– Хозяйка, мы всё понимаем! Они же твои! – Прибой толкнул мордой Сивку, тот покачнулся, словно каменная статуя, но до земли он не долетел, а был захвачен ветром и поднят вверх. Так же взмыл и Бурый, Баюна Прибой просто прихватил зубами, а Жарусю взяла со спины Бурого сама Катерина. Она летела на спине Волногона, и обернулась на спящий город, – Желаю приятных снов и благополучного пробуждения! – крикнула она. Рядом посвистывал Ярик, а Катя торопилась в Дуб, скорее отогреть друзей! Хотя, следовало ещё кое-что предусмотреть!
– Ярик, лети к Соколу и расскажи ему, что сети уже нет. И чтобы он к Кирии и близко не подлетал.
Буря играючи донесла Сивку и Бурого до Дуба, в кони аккуратно спустили их на землю, прямо к краю дубовых ветвей.
Катерина призадумалась, как бы их втащить в Дуб. Коням туда хода не было. Баюн не разрешал, а сама она может внести Жарусю и Баюна, а как быть с остальными? Тут над её головой раздался пронзительный крик и к ней опустился Сокол.
– Милая, да я смотрю, ты с викторией! И со свежезамороженными сказочными героями! Спасибо тебе, милая!
– Финист, ты бы помог лучше. Корни Дуба сейчас не помочь не смогут. Земля уже подмёрзла. Ветки я просить опасаюсь, как бы не поломались, Сивка очень уж тяжёлый, – Катерина занесла Жарусю в горницу и положила у печи. И теперь с усилием тащила Баюна.
– Ой, ну что ты, в самом деле! Нельзя девушкам такие тяжести таскать. Это вам не кот начхал, а целый сказочный Кот Баюн! – Финист легко перехватил Баюна когтями за шкирку и, взмахнув крыльями, отнес в Дуб, с Бурым он поступил так же. А вот с Сивкой пришлось повозиться. Помог Ярик. Их объединенными усилиями, в горницу удалось втянуть и Сивку. Жаруся уже подавала признаки жизни, и тихим голоском попросила её в печку поместить. Катерина так и сделала, а потом только дрова подкладывала, которые бесперебойно подвозили исполнительные стулья. Жаруся втягивала жар, и огонь тут же гас. Наконец её перья засветились так, что глазам стало больно.
– Девочка, милая! Умница моя! Как же ты с гадюкой той справилась? Вот мерзкая особа! И одеваться никогда не умела! – это в словаре Жаруси обозначало крайнюю степень неприятия. Она вылетела из печи, огляделась, на секунду накрыла крыльями Баюна, отчего тот задымился, расчихался и задрожал, жалобно оглядываясь по сторонам. – Где это я? И почему я так замёрз и шёрстка вся такая примятая? Погодите-ка, а где Кирия? И сеть? И почему я в Дубе и тут Катя? Радость моя?
– Погоди, Баюш, всё объясню, только вот Бурый и Сивка согреются… – Катерина наблюдала, как Жаруся, расправив крылья, направила на Бурого ощутимый поток тепла, и Волк обмяк, затряс головой, заморгал, непонимающе озираясь. И тут же ахнул, увидев названную сестру, которая гладила его и обнимала за шею. Сивку Жаруся подняла в воздух и начала медленно кружиться вокруг собственной оси, обволакивая его оживляющим теплом, пока конь не пришел в себя. Катя уже стелила самобранку и пока все не выпили немного живой воды и не поели, категорически отказалась что-то рассказывать. При Соколе о сокровищнице Катя говорить не хотела, а потому попросту сказала, что сумела испортить сеть и убаюкать всех в палатах царицы. И лишь когда счастливый Финист улетел к семье, Катя рассказала, как было на самом деле!
– Катя! Какой риск! Как ты на это пошла! – тут же взвыл Баюн. Зато Жаруся её подержала:
– Кот, заткнись. Она сама оговорила, что касание берет на час. Чаша её собственная, так что она молодец! Умница просто! Сеть испорчена навсегда! А мы, совсем даже наоборот, не испорчены горным дурманом. Ты можешь себе представить Жар-Птицу под воздействием дурмана? Это же пострашнее стаи горных драконов. А вы все? Ой, нет. Это слишком страшно!
