– Кать, не томи! – Баюн чуть когти не стал чесать о самобранку, отчего она, словно гусеничка, нервно уползла подальше по столу.
– Степан мне велел оборачиваться. Он сказал, что я должна лететь и что он…
– Ну, ииии? Мы в курсе, что он тебя любит! Девочка, не томи! – Жаруся даже подпрыгивать начала от волнения.
Катерина немного нервно рассмеялась. – Он меня прибьёт, когда проснётся, потому что я его убаюкала, и никуда сама не полетела, а просто обняла крепко, чтобы вихрь нас не разделил. Кащей дотерпел почти до конца. Метров десять, наверное, до земли было. Мне Кир сказал. Я сама не видела.
– И он, конечно, не смог, – утвердительно кивнул головой Баюн.
– Да, я ему так и сказала, что если в первый раз за убийство сказочника у него такое проклятие получилось, то, что во второй-то раз может быть? Он не решился уточнять. Ну, что вы так смотрите?
– Ты узнала-то откуда? – хрипло спросил Сивка, тряхнув гривой.
– Догадалась. Мне про проклятие за убийство сказочника уже говорили, так, вскользь… Да и мельничиха, помните? Она же чуть дочек не прибила, что они меня утопить хотели, и не от большой любви ко мне, а от страха перед проклятием, мне мальчишки рассказывали. А про то, что Кащей это испробовал, просто в голову пришло, – вздохнула Катерина. – А дальше… Ой! Мамочки! Я же про неё забыла совсем!!! – Катерина сорвалась с места, кинулась к двери и подхватила оставленную снаружи лягушку, трогательно завязанную в Катин шарфик. – Котик, её бы разморозить бережно… Я её у Кащея выцыганила! – гордо сказала она.
После того, как её сказочные родичи сумели отсмеяться, Баюн попросил Катерину передать лягушку Ярику для стремительной доставки в её царство. Ярик улетел вместе с лягушкой и с письмом от Кота, унося несчастную жертву Кащея домой. А Катерина продолжила: – Я, когда на землю вернулась, уже ничего не боялась и так согрелась, что от меня пар валил, как от Емелиной печи! У меня снег в руках таял только так! Я, по-моему, бедного Кащея даже напугала. Он, вроде решил, что я стала как берсерк!
– Возможно! – серьёзно кивнула Жаруся. – Если у тебя в руках в его владениях снег таять начал, он мог решить всё, что угодно. Но было же ещё что-то, да?
– Любовь – это тепло,
Когда вьюгам назло,
Когда тьме поперёк,
В твоей руке огонёк,
Когда ты не один,
Когда мы победим,
Теплом лёд победим
Упрямым сердцем твоим!
Катерина сказала это совсем тихо, но свечи вспыхнули ярким светом, печка загудела, а от окон, словно отхлынула ночная темень.
– Да уж, девочка! – Жаруся раскрыла крылья и показала ей огненные переливы перьев. – И сейчас это сделала не я, а ты! Немудрено, что у тебя там снег таял, тебе можно было руку на стену положить, лёд плавиться начал бы! Умница ты!
– Это и не я. Это они! – Катерина кивнула на спящих Кира и Степана. – Я там совсем замёрзла и ослабла.
– Радоcть моя, так, а зачем же люди друг другу нужны? – ласково усмехнулся Баюн. – Именно для этого. Поддержать, защитить, от напасти закрыть, обогреть, пожалеть, и любить и беречь, – сказал он, складно, словно стихом. – Они прикрыли тебя, а ты вытащила их. И не в оплату долга, а потому что иначе немыслимо жить, – он довольно вздохнул и добавил: – Какой же я, в сущности, молодец и умник! Волк не рычи, нервный ты какой! Кто Катю-то то нашел?
Степан открыл глаза и вскинулся. Они же падали!!! – Катька, дурочка! Разожми руки и лети!
– Нет! Мы долетели вместе. У нас получилось! – Катька сидела рядом на лавке у стола, устало терла глаза и улыбалась ему.
Степана с кровати как пружиной подбросило. – Где мы?
– В Дубе, – Катерина встала и подошла поближе.
