— Что это было?
— Предупреждение, — выпалил Деймон, подбегая к окнам. — На нас напали.
--
*Роберт Бернс — Ночной разговор
Глава 27
О прежнем счастье цепью длинной…
Как ядовитый плющ по венам страх ползёт,
Спускаясь ниже, от головы до сердца.
Он холодом иные чувства глушит
И остаётся только онемение. Безмолвие
И тишина.
И всё завертелось, побежало, полетело. Посуда падает, звон и гомон, крик за окном стоит. В дом влетает один за наблюдателей, кричит, что войска короля на подходе. Как и откуда? Деймон раздаёт указания, и в последнюю очередь обращается к Арману.
— Уводи её отсюда. Быстро! — кричит на него и тот кивает в ответ.
С двух сторон, Лико и Арман, подхватывают под локти и выводят из комнаты. Я ловлю взглядом отца, который смотрит так… будто прощается навсегда. Он что-то говорит беззвучно, не слышу, а после и вовсе исчезает из виду, устремляясь к выходу, навстречу беде. Было, сопротивляясь, потянулась назад, но Арман дёрнул, цедя прямо в ухо:
— Хочешь ещё на год здесь увязнуть?! Идём, ты ему ничем не поможешь, только мешать будешь!
И я оставляю попытки, собираюсь с силами, и уже все трое как один быстро покидаем дом как есть, без верхней одежды, но хотя бы в зимних ботинках. Счёт идёт на минуты, выходя на пригорок, видим вокруг вспышки огня и света. Что-то бьётся со всей силы с той стороны дома, в ответ раздаются ещё более громкие звуки и всплески пламени. Я чувствую, как заворочалась скрытая мощь отца, и в ответ моя сила проснулась. Пришлось гасить, теряя скорость.
Лико первым заметил, что я отстала. Вернувшись, подхватил под руку и потащил вперёд.
— Идём! Немного осталось, впереди тропа, по ней уйдём в Россию. Волки Демьяна не смогут пройти. Только держись, родная! — приговаривал, когда оступалась в снег. Сопротивляться отцовскому зову было невыносимо, хотя умом понимала, что он делает это не специально, что это просто эхо его силы. Но назад тянуло как толстым канат да по нервам. Почти больно.
Очередная мощная вспышка опрокинула в снег, разделяя нас с Лико, Арман отстал, чтобы взять удар на себя, но чужаки вышла спереди. Их было человек восемь, а то и больше, в темноте да ослеплённая вспышкой, плохо различала чёрные фигуры среди деревьев.
Лико, не раздумывая, бросился вперёд, вступая в бой. Я, плюнув на всё, расслабилась, вызывая в себе силу волчицы. Она послушно заскользила по венам, выступая из кожи, устремляясь прямо к ним. Я прежде не делала так, поэтому не ожидала, что она почти не сработает. Они не были дикими, они полностью связаны с Демьяном. Им было почти всё равно, что я сделала. Сила прошла насквозь, только чудом задев одного из них, который пал на колени, оборачиваясь в волка.
Но и этого хватило, чтобы сбить их с мысли и дать время Лико и мне, а также подоспевшему Арману, с ходу рубящему голову одного из них. Брызнула кровь и её горький привкус окрасил металлом воздух. Я сорвалась с места и побежала прочь, унося за собой своих. Раньше не приходилось действовать так резво, но я трансформировала части тела так быстро, как могла. Лико бежал рядом, и в какой-то момент вывернул за плечо, принуждая остановиться.
— Дальше беги одна, — крикнул он, перекрикивая доносящийся со всех сторон шум. Как будто взрывают световые гранаты, закладывало уши и слепило глаза. — Мы задержим их, поняла?
— Я не могу одна!
— Делай, что говорю! — взорвался парень, притягивая к себе, сталкивая нос к носу. — Ты должна выжить и остаться на свободе! Слышишь меня? Выживай, Елена, иначе мы все умрём!
— Что? Я не понимаю…
— Беги! — раздался позади крик Армана.
Обернувшись, увидела стаю волков, наседающих на него.
Лико возвращает внимание, впиваясь резко в губы, а затем отталкивает, и я лечу прочь, пытаясь не слышать звуки удара металла о металл.
Здесь повсюду так много криков. Огонь и вспышки, свист и падение, от которого дрожит земля. Сила отца расползается во все стороны, как шатром накрывает город, но что-то противоборствует ей. Сопротивляется, мешая поглотить каждого.
Я бегу всё быстрее и быстрее, не замечая, как кто-то рвётся наперерез, сбивая с ног. Уткнулась лицом в снег, теряя зрение, и остаётся только осязание, как что-то готовится впиться в спину и властный крик над головой:
— Её — не трогать!
Всё замирает, но не прекращается. Вопль проносится совсем близко, обрывается резко, слышу волчий рык, и тяжесть спадает. Переворачиваюсь на спину, сметая снег с лица, вижу кровь и разорванные глотки нападавших. Их было двое, а над ними голый волк. Вельямин нашёл меня. Он тяжело дышит, вся морда в густой красной жидкости, глаза прикрыты, оборотень восстанавливает дыхание. Почувствовав взгляд, смотрит в ответ. Он не может трансформироваться сейчас. Это отнимет слишком много сил, а ночь ещё не окончена. Головой мотает в сторону чащи, указывая куда бежать.
Я поднимаюсь и, прежде чем сорваться с места, подбегаю к нему и целую эту звериную морду, перенося кровь мертвецов себе на губы. Он тихо рычит, и я отступаю в темноту, а он, бросив последний тоскливый взгляд, убегает обратно к пылающему городу, отвечая на зов отца.
Чувствую в отдалении Лико, он скоро последует за мной, но ждать нельзя, и я довожу дело до конца. Сбрасываю верхнюю одежду, разминаю плечи и заставляю тело вновь трансформироваться. В лесу лучше быть волчицей, а не человеком. Это ведь так легко снова принять иную личину. Опять ощутить свободу от человеческих мыслей, упрощая себя до зверя. Главное не нырять слишком глубоко.
Волчица морщиться, облизывая окровавленную пасть. Она чувствует — позади слишком много иных зверей, а впереди что-то особенное. Путь, пролегающий среди деревьев. Он режет воздух, заставляя его вибрировать, изгибаясь подобно сотням змей. Её манит этот звук, это предчувствие движения. Вечный путь, дорого без конца и начала.
Зверь срывается с места, быстро набирая высокую скорость, с лёгкостью перепрыгивая через поваленные деревья и уклоняясь от ям и вырастающих на пути стволов сосен и елей, царапая лицо колючими ветвями, занося в шкуру сотни толстых иголок. И вот на пути возникает прореха, теперь зверь видит её очень чётко, она растягивается в дорогу из размытого окружения, и волчица с разбегу прыгает внутрь, пересекая границу, выныривая на Земле.
Здесь тоже зима и очень много снега, от высоты прыжка, она приземляется в сугроб, с головой уходя на глубину. Отфыркиваясь, выныривает наружу, осматривается. Это иной лес, моложе и хвойные деревья ниже, но здесь также темно, такая же глубокая непроглядная ночь. Но нет огня, нет пламени сражения и тишина, звенящая, голодная тишина.
Волчица оглядывается, водит носом, она что-то чует, но не знает, что именно. Осторожно выходит вперёд, оглядывается, замечая контуры дикой тропы. С той стороны скоро придёт её триада и она готова ждать, но всё случилось иначе.
