– В Ла-Манше мы во французские воды уйдем, – не согласился капитан.
– Это ежели французы нас пустят.
– А с чего бы не пустить?
– А с того, что к прохождению Канала будем мы с Вами уже международными преступниками, потому что на Доггер-банке расстреляем пару-тройку, а то и больше, мирных рыбаков, что там пасутся. Как есть расстреляем. Злодейски.
– Сведения надежные? – спросил капитан.
– Надежнее не бывает. К слову, насчет японских миноносцев Вы правы: британцы передали им вместе с «Касуми» еще два стошестидесятифутовых, они и названия уже получили: «Фумидзуки» и «Сатцуки». Так что, мелькнут они в паре кабельтовых от нас, в тумане, да с развернутыми аппаратами…
– А попали мы в кого постороннего или нет – это уже вопрос тонкий, – усмехнулся Бойсман.
– Обязательно попадем, Василий Арсеньевич, обязательно. Британцы уже и приказ у штабных выкрали – при проходе опасных мест палить направо и налево, чтобы не допустить минных атак. Двое-трое подсадных с заложенными зарядами да раскиданными осколками нашего калибра наверняка уже на позиции.
– А угольщики наши? Как же мы без угля?
– Если Вы про те, что сейчас нас, якобы, ожидают южнее Ла-Манша, так они постоят пару суток, да и пойдут в Петербург: кардиффа у нас, сами знаете, вечно не хватает. Встречать нас господа островитяне будут и на Доггер-Банке, и в Ла-Манше. Всей эскадрой Канала поджидают. А вот на Корву нас «Джон Юз» будет ждать, угольщик из новых, с тросовыми погрузчиками.
– Жаль, что всех на нефть не перевели, – вздохнул Бойсман. – Нефтяная погрузка – просто круиз по сравнению с угольной… В первый раз жалею, что иду не на миноносце или не на минном крейсере.
– По плану вам «систерны» должны будут следующей зимой ставить, – вздохнул Степан Осипович. – Дожить бы до следующей зимы…
– Хорошо будем воевать – доживем, – пожал плечами Бойсман, – а плохо будем – и «систерны» не помогут. С крейсерами англичане к Оркнеям успеют, а вот «невинных жертв» от Доггер-банки туда подтянуть – нет, никак не получится. Ну что ж… Аплодирую, Степан Осипович. На Санта-Крусах хоть скажете, куда идем? Или в Монтевидео изволите?
– В Монтевидео. И только про следующий переход, – отрицающе помотал бородой Макаров. – Приказ Хозяина. Уж больно много у нас англофилов, особенно на берегу. Хотя от них тоже польза случается, как видите. Да не волнуйтесь, капитан. Если что – и у Николая Иваныча пакет с полным приказом на операцию есть, и у Кербера тоже. Да и у Вас в сейфе, как подозреваю, завалялся конвертик – на случай моей внезапной кончины.
– Завалялся, – не стал отрицать Бойсман. – Но дай-то Бог мне его попросту спалить по приходу на место.
– Дай-то Бог, Василий Арсеньевич, дай-то Бог! Штурман, показывайте, что у вас там напрокладывалось!
(В соавторстве со Станиславом Тверитиным)
В тот же день Остров Ормуз, северный склон охряной горы.
– Всем молчать. Как мыши, сидеть, ну! – шепот фельдфебеля Кухаркина
[44] был столь зловещ, что даже поручик Жуковский, выпущенный год назад из Михайловского артиллерийского училища и успевший пообтереться в армии, невольно замер.
– Удушающая жара, Сирил. Как местные ее терпят – не представляю.
Артиллеристы слышали английскую речь, как будто британцы стояли рядом. Точнее – над головой. Англичане остановились на самом гребне холма. С его обратной стороны в нише из плотного песчаника, буквально под их ногами, располагался вчера законченный и тщательно замаскированный наблюдательный пункт береговой батареи восьмидюймовок. Сами орудия еще только демонтировались со списанных канонерок, да и орудийные позиции, размеченные на местности, находились в той степени готовности, про которую принято говорить «и конь не валялся».
– Персы живут здесь с детства, сэр, – ответил Сирил, – и вряд ли знают что-либо иное.
Англичанин склонился, внимательно разглядывая ведущую к карьеру дорогу.
Жуковский отпрянул в глубину наблюдательного пункта, чтобы случайно не выдать своё присутствие и поклялся, что наградит фельдфебеля десятью рублями за его идею замаскировать следы артиллеристов, заставив местных персов прогнать по будущим позициям не меньше трех десятков запряженных ишаками повозок с добываемой по соседству охрой.
– Что-нибудь заметили, Сирил? – поинтересовался высокий джентльмен совершенно скучающим тоном.
– Сам бы я развернул… карьер именно здесь, – ответил Сирил, – отсюда открываются отличные углы… обзора. Но не видно, чтобы тут перевозили тяжёлые грузы, не говоря уже о строительных работах. Ни палаток, ни следов локомобилей. А я знаю, что у русских они есть. Ничего. Видимо, они не заинтересовались этим… превосходным видом. Даже следы сапог отсутствуют.
Жуковский скосил глаза – на его ногах действительно были мягкие персидские чуни, а форму прикрывала длинная светло-серая с красноватым отливом рубаха. Удививший его приказ гэпэушника из разведки Туркестана капитана Корнилова оказался не таким уж дурацким.
– Наверно, они заняли только старую португальскую крепость, – пожал плечами старший из джентльменов. – Я бы еще проверил вон тот лес, – он указал на зеленое пятнышко у основания мыса Харра. – Возможно, там мы, наконец, найдем… интересующих нас бабочек.
– Энтомологи, – с уважением нарушил молчание фельдфебель, когда коляска с гостями запылила вниз по дороге. – Бабочек иголками препарируют! «Жантельмены», епта!
Поручик с удивлением посмотрел на него.
– Я ж с гимназии исключен, Вашбродь, – усмехнулся фельдфебель, – согласно указу Государя Императора Александра Второго Миротворца «О Кухаркиных Детях». Матушка моя, Царствие ей небесное, как раз кухаркой-то и была. Стопроцентное, говоря нашим языком, накрытие. А в армии вот прижился, в артиллерии. Математику всегда страсть как уважал, не то что древнегреческий.
– А почему вы сейчас не в училище, Иван Дмитриевич?
– После войны ужо. А то кто ж вас да молокососов от греха преждевременной демаскерации убережет, ась?
– Хм. Благодарю, Иван Дмитриевич. Поскольку за земляные работы браться еще рановато и пока гости не убрались окончательно, возьмите-ка пару солдатиков посмышлёнее и подготовьте огневые карточки. Я потом со своими сверю.
