– Баюн! Баююн! – позвала она шёпотом.
– Да, радость моя! – Кот отозвался почти сразу, он возлежал в кресле на крыльце и задумчиво смотрел на звёзды.
– У меня вопрос. Может ли побратим чувствовать, что с его братом названным беда?
– Может, – за спиной Катерины раздался голос Бурого. – Ещё как. Особенно, если побратимство заключено в Лукоморье.
– Как ты меня напугал-то! – Катерина с трудом проговорила эти слова, оборачиваясь на Волка. – Мне Кир позвонил, говорит, что до этого, крутого нашего, дозвониться не может. И что-то Киру как-то неспокойно. Говорит, что ощущение беды у него.
– Что? – Баюн быстро прыгнул на опору крыльца, забрался на крышу и с неё глянул в сторону Степанового дома.
– Ты чего? – удивилась Катерина внезапному переходу Кота от вальяжного и сонного до стремительного и встревоженного.
– Он прав. Кир прав. Там беда. Бурый, полетели! – Баюн метнулся вниз и замер перед замотавшей головой Катериной.
– Я не поеду. Я никогда больше близко к нему не подойду!
– Кать, тогда он умрёт. Сегодня, – Баюн говорил очень спокойно и обыденно.
– Чего бы это? До конца сегодня минут пятнадцать осталось, – Катерина решила перевести всё в шутку.
– Ну, может, минут десять-двадцать ему и осталось, – кивнул головой Баюн. – Сама решай.
– Чтооо? – Катя ахнула.
– Он играл, – Баюн вздохнул. – Катенька, он сейчас умирает. Всерьёз.
– Полетели, – Катерина проговорила это уже на спине Волка.
Экраны двух ноутов светились, мерцали, Степан чувствовал себя отлично! Он мог быть сколь угодно крутым в игре!
– Ты давно не появлялся в доступе, бро! Но, навыки стали лучше! – похвалил его Никитос, пока грузился очередной уровень. – Реакция крутая!
– Да, наверное, – Степан прошел новый уровень и просто кайфовал! И тут что-то случилось с экраном его ноута! Он стал плохо передавать цвета. Они как-то побледнели, выцвели. Степан с раздражением подумал, что надо бы потом проверить настройки. Но, на этом дело не закончилось! Внезапно весь экран перецвёл, цветовая гамма стала фиолетовой, сиренево-серой, просто серой. Степан решил перезагрузить ноут, хоть и жалко было пройденного, но глянул в сторону и удивился. Экран ноута у Никитоса тоже был серым. И сам Никитос тоже. Степан глянул на свою футболку. Она оранжевая. Была. А теперь тускло-серая. И почему-то его руки тоже. Он попытался было встать, открыть окно, но вместо этого начал падать, падать.
– Эй! Ты чё? Ты ж мне чуть всю игру не сбил! – Никитос с возмущением смотрел на лежащего слева от него на полу Стефана. – Переиграл, слабак! – он пожал плечами и продолжал заворожено глядя в экран, щёлкать мышкой.
Катерина на спине Волка подлетела к закрытому окну, Баюн, вспрыгнувший сбоку на ветку дерева, махнул лапой, окно распахнулось, и Катя перелезла через подоконник, увидев лежащего на полу Степана и недоумённо повернувшего к ней голову черноволосого надменного парня.
– Эй, ты психопатка, тебе чего, никто не говорил, что в спальню к парню ночью и без приглашения не ходят? – он начал что-то ещё говорить, совсем уж оскорбительное, но вдруг разинул рот и уставился на огромного Волка за спиной Катерины. Баюн перелетел через подоконник ласточкой и не обращая никакого внимания на черноволосого, кинулся к лежащему Степану, повёл над ним лапой и Никитос только глаза протёр. Прямо в воздухе над лежащим появились картинки, объёмные, с классной графикой.
– Ни фига себе, спецэффекты! Это чё, три Д?
– Заткнись, – сквозь зубы процедил Волк и оскалился, глядя на чудовищного монстра, который уже держал Степана за плечи и примерялся к его горлу. – Катя, скорее, времени совсем нет.
– Сон тревожный уходи,
Нам с тобой не по пути,
Ветер пусть уносит прочь
То, чем напугала ночь.
Как туман рассеет свет
Больше в снах кошмаров нет!
Твари чуть побледнели, но и не думали исчезать.
– Кот? Не действует! Что происходит? – Катерина смотрела на лежащего Степана в панике.
– Он ушел слишком далеко. Сам. По собственной воле. Его выбор, – Баюн опустил глаза.
– Погоди! Что, больше ничего нельзя сделать? – Катерина смотрела на тот ужас жуткий, который был в кошмарном сне Степана.
– Попробуй ещё раз, но, наверное это будет последняя попытка, – Баюн следил за клыками, которые всё приближались к шее Степана.
– Сто мечей отведу от тебя во сне,
Потому что ты другом был мне.
Пусть рассыплется в прах и пыль,
Морок тот, что похож на быль,
Пусть истает как летом лёд,
Тот, кто в пропасть тебя зовёт
Голос мой путеводный клубок.
Соберёт для тебя сто дорог.
В ту одну сто попутных дорог,
Что б из сна ты бы выбраться смог.
Возвращайся скорее в быль,
Из серого мрака в цвет,
Возвращайся в свою жизнь,
И живи в ней как человек.
Слова словно прорвали насквозь сонную картинку, медленно крутящуюся над Степаном, и исчезли подбирающиеся к нему кошмарные монстры, а последним медленно растаял тот, что уже почти добрался до такого беззащитного и желанного горла! Степан лежал на полу, широко открыв глаза и Катя испугалась, что она не смогла ему помочь.
– Что это было? Я не понял? Кто вы такие? И как это сделано, что они говорят? – Никитос с сожалением глянул на экран и строго посмотрел на девчонку, тыча пальцем в Баюна и Бурого.
– Кот, я его сейчас сожру! И ведь никому от этого вреда не будет! Польза одна будет, если вот это не будет жить! У него рядом человек умирает, а он по кнопкам тарабанит. – зарычал Бурый.
– По клавишам, – автоматически поправил Никитос. – И что значит «это не будет жить»? Да ты ваааще знаешь, с кем говоришь? У меня отец…
– Чихать я хотел на то, кто твой отец! – Волк было шагнул к Никитосу, но тут Степан пошевелился и тяжело вздохнул.
– Катерина? – у него даже не получилось встать. Смог только перевернуться на бок и попытаться приподняться.
– Живой. Слава Богу! – Катя даже глаза от облегчения прикрыла. А потом открыла их и устало посмотрела на Волка. – Волчок, отвези меня, пожалуйста, домой.
– Кать! Подожди! – Степан ухватился за подлокотник компьютерного кресла и попытался опереться и встать, но сил не был, он закрыл глаза и прислонился к металлической, холодной части подлокотника виском. Голова кружилась, сердце от пережитого ужаса прыгало где-то около горла, на котором он очень реально ощутил острые как бритва клыки. Он даже страшную вонь запомнил. Так пахло от того, кто ему хотел горло прокусить. Его чуть не вырвало. Он заставил себя открыть глаза. Катерины в комнате уже не было, так же как и Волка и Баюна. Никитос сидел ошеломлённо глядя в окно и по привычке щёлкая мышкой.
