– Отлично! – больше в такт своим мыслям, чем в виде поощрения, кивнул Ленин. – Тогда вам и карты в руки! Ваша боевая группа должна будет арестовать престолодержца и его семью. Он нам нужен обязательно живым, чтобы предстать перед судом революционного трибунала! Это и будет сигналом о начале восстания. Успех деморализует монархистов и даст нам несколько часов или даже несколько дней форы.
– Какой успех, Владимир Ильич? Да нас охрана разорвет на месте, – возмутился Красин.
Ленин подошел к инженеру вплотную и зловеще прищурился.
– Что, Леонид Борисович, страшно быть на острие революционных событий? Вы можете отказаться. Не беспокойтесь, дело революции от этого не зачахнет. Если существуют объективные исторические предпосылки, то найдется и личность, которая перевернет историю. Если же по существу – и в дворцовой охране, и в конвое теперь есть наши люди. Они подстрахуют, а если у вас что-то пойдет не по плану и не получится – сами выполнят задание партии.
В это же время. Лондон
– Алексей! Вы – настоящее сокровище для всего социалистического движения, – Макдональд смотрел на Игнатьева глазами влюбленной шансонетки. – Вы – настоящий рыцарь, потомок декабристов, только более умный. Ваша конспирация выше всяких похвал. Если бы мы раньше знали про ваш военно-революционный комитет, мы бы… – англичанин запнулся на полуслове, чуть не ляпнув «сэкономили уйму денег», – Европа уже жила бы в более справедливом обществе.
– Вы очень сильно преувеличиваете возможности нашей скромной организации, Джеймс, – поручик поудобнее устроился в мягком кресле Savile Club и вытянул ноги к камину, – нам точно не под силу облагодетельствовать весь Старый Свет. Хватило бы сил на наше богоспасаемое Отечество!
– Да-да, конечно, – торопливо согласился Макдональд, – Мари говорила, что вы в первую очередь – патриот. Похвально! России нужны такие революционеры, как вы, Алекс. И мировой революции – тоже! Настоящие революционеры должны помогать друг другу! Сегодня мы поможем вам покончить с самодержавием и установить более справедливый социальный строй в России, а завтра вы сможете помочь нам…
– Покончить с британским самодержавием… – закончил за Джеймса Игнатьев, не отрывая взгляд от пляшущего на поленьях огня, чтобы этот «благодетель России» не заметил иронии в его глазах.
Макдональд поперхнулся и закашлялся.
– Проклятая сырость, она меня доконает, – извинительным тоном произнес англичанин, подвигаясь ближе к камину, – давайте еще раз обговорим детали предстоящей операции. Наши друзья из социал-демократической рабочей партии должны проникнуть на прием в составе делегации инженеров, занимающихся электрификацией, и арестовать царя. Ваши люди должны обеспечить безопасность боевой революционной группы и блокировать любые попытки охраны им помешать.
– Не понимаю, зачем все эти сложности? Что нам даст плененный император? Тем более его семья? Ликвидация гораздо проще и эффективнее…
– Революция, Алекс, – это часть политики, она требует жертв. По поводу психического состояния русского императора сейчас ходит слишком много кривотолков. Сначала заключение этого немецкого бедолаги, который вдруг неожиданно свел счеты с жизнью… Да-да, не глядите с таким удивлением. Повесился в своем собственном особняке, не оставив никаких записок. Потом прямо противоположное заключение русских врачей… Это противоречие требуется разрешить. Поэтому царя сразу после ареста освидетельствуют британские медики, и их вердикт будет окончательным. После этого дальнейшая судьба Николая Второго нас уже не интересует. Вся власть перейдет в руки Военно-революционного комитета, где вы, Алекс, возглавите все вооруженные силы революции. Так что, – англичанин ободряюще похлопал по плечу Игнатьева, – слава русского Наполеона ждет вас…
– Наполеон разве был социалистом? – удивленно вскинул брови поручик.
– Для нас достаточно, что он не был роялистом, – хохотнул Джеймс.
– И у Наполеона были не очень хорошие отношения с Британией.
– Ну вы же умный человек и не будете стремиться стать губернатором острова Святой Елены, – уже другим, жестким тоном продолжил Макдональд.
– И все равно я хотел бы прояснить два неясных для меня вопроса, – поручик выпрямился в кресле и посмотрел в глаза англичанина, – для чего вам так нужно, чтобы император оказался недееспособным?
– Во-первых, это даст возможность дезавуировать некоторые его… э-э-э… спорные решения и договоры, – осторожно начал Джеймс, – во-вторых, это даст возможность арестовать авуары царской семьи в наших банках для последующего возврата революционному народу…
«То есть джентльменов интересует банальное присвоение чужих денег, отмена запрета на вывоз капитала из России и разрыв ее соглашений с Германией», – подумал про себя Игнатьев.
– А в-третьих, – продолжал Макдональд, – недееспособность царя при отсутствии наследника и остальной семьи, скомпрометированной антигосударственным заговором, предоставляет весьма интересные варианты престолонаследия… естественно, в том случае, если русский народ решит сохранить в каком-то виде монархию…
– Джеймс, вы меня удивляете, – поручик изобразил на лице крайнее изумление. – Никак не ожидал услышать от вас что-либо подобное. Я думал, вы – прожженный республиканец. И что? У мировой социал-демократии есть претендент на русский престол?
– Нет, граф! – Макдональд выглядел смущенным и растерянным, как человек, сболтнувший лишнего и сейчас лихорадочно ищущий способ выкрутиться из создавшегося положения. – Конечно же, у меня нет в рукаве никакого революционного царя… все в руках российского народа… Но мы должны считаться с патернализмом населения и предполагаем, что оно захочет оставить один из главных атрибутов империи…
– И на этот случай вам есть кого предложить или хотя бы информация о том, кто может быть следующим монархом? – продолжал давить Игнатьев.
Макдональд растерянно замолчал.
– Ну, хорошо, – вздохнул поручик, – оставим пока династические вопросы в покое, вернемся к операции. Меня больше всего смущает следующее: мы с вами знакомы без году неделю, организацию, которую я представляю, вы не знаете вообще… И вы так свободно в беседе со мной рассуждаете о судьбах империй, рассказываете о плане восстания и даже предлагаете мне одно из ключевых мест в будущем правительстве. Я могу сделать следующие выводы, Джеймс: первый вариант – у вас все настолько пошло не по плану и настолько горит, что вы хватаетесь за любую соломинку в моем лице. Второй вариант – у вас имеется стройный и продуманный план, где меня и нашу организацию вы пытаетесь использовать втемную. Заметьте, третий вариант, что все происходящее – провокация, я даже не рассматриваю.
Следующую минуту в клубной гостиной тишину нарушало только потрескивание дров в камине.
– Все-таки Бисмарк был великим политиком, – выдавил наконец из себя англичанин, – нынешний кайзер – просто болван, что отказался от его услуг. Я лично только теперь понял смысл его фразы: «С русскими стоит или играть честно, или не играть вообще…» Вы сто раз правы, Алекс. У нас действительно пожар… Британия как государство заинтересовано в разрушении любых русско-германских отношений, вплоть до участия в заговорах и мятежах на Континенте. Но правда и то, что социалистическое движение пытается использовать империалистические противоречия для изменения социального строя где только возможно. Сегодня революционная ситуация сложилась в России, поэтому на нее и было обращено наибольшее внимание. Последние недели оказались крайне неудачными – в Петербурге в ходе бунта уничтожена местная боевая организация эсеров, вскрыта сеть тайных агентов Форин Офис… Мы оказались слепыми и безрукими, поэтому ваше появление – это соломинка…
