– Милая, надо выдержать. Это как бой. Ты не можешь с ним не встретиться.
– Жаруся, мне бы хоть немного времени… – простонала Катя.
– Времени нет. Он уже почти у двери. Терпи! – Жаруся умела быть жесткой. – Ну же! Ты справишься. Никто не виноват, ни ты, ни он. Так вышло. Дай ему его дорогу!
Катерина глубоко вздохнула. Ощущение ножа в груди никуда не делось, но надо было закончить эту историю.
– Катя! – несчастная дверь снова чуть не слетела с петель. – Катерина! Мне Уленька сказала, что ты всё знаешь? Прости меня, я не смог тебе сказать. Но, ты же не гневаешься на меня? Ты простишь меня?
– Ратко, о чём ты говоришь? Если я и могу сердиться, так это на то, что ты раньше мне не сказал. Надо было не мучиться, а сразу прийти, – Катерина успела подумать, что может быть, и ей не так больно было бы, но бесполезно говорить об этом ему. Дышалось по-прежнему с трудом. – Возьми сговор, я уже разорвала его. Баюн сходит к царю Андрею и скажет ему, что ты свободен. Если хочешь, даже твоим сватом выступит.
– Катя!!! – Ратко чувствовал себя как во сне. Все преграды внезапно обрушились, и он свободен! И может быть с Ульянушкой! – Я всегда знал, что ты самая невероятная! Спасибо тебе! Я сейчас же побегу к Баюну, – он схватил половину порванного пергамента, кинулся к двери, затормозил, вернулся, поклонился ей до пола, и наконец, выскочил из светлицы.
Катерина медленно осела на лавку. – Жаруся, прости, можно я останусь одна? Можно? Я больше не могу.
– Я побуду с тобой? – Жаруся вдруг испугалась, очень уж бледной стала её девочка.
– Нет, пожалуйста, не надо. Мне надо самой. Прошу тебя. Пусть никто не заходит. Я просто посплю. Устала я как-то, – она машинально сменила одежду, добралась до постели и очень медленно и аккуратно улеглась. Чуть дождалась, пока дверь закроется! Подушка промокла почти вся, а слёзы всё не заканчивались, и лучше почему-то не становилось. И самое поганое заключалось в том, что и винить-то было некого! Сама виновата. Так привыкла, что Ратко влюблён, что принимала это как данность и не обратила внимания, что он изменился. А он? Он-то был уверен, что она просто принимает его присутствие, его чувства, что для неё он друг. Ну, подумаешь, нравится он ей! Она же сама сто раз говорила, что как только он встретит девушку, которую полюбит, она тут же разорвёт сговор! В чём его-то винить?
– Идиотка! Ты, ты со своей влюблённостью! Ты же сама всё испортила! Упустила и даже не заметила это! – кажется, что вокруг уже озеро из слёз, и она в нем тонет и тонет. В дверь осторожно поскреблись.
–Катюша, радость моя! Можно мне?
Катерина затаилась и мечтала только о том, чтобы Кот решил, что она спит. Счас! Как же! Это же кот! Более настойчивых животных поискать надо. И Баюн, бывший ярчайшим представителем кошачьего племени, конечно, исключением не был. Дверь скрипнула, открылась, и Кот вплыл с тёмную комнату. Закрыл дверь, раздраженно фыркнув на кого-то там, с той стороны, и прошествовал к постели.
– Не притворяйся. Я же сны вижу. А у тебя и видеть нечего, одни слёзы, страдания и вина, – он вспрыгнул на кровать, устроился прямо в изголовье, брезгливо осмотрел подушку, и сбросил её лапой на пол. – Прямо чавкнула, такая стала мокрая, – прокомментировал он. – Подушка твоя. И подушка как лягушка… Ладно, не о том речь. Я сейчас сходил к царю Андрею, высватал Ульяну за Ратко. Чего уж там тянуть… У них там ликование. А я думаю, что нам тут уже делать нечего. Пора нам? Да? Радость моя, ну не надо! Ой, сильно как, – Баюн фыркнул от неожиданности, когда Катерина на секунду расслабилась, и он учуял её мысли, и даже не мысли, а ощущения.