– Нда… С какой стороны не посмотри, мы бы действительно пострашнее любых драконов были бы, – вздохнул Бурый. – Но как тебе в голову пришло? Использовать золотое касание для уничтожения сети, это просто гениально!
– Да мне просто ничего больше в голову не пришло. Может, и можно было как-то умнее… – Катерина развела руками. – Только я не смогла придумать как.
– Радость моя, ты умница! – Баюн потёрся головой о Катин локоть. – А что такая встревоженная?
– Да надо чашу обратно отвезти. Мне как-то неспокойно, когда она тут.
– И правильно, давай мы сейчас и отвезём. Только немного ещё погреемся! – Баюн и погрелся и покушал, а потом ещё погрелся и ещё покушал и в результате просто уснул, и не только он. Уснули и Сивка, и Жаруся, дольше всех продержался Бурый. Он ронял голову на лапы, а потом встряхивался, заставлял себя проснуться.
– Спи, не мучайся. Я же не поеду без вас, – Катя приволокла к боку Волка подушку, которую позаимствовала у Баюна, и села рядом, облокотившись на волчий бок.
– Точно не поедешь? – Волк уже едва говорил, так устал.
– Точно! Спи! – Катя погладила шерсть между волчьими ушами и Бурый уснул.
За окнами гудел ветер, метель царапала бесчисленными ледяными коготками дубовую кору, но не могла проникнуть в сказочный Дуб, где тихонько напевал уютную песню сверчок, посапывал по сне Баюн, шуршала перьями Жаруся, и иногда переступал ногами Сивка, Бурый спал как всегда, беззвучно. Катерина спать и не собиралась, просто наслаждалась тем, что все они живы и рядом!
Чашу отвезли утром. Катерине очень не нравилось ходить в сокровищницу, чашу она вернула с радостью, и быстренько закрыла дверцу.
– Великолепно! Просто отлично! Ровная стена! – Баюн каждый раз восторгался тем, как слушается дверца свою новую хозяйку. Он продолжал что-то такое бормотать, даже когда летели обратно. А потом затих.
– Катюша, он что, опять спит? – Бурый вздохнул.
– Ну да, посапывает, – Катерина даже через зимнюю одежду ощущала сонное мурлыканье Баюна.
– Посапывает… Он храпит! – фыркнул Сивка. – Просто храпит как медведь в берлоге.
– Я попрошу без оскорблений! – промурлыкал Баюн не просыпаясь, а лишь плотнее прижимаясь к своей сказочнице.
Глава 18. Средство от мороза
Баюн свернулся на печи и мурлыкал уютные кошачьи песни уже второй день. – Не-не, я ещё немного погреюсь. Как вспомню эту сеть! Бррррр. И это вредно для котиков, так мёрзнуть! Вам-то ладно! А мне так нельзя!
–А может, мы его взбодрим? – Бурый коварно ухмылялся, подбираясь к Баюну. Сивка согласно кивнул головой.
–Да, пожалуй, стоит. А то нам, оказывается, мерзнуть под ледяной сетью можно!
Катерина, посмеиваясь, наблюдала, как свисающий с печи хвост быстренько втягивается и исчезает. В окно стукнул Дубок, который выбрался проведать сородичей – дубовые ветки.
– Ну, что там? – Баюн сначала опасливо покосился на Волка и Сивку, и только потом перевел взгляд на окно. – А, письмо!
Пришлось бедному Котику всё-таки слазить с печи и принимать маленький свёрточек от сизого голубя. Заодно и Дубка забрал. А вот письмо почему-то вскрывать не стал, небрежно кинул в сундук и почему-то начал уточнять, а не пора ли всем воздухом подышать. Катерина только плечами пожала. Понятно, что Коту охота в одиночестве письмо почитать. – Может, полетаем? – предложила она Волку и Сивке. Те с радостью согласились и полдня провели в полётах. А когда вернулись, Баюн нетерпеливо их дожидался.
