Катерина выбралась из воды, отряхнулась, вернула свой нормальный вид и зябко поёжилась. – Всё равно лебедям теплее! Ладно, никуда не деться, надо рассказывать сказку!
– Жили-были старик со старухой, и было у них две дочери, две сестры…
Катя рассказывала и радовалась, что тварей нет. Причём, не только на острове, но, похоже, что у мальчишек тоже. Не было видно блеска золотых полос от кладенцов, а, значит, и сражения нет! Когда она дорассказала сказку до того момента, как стала Аксинья камнем, дрогнул туман, стал подниматься над озером, открывая широкую полосу тёмной воды и лёд, сковавший озёрное пространство.
Через несколько минут рядом с ней опустились её спутники, а Жаруся и Бурый забрали Кира и Степана, подпрыгивающих на льду в надежде согреться.
– Зззакоченели! – сообщил Степан, которого принёс Бурый, и Жаруся, уже успевшая крыльями согреть Кира, перелетела ему на плечи, вызвав блаженный вздох человека, который наконец-то может позабыть о том, насколько замёрз его организм.
– Катенька, ты тут пока сказку дорасскажешь, а я пойду, место для отдыха приготовлю? – уточнил Баюн. Коту страсть как хотелось развернуть избушку и залезть там на печь!
Катерина кивнула, отошла за первые деревья, хотя никакой необходимости в этом не было, и начала рассказывать продолжение сказки, о том, как прослышали люди, что живут на островах, о том, что на берегу Ключегово спит сном каменным девица-красавица. Что окаменела она от тоски смертельной, от чужого коварства лютого! Может она вернуться в людское обличье и стать ещё краше, но только если найдёт её человек, что полюбит всем сердцем и сможет её отогреть.
– Надеюсь, никто не поймёт это слишком буквально! – фыркнул Кир. – А то, начнёт ещё какой-нибудь деятель костры вокруг разводить.
Катерина только вздохнула… Ну, что тут поделать с таким умником?
Баюн развернул избушку, и уже грелся на печи, а Бурый изучающее покосился на Катерину.
– Почему ты собой так недовольна? Сказка освободилась. Очистилось много земель, и шанс исправить жизнь у этой бедолаги тоже появился… – он кивнул на камень, с которого уже потекли в озеро незамерзающие ручейки-слёзы.
– Да как-то очень уж сомнительно, что её найдут. Понаблюдать бы…
– Так что нам мешает? Сейчас в Лукоморье спокойно, Кащей занят, всё снегом заметено по самую маковку, мы запросто можем дождаться весны, и прилететь сюда, тем более, насколько я понял, и ты не хочень в таком состоянии оставлять Северина, а даешь ему время что-то изметить!
– Волк, ты, правда, думаешь, что мы можем пока тут побыть? – уточнила Катя на всякий случай.
– Ну, конечно! Если ты не чувствуешь, что тебе пора возвращаться, ты можешь быть в Лукоморье сколько хочешь! – Бурый обрадовался, увидев, как она улыбнулась.
Именно из-за этого разговора Катя приняла решение пока не уходить из Лукоморья. Гостили в Дубе, наслаждались настоящей зимой, отдыхали. С Бурым слетали к стае, и очень вовремя, так как из-за длительных и сильных снегопадов охота была настолько плохая, что волки начали голодать. Катя запросто обеспечила стаю едой на некоторое время, и с удовольствием побыла с ними. А когда они вернулись к Дубу, Ярик сообщил о том, что задули южные ветра, и скоро будет таять лёд в Озерном крае.
– Наблюдаем издалека. К воде вообще не лезешь! Сама, небось, помнишь, какой там обаятельный водяной, – вздыхал Бурый, который летел с Катериной и Баюном на Ключевой остров. Лёд действительно растаял, и по озёрам уже вовсю сновали большие ладьи, и крошечные челны. Только вот около Ключевого острова никого не наблюдалось.