– Я ничего не помню. Мы же падали… И ты… Да как ты посмела меня убаюкать!!! – он в ярости смотрел через сумрак на Катерину. – И опять ты ничего не слушаешь! Ты же могла погибнуть!
– Нет, не могла! Ты меня спас! Я думала, что замёрзну там насмерть, – Катерина зябко поёжилась. – А ты…
– Кать, ты только не начинай опять вспоминать, что этот гад говорил! – Степан огляделся. – А где Кир?
– В горнице. Кир тебя на себе принёс. Наши спали, потому что Кащеев вихрь Дуб сонным снегом замёл. И пока мы их будили, пока объясняли, он уснул прямо на лавке в горнице.
– А как вышло, что мы всё-таки не разбились? – Степану было немного неловко.
Катерина объяснила, что Кащей не мог допустить, чтобы разбилась она, и был вынужден спасти обоих. А потом она уже настолько разозлилась, что он решил, что лучше их отпустить. Спокойнее.
– Ты отдыхай, а я пойду, – Катерина шагнула в двери, но Степан её остановил.
– Кать, погоди! – Степан ожесточенно выпутывался из мехового плаща, отшвырнул его, и шагнул к ней. – Почему ты не полетела сама?
– Зачем ты глупости спрашиваешь? – Катерина спокойно смотрела на Степана.
– Мне надо знать! Я твой друг и всё такое… И всё? Кать! Я понимаю, что Ратко… Ты это ещё не пережила и вспоминаешь…
– Степ, ты мой друг. Настоящий. И… Ты подожди немного. Ладно? Не торопи меня. И сам не торопись. Я знаю, что ты мне правду говоришь, я слышу. И ты меня этим спас. Я только поэтому и согрелась. Но и это может проходить. Даже такое! Ты же знаешь. А я ещё раз, так как с Ратко не хочу. Отдыхай. И спасибо тебе. Я бы без тебя не справилась! – Катерина легко улыбнулась ему, и вышла, плотно прикрыв дверь.
Степан стоял и как дурак на эту дверь смотрел. И страшно злился. Нет, не на Катерину, а на скота этого сказочного! – Ну, князюшка, надо же было так ей так в душу нагадить, чтобы она теперь и меня боялась! – он прислонился лбом к закрытой двери. Впрочем, закрытой она была не долго. Бурый против обыкновения даже постучал!
– Как я понимаю, ты сегодня выше всяких похвал, – заявил Волк. – Но! Попрошу учесть, что она, во-первых, моя сестра, а во-вторых, вы ещё щенки! – Волк с сомнением осмотрел Степана и вздохнул. – То есть, не щенки, конечно, а недопёски, тьфу, то есть подростки! Так что чувства чувствами, но держись на уважительном расстоянии, а то я на твои заслуги не посмотрю! И не торопись! А то ещё как этот… Передумаешь!
– Понял я, понял! – Степану вдруг сильно захотелось подпрыгнуть, колесом пройтись, или выкинуть ещё что-то такое! Потому что этот разговор означал, что Волк-то его как раз воспринимает всерьёз! Ратко ему однажды рассказал, как Бурый так же приходил к самому тогда ещё княжичу! Степан опять стоял и смотрел на закрывшуюся за Волком дверь. Но настроение было уже совсем другим!
– Значит, всё правильно! Значит, всё, как надо! И не собираюсь я торопиться! Никуда же не опаздываем! Только я уверен, что не передумаю. Ратко Катерину толком не знал, а как влюбился, сначала всё восхищался как дурак, а потом только удивлялся! Но я-то её отлично знаю! И никаких пустых восторгов у меня нет. Зануда, вредина, хулиганка, и самовольница каких поискать! Я её именно такую и люблю! Её! Такую, какая есть! Нет уж, и не собираюсь я передумывать! Спасибо, насмотрелся уже на других… – Степану невмоготу было сидеть на одном месте, куда там спать! Он мерил шагами комнату, а потом и вовсе прокрался в горницу. Наткнулся на Сивку и тот предложил Степана прокатить, раз уж их обоих бессонница мучает.
