— Я попыталась поговорить с ней, а она только кивнула невпопад и ушла. Что-то совсем дурно с ней, — добрая Светлана Заварзина запечалилась.
— Моисеич, тут ежу понятно, снова ее благоверный донимает. Не в моих правилах сплетничать, но видел я, как Кирка ее охломонистый девицу одну подвозил. Такая …губастая. Так он вокруг нее козлом скакал. Наверно не первая у него, а Юльке беда, — Артём свое слово вставил.
Гойцман пошевелил губами, бровями и задумался. Соседи не мешали, зная, что мыслительный процесс титулованного юриста протекает именно так и вмешиваться в него чревато.
Минуту спустя, Яков Моисеевич удобно уложил ладони на столешницу красного дерева и выдал вердикт или исповедь, сами решайте, что это было.
— Я надеялся, что до такого не дойдет. Ошибся, а стало быть, моя вина в этом тоже есть. Я давно знаю о похождениях того Ракова. Что уставились? Какой он Раевский? Раков Кирилл, житель Пензы и алиментщик! — переждав гул негодовательный, Гойцман продолжил. — И об амантах его знаю. Пригрозил единожды, он вроде понял. Иной раз напоминаю, мол, бдит Гойцман, не просто так небо коптит. А он, вероятно, не принял всерьез. Вопрос в чем? В том, что даже если я и расскажу о его гнилом состоянии Юленьке, она либо не поверит, либо начнет его защищать. А то будет ей во вред, да и мы станем врагами. Намёков девочка наша не приемлет. Просто не видит в людях дурного. А значит, все мои предполагаемые залпы впустую уйдут. В молоко-с. Вот тут, Ирина, требуется ваш совет. Как потомку византийских дипломатов. Что удумаете, Джеки? Какое коварное решение измыслите? Гойцман таки, готов на многое.
Соседи дружно загомонили и закивали, потом уставились на Ирэн.
— Митя, — одно ее слово заставило задуматься всех.
Ну, люди-то понятливые. Да и Юльку давно знали. Догадались, пожалуй, что к чему.
— И что? — вразнобой.
— А то, что единственный человек, способный повлиять на Юленьку, это Широков. Что вы все смотрите, а? С его появлением Юлька ожила, а сейчас погасла. Она всегда ровная была. Ни жалоб, ни слез, а тут? Эмоции! И я не я, если это не из-за Широкова. Да и он… — тут Ирина остановила свою речь, поскольку не вправе была озвучивать, что в курсе отношения Мити к Юле.
— Он, определенно, заинтересован в девчушке нашей. Я с ним уже два раза в волейбол ходил играть. Так вот, когда про Юльку говорили, у парня даже щека дергалась. Вот я баран, сразу не понял что к чему! — сокрушался огромный Заварзин.
— Таки тут сомнений нет. Однако чем поможет нам сосед? Хоть трижды влюбленный? А? Юленька-то его… Или я чего-то не знаю, Ира? — Яков Моисеевич требовательно уставился на Джеки.
— Мне кажется, что она заинтересована… Впрочем, я не уверена.
А тут всех удивила Светочка!
— Она влюблена. И если уж начались сплетни во спасение, я промолчать не могу. Прошлой неделей была я в Гнездиковском, на обратном пути, заглянула в магазин наш угловой. Вижу в проулке Митя стоит и обнимает кого-то. Я поначалу не признала в девушке Юлю. Куртка-то на ней новая была. А потом … В общем, обнялись и стояли так, а потом Юля вырвалась и ушла. И если судить по вашим словам, тому дней пять как будет. И погасла она, вероятно, на той почве. Может, расстались? Поругались? Хотя, думаю, Юля просто по своей верной натуре отказала Мите в…э….ну вы поняли.
