Катерина вспомнила и соус и волчью морду, когда он комментировал Баюнову стряпню. И не выдержала. Рассмеялась. И как-то легче стало.
– Ну, сама подумай, тебе было бы приятно, если бы ты узнала, что человек, в которого ты влюблена, с кем-то вовсю целовался? Нет, наверно не было бы. Это даже в вашем мире неприятно. А уж тут… А он влюблён, и он воспитан по здешним правилам. – Жаруся ещё покачала лапкой. – Дурачок, не сдержался, и вышло такое… А вон и он, кстати, лёгок на помине.
Далеко внизу, между деревьев была видна тропа, по которой несся Ратко, он добежал до берега ручья и заметался, зовя Катерину. Следом примчались Кир со Степаном. Они о чём-то переговорили, и Кир метнулся направо, Степан побежал к заводи, а Ратко рванул налево.
– Ну, подглядываем?? – Жаруся не слышала больше всхлипываний, и видеть свою девочку под невидимкой не могла. И обеспокоилась.
– Нет, не хочется. Ты отнеси меня, пожалуйста, в Дуб. Я понимаю, что он просто от неожиданности, наверное, просто это ещё как-то пережить надо. Обидно получилось и больно.
Жаруся, легко всплеснула крыльями и полетела к Дубу, правда, почему-то ярко сияя всем оперением. Её свет заметил Кир, и сообразив, что найти Катерину, если она стала лебедем только Жарусе и под силу, побежал за сиянием.
– Дорогая моя, ты пойди, успокойся, только переоденься, пожалуйста. – Жаруся занесла уставшую от полёта и переживаний Катерину в Дуб, в её комнату и опустила перед зеркалом. А потом вылетела из Дуба.
– Я так и знала, что ты заметишь свет. – она легонько подхватила Кира и взмыла с ним в небо. Кир ахнул от восторга, к тому же он успел понять, что Катьку вернули в Дуб, и успокоился. – Куда этот несчастный побежал? – уточнила Жаруся.
–Который именно? Они там сейчас оба не сильно счастливы. Ратко от того, что ляпнул Катерине, Степан от того, что проговорился. – Кир сочувствовал обоим.
– Степану пока ничего не угрожает, раз Волк ещё не в курсе. – резонно ответила Жаруся. – Я про этого ревнивого дурачка.
– Помчался проверить места где Катька гулять любит.
– А он в курсе, как дело было?
– Да, Степан рассказал. Правда, пришлось заставить его выслушать, у Степки морда битая от этого.
Жаруся хмыкнула. – Ладно, верни Степана в Дуб, – она разжала коготки и Кир начал медленно опускаться на землю. А сама она развернулась и не торопясь полетела к виновнику переполоха.
– Что же я наделал! Она меня теперь никогда не простит. Точно не простит! Она же меня пожалела тогда так же как и того несчастного с мордой дракона. Просто пожалела. А я? – Ратко добежал до небольшого ручейка, и сообразил, что Катерина тут точно не проходила. Почва влажная, следов ног нет, да и не могла она с такой скоростью бежать. Вдруг за спиной послышался гул. Он резко перекатился по земли и подпрыгнул, развернувшись и вскочив на ноги. Прямо перед ним зависла распахнувшая крылья Жар-Птица. Гул пламени в раскрытых крыльях становился всё громче.
– Как ты посмел? – голосок, обычно такой нежный и мелодичный, стал оглушающим криком.
– Ты знаешь, где она? Что с ней? -Ратко сообразил, что если Жаруся прилетела за ним, то наверное, что-то про Катерину она узнала.
– Знаю! Как ты посмел её оскорбить! – крылья, от которых несло жаром как от огромного костра были совсем рядом.
– Я буду молить её меня простить, главное, чтобы с ней всё хорошо сейчас было. Я её не нашёл… Где она? Прошу ответь мне. Пожалуйста!
