– Стоян! – Дарья придерживала его голову, и потянулась к стреле.
–Не советую. Она может заморозить. Видишь ли, вынуть её можно только растопив, но тогда руки обледенеют и скорее всего, так и останутся. А ты мне нужна как невеста для одного царевича, целая и невредимая, так что калечить себя неразумно, оставь его и пошли.
– Растопив… – прошептала Дарья. Глянула снизу вверх на усмехающегося Кащея и крепко взялась обеими руками за стрелу. И закричала, потому что боль от белой стрелы захлестнула её руки.
– Дура! Отпусти, брось его, зачем он тебе! Руки изуродуешь! – рявкнул Кащей и заплаканная Дашка подняла на него глаза.
Она кусала губы, но сумела выговорить. – У меня уже был лёд на руках, и тогда я знала, что я поделом его получила! За то, что подругу предала, тебе поверила, хоть и чуяла холод от тебя, от старца мудрого!
– Тьфу, уже пальцы обмораживаются, – Кащей поднял бровь и хмуро осмотрел побелевшие Дашкины пальцы. – Нда, вряд ли на такую польстятся. Ну, ладно… – он повернулся было уходить, а потом обернулся и бросил Дарье: – Если он выживет, ты ему будешь ещё больше не нужна, с такими-то руками! А если он с тобой и останется, то только от жалости! – Кащей презрительно и брезгливо приподнял верхнюю губу, и шагнул в окно. Вихрь свистнул и унёс своего повелителя прочь!
Дарья заставила себя не думать о том, что он сказал. – Потом, всё потом! – пальцы уже почти не слушались, но стрела начала поддаваться, и она потихоньку вытягивала её, уводя от сердца жениха. Стоян очнулся, когда Даша вынула стрелу и та на глазах растворилась в воздухе, а сама княжна со стоном упала на пол, прижимая к груди обмороженные руки. Зашумели вокруг люди, засуетились, Стоян с изумлением обнаружил, что его рана превратилась в царапину, зато Дашка…
Царевна Анна, приказала немедля княжну отнести в её светлицу, и Стоян шагнул было за ними, и чуть не врезался в закрытую дверь. – Дарья!
– Погоди друг! – Бажен остановил его, – Ты сам-то на ногах едва держишься. Там сейчас ей женщины помогут…
Дашка лежала, плотно закрыв глаза. Никого не хотелось видеть, особенно после того, как она услышала, как все лекари, срочно и немедленно вызванные царицей, в один голос подтвердили, что руки обморожены.
– Нет, нечего там спасать. Ты уж не гневайся царица. Что есть, то и есть. Можно только питьё дать, чтобы боль не мучила княжну. Уснёт пока.
– Да, оставьте питье, – Анна была сильно расстроена, до слёз! Ей понравилась эта девушка, а тут… Ничем нельзя помочь… И что ещё скажет этот её жених?
– Бажен! Я тебя прошу, скажи, чтобы меня пустили! Ты что, не понимаешь? Ты же мне сам передал, что он, гад, говорил Дашке! Это же как та стрела, только словами!
– Да ты погоди. Ты хоть понимаешь, что она теперь калека? – Бажен перехватил Стояна за плечо и тут же разжал руки и отступил. На лице княжича была такая неприкрытаяярость! – Всё, всё… Ступай. Аннушка, милая, иди ко мне, – Бажен шагнул в светлицу, за руку вывел оттуда жену, приказал уйти всем остальным, и дверь закрыл за спиной Стояна.
– Дашка! – Стоян едва её видел в полумраке горницы. – Ты не спишь, я знаю. Ты совсем по-другому дышишь, когда спишь. Перестань, глупая.
– Уходи. Пожалуйста. Ты мне ничего не должен, совсем ничего! Я разрываю сговор.
– Да вот ещё! Размечталась. Никуда я не уйду и тебе не позволю! – Стоян попросту сгрёб в охапку и Дашку, и перину на которой она лежала, и какие-то одеяла, которыми её укутали, и всё это перетащил к себе на колени. – Что ты там ещё выдумала? Я нашел девицу, которую люблю, а ты мне «уходи»!