— Ну, общая картина ясна. Значит так, Артём, ты с Митей разговоры веди на волейболе, типа, Юля вздыхает и вся такая печальная. Фира и Дора — расхваливать Митю Юльке, пока она не заплачет. Ирэн — тонкое психологическое вмешательство, к примеру, брак и его ценность слишком преувеличены, тем более, когда кто-то из супругов не слишком высокого качества. Светочка, ви давайте подушевнее, мол, только рядом с любимым человеком есть счастье, а с немилым горе и пропадание. А я займусь Кирочкой, мать его. Запаникует и проколется. Возможно, и Юленька заметит, что он за существо такое.
А тут Дора…
— А почему мы все так уверены, что Митя меньшее из зол? С чего решили, что он пара для нашей девочки? Это ее выбор и вряд ли мы имеем право давить на нее. Да и Митя… Может, они сами разберутся? Яша, хвалить Митю мы не станем, а вот полить грязью Киру, запросто! Да, Фира? — та прониклась вопросами и кивнула сестре. — Брак и его ценность не преувеличены, однако, она должна понимать разницу между браком и использованием. Наглым и бесстыдным. Поэтому, Светочка, ты с Юляшей о браке с любимым человеком, а Ира про любовь и страсть, которые в жизни есть и не только со стороны одного из пары.
Гойцман как-то даже с уважением глянул на Дору и согласился. Совет был окончен и все тихо разошлись составлять планы по выполнению миссии «Выпинать Кирочку».
* * *
Пятничный вечер выпил из Юли все силы. Сожрал все резервы и запасы прочности нашей маленькой москвички. Кира внимателен был, но и отстранен одновременно. Юля замечала временами его раздражение и побеги с телефоном на лестницу. Чувствовала, что она для мужа очень досадное и обременительное нечто. Митю не видела давно… Он писал, а она, Юля, помня о своем супружеском долге, не отвечала. Плакала и держалась.
Нынче вот и соседи, словно сговорившись, вещали о Кире и не совсем хорошее. Фира и Дора, заловив Юлю на лестнице, укоряли его в невнимательности к жене. А Юлькиным мыслям это было ох как созвучно. Ей помощь нужна была, поддержка, а Кира… Он ничего не замечал. И Ирина Леонидовна говорила, вот странно, о любви и головокружении. О том, как объятия любимого заставляют терять голову, что опять таки, было для Юли очень больным и горестным. Она помнила Митины руки и его признание, забыть хотела и не хотела одновременно.
Добила Юленьку беседа со Светой Заварзиной. С ней они в магазине столкнулись, в молошном.
— Юль, знаешь, я очень счастлива с Тёмой, кто бы что ни говорил. Я верю ему, как самой себе. И он никогда, слышишь, ни разу не подвел меня! Да, есть сложности, но вместе их пережить возможно. И все кажется легче, когда тебя поддерживают, понимают и искренне любят.
В кошмарном настроении Юля пришла домой, кинула сумки в угол и ушла в спальню. На Кирины слова не реагировала, только плакала, чем и раздражала его несказанно. Нет, он не сказал ничего, не упрекнул, но голос его выдал.
Одиночество в семье… Нет ничего хуже и гаже этого. Вот живут два человека, вместе едят, вместе чай пьют. Смотрят одни фильмы и пользуются одним шампунем. А зачем? Зачем все это, если нет единства? Что держит вместе? Штамп в паспорте? Привычка? Общие диваны и счет в банке? Удобство? А если еще и детей нет, то такие вот кандалы невыносимы и не нужны. Мысли у каждого свои, желания разные и все порознь.
— Юля, я на завтра заказал столик в ресторане. Помнишь, годовщина у нас? Целых пять лет вместе. — Юля кивнула в ответ на слова мужа и уснула.
Просто захотелось ей провалиться в небытие. Правда, не такое уж и одинокое то небытие оказалось, потому как, был там Митя и снова обнимал Юленьку и во сне, было ей тепло и надежно. А еще головокружение, то самое, о котором говорила днем Джеки.
