят нам бурную ночь. Словно затишье перед бурей.
Я сижу почти голая на снегу, окружённая трупами, голодная и злая. Каждый нерв оголён, внутри что-то содрогается, прорываясь сквозь тонкую человеческую кожу. Я готова пойти до конца, и это желание пугает. Как пугает отсутствие холода. И сила, что открывается с каждой схваткой. Почему сейчас? И что это такое? Я не волчица — все твердят, что это невозможно. Тогда почему могу делать все эти вещи? Я билась с Дельмиром на равных. Смогла удержать его. И сейчас глядя на тела погибших, внутри желудок сводит от голода и просыпаются совсем уж нечеловеческие мысли. «Сожри. Сожри их всех. Обглодай кости. Предчувствуешь как это будет вкусно?..»
Возвращения Хельги и подмоги ждала с нетерпением. И как они пришли, сразу же отправилась на кухню. Мне было всё равно, что есть. Главное не думать о том, что осталось на плацу. Вообще обо всём это не думать.
* * *
Хельга нашла меня, когда доедала очередной шмат замороженного мяса. Мне повезло — на кухне никого не было, а в леднике обнаружились запасы. Мне было настолько всё равно, что я впилась зубами в мясо, перемалывая его и не обращая внимания на сопутствующие мелочи. Оно было таким вкусным, что даже плевать, что ем и как. Это просто топливо, без которого не могла обойтись.
Скрестив руки на груди, она остановилась в дверях, предварительно убедившись, что мы одни. Выглядела девушка неважно. Чёрные волосы стоят торчком и во все стороны, на лице засохшая, плохо смытая кровь, много мелких ссадин и порезов. Крупная рана на предплечье, замотанная в какую-то тряпку. Хельга успела переодеться и новая рубашка местами уже пошла пятнами — следы от драки давали о себе знать. Смертельно уставшая.
Мы неотрывно пялились друг на друга, пока глотала куски, облизывая замёрзшие пальцы. Зубы сводило от холода, но продолжала есть. В конце концов, она присоединилась ко мне и только по окончанию этой непрезентабельной трапезы приступили к диалогу.
— Кто ты такая? — задала она вопрос.
Я смотрю на руки и чувствую в них странный зуд. Как пузырьки от шампанского, словно чуть напряжёшься и произойдёт взрыв.
— Я не знаю.
— Ты предлагаешь мне удовлетвориться этим ответом?
— А что ты хочешь услышать? Я выложила всё о себе твоему отцу. Он без понятия, что со мной происходит и почему. Может ли связь с одним из вас привести к такому эффекту?
— Мы не болезнь, чтобы заразиться через укус, — хрипло ответила она. — Мать рассказывала ваши сказки. Нет, так не бывает.
— Хель, тут два варианта. Либо я родилась такой, либо меня такой сделали. Я не знаю. И это не тот вопрос, который мы должны обсудить, — замечаю почти мягко. — Завтра взойдёт полная луна. Вельямин у них, а мы остались одни. Что нам делать?
Хельга малоподвижна. Она сидит за столом, обхватив себя руками ниже груди и прислонив указательный палец к верхней губе, задумчиво глядя в никуда. Приоткрыв рот, она закусила нижнюю губу, обдумывая варианты. Не двигается, только резко переводит взгляд на меня, прежде чем молвить:
— Я велела молчать, но люди уже знают о предложении диких. И я знаю, что ты его тоже слышала.
Мы вновь смотрит друг на друга и это похоже на взгляд в глубокое тёмное озеро. Мы не можем читать мысли, чтобы полностью довериться. Мы не подруги. Не сёстры. Мы никто. Но от наших действий зависит будущее всех людей и не людей этого замка. И мы обе не знаем, что предпринять.
Наш бессловесный разговор прервался появлением одного из стражников.
— Лэри Хельга, вы должны это увидеть, — он замер в дверях кухни, глядя на хозяйку с тревогой.
— Что случилось?
— Вы приказали найти лэри Брону, чтобы привести её к лэрду Ахлику… Мы нашли её в беспокойном состоянии, — неуклюже выразился он. — Лэри серьёзно больна, прошу идёмте.
Кивком головы Хельга приказала следовать за ней.
Поднимаясь свободно по ступенькам, спинным мозгом чувствовала тяжёлые взгляды стражников. Они видели, что я изменилась и эти изменения вызывали в них тревогу и опасения. И по дороге они сделали всё, чтобы между мной и Хельгой кто-то был. Словно я враг. Словно и не помогала расправиться с Дельмиром.
Возле крыла, принадлежащего Ахлику и Броне, стояли ещё стражники, расступившиеся, завидев лэри. Открыв перед нами двери, впуская в тёмный коридор, освещённый всего двумя фонарями, они последовали за нами, образуя квадрат — спереди двое, позади двое и между мной и Хельгой ещё двое. Такие предосторожности ввела сама девушка, понимая, что у Дельмира могли остаться союзники. Подвоха следовало ожидать отовсюду.
