— А когда Бобби увидел, как наша Кот одета, — не унимался Зак, — он вообще забыл обо всем на свете!
Действительно, ночь была горячей и сырой, словно на болоте, и мать Кот — незадолго до прихода клиентов — заставила ее вылезти из шорт и майки и надеть желтый купальник-бикини.
«Только трусики, деточка, иначе в этой жаре тебя хватит тепловой удар».
Хотя Кот было всего семь, она, сама не понимая почему, стеснялась ходить с голой грудью. Она спокойно обходилась без верхней части купальника раньше, — взять хотя бы прошлое лето, когда ей было шесть, — к тому же ночь действительно выдалась жаркой и какой-то липкой. Когда Зак сказал, что в том, как она одета, было что-то такое, что заставило Боба забыть об осторожности, Кот ничего не поняла. Много лет спустя, когда она наконец сообразила, в чем здесь суть, и попыталась обвинить свою мать, Энне только расхохоталась ей в ответ.
— Ох, милочка, — сказала она, — не трать понапрасну свой праведный гнев. Мы можем пользоваться только тем, что у нас есть, а у нас, женщин, нет почти ничего, кроме нашего тела. Ты превосходно справилась со своей задачей, отвлекая его. В конце концов, бедный дурачок Бобби не тронул тебя даже пальцем, верно? Он просто поглазел на тебя немножко, только и всего, а Мем тем временем получила возможность достать пистолет. Кроме того, крошка, не забудь, что нам с тобой тоже перепал кусок того пирога, так что некоторое время мы с тобой жили хорошо.
«Но ты использовала меня! — хотелось возразить Кот. — Ты заставила меня стоять прямо перед ним и смотреть, как его голова разлетается на куски, а ведь мне было всего семь!»
Но она промолчала.
И вот теперь, сидя в кабинете Крейбенста Вехса, Кот все еще слышала грохот выстрела и видела, как лицо Бобби взрывается изнутри, и хотя с тех пор прошло почти два десятилетия, картина эта нисколько не поблекла, оставаясь такой же яркой и подробной, как будто все это случилось вчера. Она не знала, что за револьвер использовала Мемфис; единственное, что со временем стало ей очевидно, это то, что патроны, наверняка, были снаряжены тупоконечными мягкими пулями «вадкаттер», которые попадая в цель, деформировались, и потому причиняемые ими повреждения всегда были значительными.
Она отняла руки от лица и поглядела на выдвинутый ящик стола. Вехс использовал папки трех разных форматов и разместил ярлыки ступеньками, так что Кот не оставило труда пройтись по всем фамилиям в ящике. Картонка, помеченная фамилией «Темплтон», лежала довольно далеко от «Альме».
Котай задвинула ящик свирепым пинком ноги.
В кабинете она нашла слишком многое, но ничего такого, что могло бы ей пригодиться.
Прежде чем спуститься со второго этажа вниз, она погасила свет. Если Вехс вернется домой рано, — до того, как Кот сумеет бежать вместе с Ариэль, — то свет в окнах может предупредить его о том, что что-то не в порядке. Темнота, напротив, усыпит его бдительность и, когда он переступит порог, у нее появится единственный шанс убить его.
Но Кот надеялась, что до этого не дойдет. Несмотря на то, что в своем воображении Кот уже не раз наставляла на него пистолет и спускала курок, ей вовсе не хотелось снова вступать с ним в рукопашную схватку. Даже если бы она отыскала дробовик и не только сумела бы его зарядить, но и опробовать до возвращения Вехса. Да, она была бойцом, но Вехс все равно оставался для нее чем-то большим, чем просто солдатом неприятельской армии; он был недосягаем и загадочен, как звезды, чем-то таким, что спустилось на землю из межзвездной тьмы. Справиться с ним Кот было не по силам, и она отнюдь не горела желанием получить этому еще одно наглядное подтверждение.
Спускалась она так же, как и поднималась: ставила на ступеньку ногу, потом подтягивала вторую, при этом не снимая рук с надежных перил. Оказавшись в гостиной, Кот первым делом бросила взгляд на окно. Доберманов не было ни видно, ни слышно.
Часы на каминной полке показывали восемь двадцать две. Ночь, словно сани с ледяной горы, неслась все дальше и дальше, с каждой минутой набирая скорость.
Кот потушила лампу возле софы и прошаркала в кухню. Там она включила верхний свет, но лишь для того, чтобы не упасть и не пораниться об осколки.
Доберманов не было и на заднем крыльце. За окном чернела непроглядная ночь. Несмотря на это, Кот облегченно вздохнула, войдя в лишенную окон бельевую и плотно затворив за собой дверь.
Ее путь лежал вниз по бетонной лестнице, в подвальную мастерскую, к верстаку, шкафам и ящикам с инструментами, которые она видела раньше.
В высоких металлических шкафах с вентиляционными отверстиями на дверцах Кот нашла несколько банок с краской и лаком, малярные кисти и ветошь, свернутую так аккуратно, словно это были дорогие шелковые простыни. Один из шкафов был целиком заполнен упругими стегаными подушками, к которым по краям были пришиты широкие кожаные ремни с позвякивающими хромированными пряжками. Кот не знала, для чего они, и потому не стала их трогать.
В последнем шкафу Вехс хранил разнообразные электроинструменты, в том числе мощную дрель.
В одном из отделений снабженного роликами ящика Котай обнаружила комплект самых разных сверл, рассортированных по размеру и разложенных по трем пластмассовым коробочкам. Там же ей попалась пара плексигласовых защитных очков.
Рядом с верстаком на стене была установлена мощная розетка, рассчитанная на подсоединение восьми инструментов одновременно, однако под столом, у самого пола, обнаружилась обычная двойная розетка. Кот она подходила гораздо больше, потому что для работы ей пришлось бы сидеть на полу.
Несмотря на то, что на сверлах не было никакой маркировки, за исключением диаметра, Кот догадалась, что все они предназначены для работы по дереву и рассверлить ими сталь будет нелегко, если вообще возможно. Впрочем, сверлить сталь Кот не собиралась — она была бы очень довольна, если бы ей удалось просто повредить механизм замка ножных кандалов так, чтобы их можно было открыть.
Она выбрала сверло примерно такой же толщины, как и замочная скважина, вставила его в патрон дрели и затянула ключом. Когда, держа дрель обеими руками, Кот нажала на пусковую кнопку, подвальная комната огласилась высоким пронзительным воем. Тонкое сверло вращалось с такой скоростью, что хищные спиральные бороздки на его конце перестали быть видны, и острие сверла стало подозрительно походить на его тупой — и безвредный — хвостовик.
Кот отпустила кнопку, отложила затихшую дрель в сторону и надела защитные очки. То, что их когда-то носил Вехс, не остановило ее. Правда, Кот была наполовину готова к тому, что все, что она увидит сквозь них, предстанет пред ней в искаженном виде, словно молекулы пластмассы, из которой они сделаны, могли приобрести какие-то особые свойства под воздействием той магнетической силы, с которой Вехс впитывал в себя все образы мира.
Но ничего странного или сверхъестественного не случилось; что в очках, что без них — все было одинаковым, хотя и не внушало особого оптимизма. Впрочем, оправа очков несколько ограничивала Кот поле зрения.