– Нет, – Дарья говорила тихо-тихо. – Он же правду говорил. Только правду. Я же тебе никогда и не нужна была и сейчас не нужна тем более. Ты и сам всё понимаешь, или поймешь скоро.
–Да, я даже когда с тобой поехал, тебя не любил. Поехал, потому, что был должен. Но, с того времени уже много всего случилось. И всё, что он говорил, уже совсем неправда!
– Зато, правда то, что я теперь без рук.
– Плевать.
– Нет! Уходи! – Дашке было больно и очень холодно. Холоднее, чем когда она стрелу держала.
– Слушай. Он швырнул в меня стрелу из льда, а в тебя из слов. Что-то такое Катерина однажды Ратко говорила, о словах. Я только теперь понял. Ими запросто убить можно. Заморозить насмерть! Ты ледяную стрелу растопила, а теперь моя очередь! И я не позволю тебе замёрзнуть! Потому что я тебя люблю!
Он чуть-чуть покачивал Дашку на руках, как ребенка, и как она не плакала и не просила её оставить в покое и уйти, притворился, что просто её не слышит, а сам вспоминал, как добраться до Дуба Кота Баюна. – Живая вода у Катерины есть! На коленях стоять буду, только чтобы она дала для Дашки воду!
Пока думал, подействовало питьё, что лекари дали, и Даша потихоньку уснула.
Вдруг негромко стукнула створка окна, Стоян резко развернулся, но в окне был вовсе не Кащей, а Кот Баюн. Рядом порхнула крыльями серая голубка.
– Ну, что? Разобрались? – усмехнулся Баюн.
– Кот! Живая вода есть? Молю, всё, что хочешь отдам!!! – взмолился княжич.
– А что? И захочу! Потом скажу что! – Баюн приосанился. – Девчушку только не буди, медведь такой! Пусть пока поспит. А она молодец, княжна твоя.
– Молодец и моя, – согласился Стоян. Он про воду не очень понял, дадут её или нет, но почему-то успокоился.
– Жаруся! – Баюн глянул на голубку.
– Не командуй. Взял моду… Сама всё знаю! – Жаруся подлетела поближе, махнула крылом, и повязки, которые совершенно без пользы накрутили на руки Даши, растаяли, словно их и не было. Руки выглядели страшно. Дашка застонала, дернулась во сне. Стоян глядя на руки невесты, только зубами заскрипел.
– Не замирай княже, придержи её! – Баюн ловко открыл флакон, непонятно откуда появившийся в его левой лапе, и капнул по капле на каждую руку. Стоян только головой помотал, миг, и кисти рук стали выглядеть, словно ничего и не было. – Так, а теперь живой, – Баюн капнул по капельке из другого флакона, который ему передала зависшая над Дашкой Жаруся. – Вот и всё.
– Спасибо! Спасибо вам! – Стоян едва собственным глазам верил, глядя на Дашины руки!
– Чудак, это не нам спасибо, это Катерина воду из источников принесла, – Баюн прыгнул на подоконник и обернулся к Стояну. – Ты её, смотри, не упусти! Про вас уже сказка сказана!
– Что? – Стоян ахнул.
– То, что слышал! – фыркнул Кот и прыгнул в ночную темень. Голубка улетела за ним, махнув крылом на прощание, окно медленно закрылось. Только повязки, неведомо как оказавшиеся на полу, напоминали Стояну, что это не сон.
– Дашенька. Даша, – он тихонько тронул её правую руку. – Теплая!
– Ааа? – Дашка проснулась и даже не сразу вспомнила, что с ней случилось, сон был такой хороший, лёгкий, как мамина колыбельная, как запах хлеба. Она подняла руки и потерла глаза, и только тогда вдруг сообразила. – Руки!!! Стоян! Что это? Cтоян!!!
