В ту ночь мы говорили долго, почти до рассвета, пока я окончательно не потеряла нить разговора, и отец не отвёл меня в гостевую спальню, где тотчас же вырубилась, забывшись глубоким тяжёлым сном.
Мне сложно понять, хочу ли я верить ему. И вообще, могу ли принять всё то, что наполняет его жизнь, ведь моя не менее сложная. Поэтому решила остаться на какое-то время, чтобы посмотреть, как живут дикие волки, узнать чуть больше о том, что делают дикие. И решить, стоит ли мне связываться со всем этим.
--
*Д. Г. Байрон — К моему сыну
Глава 25
И смерть и жизнь — родные бездны
Кто я такая? Кто даст мне ответ?
Здесь других таких больше нет.
Как в магазине, хожу выбираю,
Роли чужие к лицу примеряю.
Буду я птицей или волчицей,
Или же стоит остаться собой?
Корона утянет принцессу на дно.
Шелка, драгоценности, всё это — зло.
Я не такая, как он бы хотел.
Нет во мне злости,
Добра тоже нет.
Только дорожка из пролитых слёз
Их недостаточно, мне — не везёт.
Вот и ещё один путь позади.
Что же ждёт меня впереди?
Выбор одежды невелик, а опять рядиться в платье совершенно не тянуло. Какая-то майка вместо нижнего белья, колючий светло-серый свитер, коричневые брюки из грубой материи, обшитые изнутри мехом, что удивительным образом не мешало двигаться, а чтоб не спадали, затянула поясом потуже. Обнаруженные сапоги на несколько размеров больше, но правильно подбитая ткань с постели, помогла, и при ходьбе они не спадали. В довершении в шкафу висел запас верхней одежды, среди которых нашлась миниатюрная меховая куртка, удивительно мягкая и тёплая.
В доме никого не было, а с улицы доносились голоса. Ополоснув лицо ледяной водой в ванной комнате, завязала волосы плотным узлом, внимательно изучив внешность в зеркале. Скулы вылезли вперёд, щёки запали, под глазами синяки. Не красавица, а узник Освенцима. Только губы красные, искусала до мяса, заживать не успевают. Как и ногти на руках — обгрызены и изломаны. Вот так вот принцесса. Всё время в шмотках с чужого плеча, да в чужих постелях спящая. Бездомная. Один фарс, а не наследница. И без образования. Блестящая партия.
От навалившихся мыслей, а вовсе не от голода, закружилась голова, пришлось облокотиться о рукомойник, прислонившись лбом к холодной поверхности зеркала. Пара минут, мне больше и не надо. Просто чтобы сбросить приступ паники. Ничего страшного. Так бывает, если напряжение зашкаливает.
Через минуту прошло и я вышла во двор.
При свете дня, всё вокруг выглядело значительно лучше. Домики из приличного сруба, с навесом у входа, под которым расположились женщины с детьми. Деревушка, а при свете видно, что это почти настоящий город, жила своей жизнью, люди сновали туда-сюда, раздавались громкие голоса и звон металла, откуда-то шёл запах жареного мяса, поодаль мужчина рубил дрова, мимо пробежала стайка ребятишек. Теперь видела, что дом Деймона находился не совсем в центре, но на возвышенности. Кажется, позади спускается глубокий овраг, за которым бежала шустрая речка, к которой сделали несколько подходов для стирки и рыбной ловли. Вход в хозяйские комнаты начинаются со второго этажа, впереди широкий открытый предбанник, сделанный под трибуну, с которой весь городок как на ладони. Я видела входные ворота, за которыми уходила мерцающая тропа, исчезающая где-то в лесу. Навскидку, здесь домов пятьдесят, а то и больше. Не все образцово-показательные, некоторые низкие, прислонённые друг к другу, из-за чего сложно считать. Двор перед домом круглый, широкий, щедро посыпанный песком, здесь несколько молодых под присмотром более опытных воинов, тренируются, используя маленькие ножи. Одеты по-простому — штаны и безрукавки, а то и с голым торсом на морозе щеголяют.
Зима преследует меня, или я сама иду за ней? Город Деймона в самом сердце дальних пределов. Ни один волк Демьяна сюда не зайдёт. Слишком много тварей в глубине обитает. Но диких, по словам отца, не трогают. Боятся. Волки с удовольствие прореживают местных обитателей, спуская пар и тренируясь убивать.
Спустившись, по кругу обошла замерших на месте волков, проводящих тяжёлыми взглядами. Чужая, незнакомая. Опасная?..
Меня теперь всегда так будут встречать? Это связано с тем, что я действительно чужачка. Я не знаю их обычаев, их правил, не выросла среди них, не понимаю своих корней. Не чувствую себя волчицей. Но уже и не человек, а значит и эта роль не моя.
Только собралась выйти за околицу, как навстречу вышел Лико. Он немного оброс, непослушные волосы завились в мелкую кудряшку, разлетевшуюся от ветра, зазолотившуюся на солнце. В отличии от остальных, одет в земную одежду. Тёплая болотного цвета парка, зимние штаны, фирменные ботинки. Ручаюсь, постарался Арман. Лико невероятно выделялся на фоне средневекового быта диких. Что им эта городская жизнь? Одёжу сбросил да в лес побежал, вот и волк среди деревьев скачет. А в Лико слишком много от человека. Даже я ближе к волкам подошла, чем он.
Вот и стоит, смотрит так странно. Словно обиделся, словно я что-то ему должна. Непроизвольно рука тянется к укусу, напоминая об обязательствах, о собственном выборе, и я расслабляюсь, тянусь к нему, обнимая.
— Я соскучилась! — довольно шепчу в подмышку, а он взъерошил волосы, прижимая крепче.
— Прости, что так долго.
— Нет! Это мы оставим другим. А сами пойдём вперёд, как будто ничего и не было, — отстраняясь, говорю назидательно.
Поцеловать не далась, и так много лишних глаз. Лико увёл со двора к боковой пристройке, уличной кухне, откуда вернулся с тарелками, полными жареного мяса, ещё горячего, только с огня. Расположившись за деревянным столом, так чтобы видеть, что происходит на расстоянии, с удовольствием вцепилась зубами в мясо, даже внимание не обращая на вилку и нож. Сок сочился между пальцев, облизывая, дую на обожжённые подушечки, лукаво поглядывая на цивильного парня.
— Что так смотришь? По-твоему, одичала подруга? — ехидно спрашиваю, вытирая руки о штаны. — Так и мы не в Версале, а среди диких волков. И лучше быть здесь, чем во дворце.
— Ты… опять изменилась, — неуверенно потянул он, продолжая медленно разделывать пищу.
Сыто проведя рукой по животу, огорчённо посмотрела на пустую тарелку. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы он протащил свою через стол ко мне. На вопросительный взгляд ответил:
— Я не так голоден.
— Тебе не приходилось голодать, — согласно кивнула, благодарно смотря на парня, вновь вгрызаясь в сочное мясо. — Но это не совсем голод. Скорее… нужда. Так организм справляется со стрессом. Я всегда любила вкусно и много поесть.
— Как и все мы.
Чуть позже Лико вынес настоянный на травах чай, и только тогда, сытые и спокойные, заговорили о важном. Небольшой пересказ моих приключений смешался со словами Лико.