– Да, спасибо тебе. Ты прав, нам пора. Когда прилично будет уехать? Завтра, наверное, рано? – Катерина устала и измучилась до невозможности, но взяла себя в руки. Наверное, эта усталость и помогла. Словно чуть притупилось лезвие, которое не давало дышать.
– Послезавтра утром раненько и поедем. Завтра ты сможешь людям показаться? – Баюн даже боялся спрашивать.
– Да, конечно. Смогу, – только глаза сверкнули в темноте. – А теперь, ты иди, пожалуйста. Я посплю.
– Нет, сама не поспишь. Давай я помогу, – Кот был уверен, что она откажется.
– Да, давай. Только в сны не лезь. Очень тебя прошу, – Катерина подложила под голову руку, и уснула под тихое мурлыканье Баюна, как только глаза закрыла.
Баюн вышел из светлицы, и тут же попал в лапы встревоженного Волка. – Ну, что?
– Попросила убаюкать. Плакала. Завтра обещала выйти и показаться.
– Да пошли они тут все дальними лесами! – озлился Волк, – Я её завтра с утра увезу!
– Нельзя, Волчок, ты же сам понимаешь, – вздохнул Кот. – И она понимает. Пошли.
– Никуда я не пойду. Мне тут спокойнее! – Бурый вздохнул и улёгся у двери.
Мальчишки узнали новости самыми последними. Они вернулись с царевичем Вячко почти ночью и были сильно удивлены тем, что в городе какие-то гуляния начались.
– Как что празднуем? Младшенькая-то царевна наша просватана! – жизнерадостно просветил уже прилично захмелевший слобожанин.
– Аааа, ну ладно, – Степан равнодушно пожал плечами. А Вячко от нечего делать поинтересовался было, за кого. И все трое остолбенели, услышав ответ:
– Да за князя Ратко! Мы-то все думали, что он со сказочницей сговорен, а сговор-то разорван, оказывается, и Кот Баюн сам сватом пошел к нашему царю! Радость-то какая! Сказывают, что Ульяна наша и князь давно полюбились друг другу!
Кир успел двинуть локтём под рёбра возмущенному Степану, отчего тот рот закрыл и погнал коня к выделенному им терему. – Они что, помешались тут все коллективно, пока нас не было? И что там с Катькой?
Они ворвались в терем, топая как конница и едва не врезались в Бурого. – Чего вас так принесло? – он хмуро поднял голову.
– Что происходит? – Cтепан говорил громко, в голос, но тут же был сбит с ног, и прижат к полу огромной волчьей лапой.
– Чего ты орёшь? Она только уснула. Сговор разорван, она лично пожелала счастья Ратко, Кот ему уже Ульяну просватал.
– Так ведь она… – Степан продолжать не смог, потому что нажим огромной волчьей лапы оставил его вовсе без воздуха.
– Ты погромче ещё поори! Чтобы уж все знали, – тихо-тихо прозвучал шёпот Волка. – А то ей мало досталось!
– Ддда. Прости, – Степан с трудом отдышался, взялся за протянутую руку Кира, поднялся с пола и отправился с побратимом в горницу, где чуть дождался, пока Вячко уйдёт.
– Да чтоб ему! – Степан стукнул кулаком по стене. – Ненавижу Ратко! Скот такой!
– Не перебарщивай. Он же не виноват, что Катерина в него сейчас только влюбилась. Хотя да, вышло не очень-то красиво, – успокаивающе сказал Кир.
– Не красиво?! Не виноват?! Урод он! Люблю, не люблю! Я давно что-то такое подозревал! – Степан уже некоторое время при одной мысли о Ратко начинал тихо звереть.
