Закончив, Маша опять распахнула свои глаза-блюдца с блеснувшими и застывшими в уголках злыми слезинками.
Игнатьев взял в свою руку крепко сжатый кулачок девушки.
– Маша, вы меня пугаете! Откуда вам известны такие подробности? Вас же могут поймать за перлюстрацией!
– Меня поймали в первый же день, – в глазах Маши заплясали чертенята, – но спасла любовь к грамматике. Читая письмо, я автоматически начала исправлять орфографические ошибки и так увлеклась, что не заметила, когда со спины подошел босс, а у меня весь лист уже в исправлениях… Пролепетала ему ни жива, ни мертва, что не могу позволить себе отправить безграмотную писанину… Думала – выгонит сразу, а он только хмыкнул и предложил за дополнительную плату проверять все его отправления. Несмотря на университетское образование, его американские обороты смотрятся в переписке с англичанами неграмотно и вульгарно, а с французским и немецким у Гувера вообще беда. Так что я с тех пор не только секретарь, но и редактор, – Маша строго прищурилась. – А вы, поручик, откуда знаете, что это именно подробности? Смотрите в глаза! Отвечайте честно!
– А нам о них поведал государь во время последней встречи… Он говорил, что английская расовая теория декларирует: нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать в мире над остальными. Апологеты этой теории в Англии и Америке предъявляют народам, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, в противном случае неизбежна война. Я не знаю, удастся ли им новый крестовый поход против России. Но если да, то они будут биты так же, как и в прошлом, когда пришли к нам с Наполеоном
[40].
Игнатьев отпустил руку девушки и участливо спросил, старательно подбирая слова:
– А не пора ли вам, Мария Александровна, возвращаться на Родину из этого гадюшника?
Маша отчаянно затрясла головой.
– Нет! Только не сейчас! Они как раз что-то замышляют, и я умру, если не узнаю подробности.
Поручик поморщился, как от зубной боли.
– Не хотел вам говорить прямо сейчас, но это наша последняя встреча… В соответствии с планом ваших революционных работодателей, мне предстоит обеспечить прикрытие для группы боевиков-социалистов, желающих проникнуть в резиденцию императора… Сегодня вечером я уезжаю, и вы останетесь в этом мрачном городе совсем одна…
– Дорогой граф, – Маша вымученно улыбнулась, – Канкрин предупреждал меня о страхе и одиночестве как о необходимых издержках службы. Морально я готова. Не знаю даже, что опаснее – тайком копировать переписку Гувера и Макдональда или сопровождать фанатиков-головорезов. В любом случае – берегите себя! Вы – хороший человек, и мне, конечно, вас здесь будет не хватать… А я справлюсь. Помните, я рассказывала про свои приключения…
– Да, Мария, вы – настоящая Афина Паллада! И мне так хочется хоть что-то сделать для вас… Загадывайте любое желание – постараюсь исполнить! Хотите что-либо передать родным? Я готов служить обычным почтальоном.
– Родным – нет, но у меня есть нечто, что может заинтересовать Георгия Викторовича, а может быть, и государя, – Маша достала из-под рукава крохотный листок. – Гувер и Фальк обмениваются обычно телеграфными сообщениями, но вчера наш офис получил письмо, запечатанное, насколько я поняла, личной печатью. О содержании письма мне ничего неизвестно, но оттиск я решила зарисовать. Может быть, изображение как-то поможет в поисках этой загадочной личности.
– Так, взглянем, – Игнатьев внимательно осмотрел рисунок и даже провел по нему пальцем, как будто пытаясь ощутить рельеф, – пикирующий сокол… и Фальк – по-немецки сокол. Надо будет проконсультироваться со специалистами по геральдике. Но в любом случае, Мария, вы – чудо! – поручик замялся. – Не знаю, уместно ли говорить сейчас эти слова, но я был бы счастлив, если бы служил под началом командира с такой волей, смекалкой и таким характером, как у вас.
Предел регулирования
Февраль 1901 года. Петергоф
– Александр Александрович, – голосом, от которого могли замереть даже тараканы в щелях, обратился к ротмистру Шершову император, – повторите, пожалуйста, вывод для августейших особ, чтобы они поняли, что натворили.
Начальник контрразведки смущенно потер переносицу и опять раскрыл папку с докладом:
– Исходя из общего направления усилий британской внешней политики, донесений агентов, перехвата отправленных и полученных сообщений резидентов Британии, а также принимая во внимание состав участников и темы последних встреч британских политиков в Японии, Франции и Германии, можно сделать достаточно уверенный вывод, что Лондон, пользуясь внутренним кризисом Российской империи и внешними осложнениями отношений с кайзером, будет пытаться навязать России разрушительную войну на два фронта, в Азии – с Японией, в Европе – с Германией…
– Спасибо, Александр Александрович, садитесь. А всех присутствующих прошу посмотреть на карту и оценить расстояние между двумя потенциальными театрами военных действий. Мы не будем сейчас даже подсчитывать войска и вооружение. И так ясно, что войну на два фронта при таких растянутых коммуникациях выиграть невозможно. Понимаем это не только мы, но и Лондон, поэтому он будет выжимать из данной ситуации все возможное… Для англичан, увязших в бурском сопротивлении, решение проблемы гегемонии в Европе чужими руками – единственно возможное. Они не пожалеют ни сил, ни денег, тем более что средств у них сейчас достаточно. Наша разведка констатировала устойчивое и очень активное сотрудничество делового Сити и Уолл-стрит. Они уже фактически заключили антироссийский пакт. Россию уже поделили и будут рвать на части не только снаружи, но и изнутри. То, что вы видели в Петербурге, было только неудачной репетицией, подготовленной на скорую руку. В следующий раз они подготовятся гораздо лучше. А у нас вся страна – это громадная крестьянская масса, ненавидящая и купцов, и дворян, и всю царскую фамилию… Да-да, Сандро, не делай большие глаза, матросы твоего «Ростислава» поднимут любого князя на штыки – дай только повод. И пусть присутствующих не обманывают пасторальные картинки мужика с образом и царским портретом в руках, мелькающие в окнах поездов. Это то, что вы хотите видеть, но не то, что есть на самом деле. А мужик уверен, что его обманули, заставив выкупать землю, которую он и так считал своей. За сорок лет казна, как самый крупный землевладелец, получила с государственных крестьян полтора миллиарда рублей выкупа за земли, реально стоившие шестьсот пятьдесят два миллиона. Еще миллиард получили помещики. Вы думаете, крестьянин это забыл? Он обязательно вспомнит все до копеечки и сделает это в самый неподходящий момент, просто повернув выданное ему оружие против собственного государства. А наши западные друзья ему помогут. У нас, как видите, не два, – император резким движением перечеркнул карту по диагонали, – а три фронта!