Жаруся всмотрелась в его лицо. И развеселилась. – Нет, жаль девочка не полетела со мной! Иногда подсматривать так любопытно и интересно! – подумала она. Зато княжичу она сказала много другого, очень много. Он только слушал, низко опустив голову. Пока, наконец, Жаруся не решила, что с глупого мальчишки достаточно. – Ладно, пойдешь к ней и уж как ты будешь её уговаривать не знаю! Но, чтобы такие глупости больше не говорил! – гул лесного пожара опять стал нежным голоском Жаруси.
Катерина едва повернула голову, когда в дверь постучали. – Кать! Можно?
– Нет, Степ, извини, я сплю уже.
– Враньё! Никогда ты в такое время не спишь. – дверь бесцеремонно открылась и Степан, который держал приличных размеров кружку с чаем и тарелку с бутербродами, ногой закрыл её обратно. – Так, кружку держи, не разлей! Бутерброды почти все тебе, я только один себе возьму. – обстоятельно доложил он. Сел на пол, опершись спиной о стенку, и с аппетитом откусил от огромного бутерброда с колбасой и сыром.
– Тебе чего горницы мало? Ты сюда поесть пришёл? – удивилась голодная Катерина.
– Я с тобой поговорить пришёл, а так как я волнуюсь, то я ем, как наш Котик. – сообщил Степан с набитым ртом и поэтому невнятно.
– А что у тебя с губами, кстати? – Катерина немного попила чая, раз уж кружка всё равно в руках, не выплёскивать же её на этого болтуна? Заодно и руки погрела о чашку.
– Получил за дело, можно сказать! – Степан запросто мог уже и забыть про разбитые губы, стоило только смочить их живой водой, меньше капли бы ушло. Но он решил, что лучше уж пусть будет, так нагляднее! – За проклятую мою болтливость! Кать, прости меня!
– Да я на тебя и не сержусь. Надо было Киру самой рассказать, раз уж туда поедем. – Катерина пожала плечами.
– А на Ратко?
– Слушай, не лезь в это, а?
– Не могу! Понимаешь, память у меня хорошая. И вот помнится мне, что так мне плохо было, чуть было не сдох, а ты пришла и говорила, говорила, пока мне лучше не стало. Про Гордею я хорошо помню, знаешь ли…
– Стёп, она же гадина просто. Про неё и забыть можно.
– Она и правда гадина, но я ситуацию не могу забыть. А Ратко просто… Он неправ совсем, но только на стены сейчас не кидается, а там наш общий друг Кир. И он может случайно пострадать. – усмехнулся Степан, а потом продолжил уже серьёзно. – Кать, выполни ты мою просьбу. Я понимаю, что, наверное, я уже сюда не попаду. Но поговори ты с Ратко!
–Чего это ты сюда не попадешь? – удивилась Катерина.
– Так Волк же сказал, что пришибет, если я ещё раз проболтаюсь. Может и не совсем, не убьет же, но вряд ли позволит вернутся. – Степан вдруг заговорил совсем тихо и от окна отвернулся, чтобы лица не было видно.
– Да ну тебя совсем! Я уж испугалась. – Катерина взяла бутерброд, осмотрела с сомнением, но откусила. – Спасибо, кстати, я только сейчас поняла, какая я голодная. Поговорю я с ним, куда же я денусь, просто так неожиданно было и больно. Как по лицу ударили. Чего ты там уселся, кстати?
– А, так уютнее. – Степан тихонько выдохнул. Вроде Катька начала приходить в себя, а то как замороженная была.
– Не пыхти. Я просто расстроилась. Имею право?
– Имеешь, конечно. – Степан рассмеялся. – Прикинь, Кир, оказывается, в очень хороших отношениях с Дубом. Дуб по Кировой просьбе дверь убрал. – Степан рассказывал о том, как они Ратко удержали, незаметно слопал ещё два бутерброда, а Катерина почувствовала себя настолько лучше, что решила выйти и поужинать, раз уж ей почти ничего не досталось. Вытурить Степана из комнаты оказалось довольно просто.