– И сколько мы тут будем торчать? – Степану было некомфортно. Кир занимался метанием своих новых ножей, послушно возвращающихся к нему в руки. Катька как кошка над мышиной норой, сидела над зеркальцем и кого-то высматривала, а на него самого нехорошо косился Бурый. Явно чего-то сейчас придумает! Этакое маловыполнимое… И придумал бы, но тут в избушке стукнула дверь, и влетел Ярик, вызвав недовольное ворчание Баюна.
– Опять сквозняк устраиваешь!
– Хозяйка, плывёт один! Именно к острову, – не обращая ни малейшего внимания на Кота доложися Ярик.
– Да, вижу. Интересно, кто именно?
– А ты, что всех знаешь? – хмыкнул Степан.
– Нет, конечно, только самых подходящих для Акстиньи. Мне Северин про них рассказывал. Он здесь часто летал. Ветры вообще очень и очень многое видят. Ну же, повернись лицом! – бормотала Катерина над зеркальцем. – А! Очень неплохо!
– Кто? – Баюн не выдержал, стряхнул с себя ворох одеял, в которые демонстративно кутался из-за сквозняка, устроенного Яриком, и полез с печи. – А ничего так… Только вот бедноват! Ну, это-то дело поправимое!
Парень поймал нужное течение и доплыл почти до острова, а потом ловко выгреб на вёслах к берегу. Плыл вдоль и что-то высматривал.
– Не, не просто так мимопроплывающий! – обрадовалась Жаруся, любившая романтические истории.
Катерина волновалась. А ну как посмотрит на камень, да не догадается, что и как сделать? Или, и правда, костёр разложит? Да, может, и ошиблись они, и парень ищет что-то своё?
Но нет! Человек увидел плачущий камень, направил челнок к берегу, так, чтобы нос лодки ткнулся в песок, выскочил, подтянул челнок повыше, нервно вытер ладони о бока и шагул к камню. Долго всматривался в него. Чуть коснулся сбоку, отсупил.
– Я бы не стал! Нет, честно! Если бы она была как статуя… Ну, может, тогда и решился бы! А так, просто каменюка очень отдаленно напоминающая человека, – думал Кир. К счастью, парень рассуждал как-то иначе, шагнул к камню, и… просто вытер тоненькие ручейки-слёзы широкой ладонью. Так, словно видел не грубое каменное подобие, а плачущую девушку, которую надо было утешить. А потом испуганно отступил, потом что камень вдруг стал крошиться. Словно, легким ветерком сносило с него слой за слоем. Парень с волнением наблюдал за происходящим, и когда остатки камня раскололись и пошли тонкими трещинками, шагнул вперёд. И вовремя, потому, что каменная скорлупа распалась, и сидящая на берегу Аксинья начала оседать на бок. Упасть ей не дали чьи-то руки, а когда она открыла глаза, то увидела знакомое лицо.
– Миха? – она схватилась за его руки, заплакала от страха, что ей это мерещится, а потом от облегчения, что её нашли!
– Аксинья, я как услыхал, что говорить начали про камень чудесный, решил попробовать! Хоть говорили мне, что ты, мол, утонула! Я ж там всё обыскал, по течениям проследил, ну… Куда вынести тебя могло бы… – Михаил укутал Аксинью, дрожавшую в тонком сарафане, да к тому же оборванном за время её метаний по острову, в свой зипун. Поднял на руки и отнёс в челнок. – Ну, а потом туман пришел…
– У нас туман был? – Аксинья вытерла слёзы, и теперь яркие синие-синие глаза испуганно поблескивали из-за края ворота.
– Да, народ, говорит, что, небось, нашелся всё-таки сказочник! Иначе бы нипочём не ушла беда эта! – Миха не знал, как бы получше сказать, про то, что жених-то её, нынче муж сестрицы! Решил, пока просто поговрить, да спросить то, что покоя ему не давало.
