— Я не могу иначе, — процедил он, вновь вынуждая смотреть в его холодные и жаркие глаза. В них есть сомнения. Есть печаль и жалость. И любовь. Теперь я вижу всё. Он больше ничего от меня не скрывает. И от этого страшнее всего — я не угроза для дракона. Я принадлежу ему.
— Ты лгал мне. Ты постоянно лгал, — раздаётся мой голос и он отвечает сочувствующим взглядом.
— Прости за ложь. Но я так долго этого ждал, — он тянется ко мне, целует в лоб, прислоняясь щекой и добавляет: — Ты — всё, что у меня есть, Демьяна. Когда ты рядом — исчезает эта невыносимая засасывающая пустота в сердце. Я не могу от этого отказаться.
Я продолжаю дышать. Глубокий вдох и выдох.
— А у меня наоборот. Рядом с тобой — исчезаю. Словно и не было никогда, — говорю даже не ему — а себе. Признаюсь в самом жутком страхе. Его желание обрести целостность — означает смерть моей личности. Моя смерть. И я как ягнёнок иду на это. Просто потому что больше некуда идти.
— Приведи его ко мне, — настаивает Девон, отпуская меня. — И я обещаю — ты не исчезнешь. А будешь всегда со мной. Такая, какая есть на самом деле. Думаешь, это конец? Нет. Это наше начало. Начало нашей истории огня. Осталось совсем немного.
* * *
Теперь мой цвет — белый. Он переодел меня в белоснежное платье мученицы. Как невесту. Как покойницу.
Первые красные капли упали почти сразу. Я провела линию по своему лицу, по памяти повторяя шрам. Он скоро заживёт, но останутся следы крови. С него всё началось. Будь он глубже — и я бы умерла. Не будь его — Девон не догадался бы, кто я. Моё персональное проклятье. Я хочу чувствовать на себе эту метку Демона. Ведь я сама такая же, как и он.
Моё возвращение не прошло незамеченным. Я вышла из портала в центре зала у входных дверей и там меня встретил дядя. Демьян выглядел неважно. Дёрганным. Одичавшим. В грязной рваной одежде с засаленными всклокоченными волосами. Только ободок остался от прежних времён. Больше ничто не говорило о том, кто он такой. Бывший король.
— Я почувствовал тебя, — заговорил Демьян, спуская по лестнице и останавливаясь неподалёку от меня. — Племянница. Ну что, теперь готова поверить мне?
Когда свет из окон попал на его лицо, поразилась насколько он постарел. В волосах — пряди седины, лицо обезображено глубокими морщинами, при ходьбе сутулится, хотя двигался ловко. Последствия, о которых говорил, настигли короля.
— Да, Демьян. Он хочет получить всё, — печально отвечаю, подходя совсем близко. Глаза дяди остались ясными — стареет тело, не душа. Расплата за попытку быть с драконом наравне. — Прости. Я не поверила тогда.
— А какая разница? — его взгляд смягчился и я ответила пониманием. Никакой.
— Деймон говорил, что ты не в порядке?..
— Мы оба не в порядке. Но если твой отец почти каждый день умирает от боли, то я вынужден убивать, чтобы сдерживать старость. Цена твоего восхождения, девочка.
Я ощущала в нём потоки огненной силы. Она бежала под его кожей, опаляя её, сжигая, отчего он сморщился, старел. Это доведёт его до смерти, неважно, как много тварей он изничтожит.
В голову пришла одна странная мысль, как можно помочь им обоим. Но я тут же стушевалась, гоня её прочь. Бесполезно противиться судьбе.
— Я пришла за Вельямином. Где он?
Впервые в глазах дяди мелькнуло сочувствие. Он понял, зачем явилась.
— Наверху. У себя. Он ждёт тебя, — ответил он, отводя глаза, чтобы не видеть моего отчаяния.
Я чувствовала Вельямина, находясь за тысячи километров отсюда. Вопрос был бестолковым. В вопросе была глупая надежда на обман.
Дядя хотел ещё что-то добавить, но промолчал. Качнул головой в такт своих мыслей, и посторонился, пропуская меня к лестнице. Мне не хватило смелости сказать ему, что знаю, как погибла его мать.
— Удачи, Елена, — говорит напоследок. И я поднимаюсь наверх.
* * *
Я помню этот кабинет до каждой чёрточки. Помню наши танцы под музыку моего мира. Помню долгие разговоры за стаканчиком чего-нибудь крепкого. Помню, как впервые попала сюда и как было страшно говорить с незнакомым мужчиной, от которого зависела моя жизнь.
Здесь… стало пусто. Исчез проигрыватель и генератор, бумаги со стола, бутылки из буфета, мебель покрыта толстым слоем пыли. Карниз над одним окном обвалился и с него сползла занавеска — только так в комнату попадает свет, в полосе которого играют тысячи пылинок. За ними вижу Вельямина, сидящего на диване со стаканом коньяка. Он уже всё знает. Не детали, но знает, что я проиграла. И ждёт, когда озвучу.
Переступаю порог, прохожу через всю комнату и сажусь на кресло, совсем как прежде. Не смотрю на него. Кладу руки на стол, сильно наклонившись вперёд. Пыль моментально прилипает к коже, и появляется такой неприятный шуршащий звук, когда раздвигаю ладони в разные стороны. Но я не могу остановиться, как не могу выкинуть из головы слова тех сов.
— Я сделала то, что советовал Шеф, — говорю негромко и вновь замолкаю. По звукам позади, понимаю, что Вель сделал небольшой глоток коньяка. Переменил позу. Смотрит только на меня. — Влезла в голову, узнала все его тайны. И всё стало кристально ясным.
Откинувшись на спинку стула, вожу пальцами по запястьям до сгиба локтя, а потом сама себя обнимаю за плечи, впиваясь ногтями. Просто, чтобы почувствовать лёгкую давящую боль.
— Я не могу уйти от него. Никогда не могла. Совы видели будущее. Так узнала, что вся моя жизнь — это дорога к нему. К Зверю. Демону. Мы обречены стать им.
Голос Вельямина почти зазвучал, когда я произнесла эти слова вслух:
— Девон убил Лико.
Вель выдохнул, обрываясь, не успев начать. Обернувшись, столкнулась с ним взглядом и грустно улыбнулась в ответ на его боль.
— Девон умеет вселяться в волков. Судя по всему, не во всех, но он проделывал это со многими. Включая Луку. И Лико. И даже Деймона, когда отравил его аконитом, чтобы убить меня и маму, — в голосе горечи хватит и на целую чашу. Перебьёт вкус любого блюда. А ведь это только начало. — Понимаешь, Вель, Девон шёл к этому пять тысяч лет. Ему нужен был волк, способный стать гибридом. Превращение возможно только через боль. И он работал над этой целью так долго, что у меня просто не было шансов, — взгляд скользит по запорошенной комнате, а перед глазами вновь и вновь вспыхивают кадры из прошлого. Теперь мои ногти впиваются в ладони — мне нельзя сорваться.
Молчание было оглушающим. И голос прозвучал слишком звонко:
— Не жалей меня.
— А что я должен чувствовать? — ответ усталого мужчины. Он вновь прикладывается к стакану, ожидая моих слов.
— Всё что угодно, кроме любви, — слова обескуражили его и он нахмурился. — Нет-нет, подожди! Дай мне озвучить это! — я протираю лицо руками, ощущая кровавую корку, неприятно стягивающую кожу. — Девон — монстр. Да, это правда. Он делал всё, чтобы достичь своей цели. Но я явно достойна его.
