Решившись, Мора вызвала через карту черепаху. Программа послушалась ее быстро и молча, уже через несколько минут раздался сигнал, а в воздух вылетела голограмма с номером челнока. Как же все-таки легко перемещаться на Первом…
Правда, слушалась черепаха, как и в другие разы, из рук вон плохо. Они едва тащились по магистрали, но пешком Мора до Центра полетов бы не добралась.
Въезжать в одиночестве в знакомые ворота, а потом пролетать мимо дремлющих черепах, от самых мелких до исполинов, было странно. Море уже начало казаться, что она зря все это затеяла и без госпожи Тааре ее никуда не пропустят.
Она робко вошла в большие двери, которые отделяли ангар с черепахами от технических помещений.
– Мне хотелось бы увидеть господина Ориуса, – сказала она женщине за стойкой.
Та, взглянув на нее и тут же испуганно отведя глаза, пробормотала:
– Продиктуйте ваш личный номер, пожалуйста.
– Два-семнадцать-шесть-один, – даже не помедлив, ответила Мора.
Тут дама окончательно нахмурилась, но все же буркнула:
– Подождите, пожалуйста.
С напускной деловитостью вороша голограммы, она то и дело бросала на Мору косые взгляды. Такие, как Мора, сюда не ходили – будь она хоть сто раз студенткой университета имени Его Святейшества Коддо. Сюда вообще посетители захаживали редко: в приемной не было ни диванчиков, ни сенсоров с развлекательными модулями, ни вазочек с угощениями. Сюда приходили и, отметившись у секретарши, проходили через двери дальше. В цех по подготовке питательных смесей, в ремонтный цех, в нейроцех… И никаких девчонок, тем более с двойкой в личном коде и с такой внешностью, как у Моры, здесь отродясь не видывали.
Вот за стойкой появилась новая голограмма – вероятно, пришел ответ на запрос о посетительнице. Дама встрепенулась, как-то даже взъерошилась и вскочила:
– Подключите вашу карту, пожалуйста. Я перенесу на нее протоколы доступа, и вы сможете пройти к господину Ориусу.
Она указала на столбик приемника сбоку от стойки, рука ее заметно подрагивала. Интересно, чего она испугалась больше – лица Моры, двойки в ее персональном коде или того, что господин Ориус велел ее пропустить?
Вставив в отверстие карту и проследив за тем, как ее проглатывает приемник, Мора подумала, что нисколько бы не возражала, если бы аппарат проглотил эту карту и пришлось бы изготавливать новую. Может, там не будет никакого мобуса с «индивидуальностью»?
– Все готово, – приторно-вежливым голосом объявила секретарь. – Теперь можете проходить, сенсоры вас пропустят. Господин Ориус в своем кабинете, это в конце коридора и направо. Я о вас уже доложила, господин Ориус вас ждет.
Она протянула ладонь, указывая на двери, но из-за стойки так и не вышла. Кажется, она отчаянно не хотела приближаться к «уродине».
Коридоры были пусты, тянуло хвойным ароматом органического дерева, и поскрипывал под ногами паркет. Кабинет Ориуса Мора нашла быстро. Постучала и толкнула массивную дверь, за которой обнаружилась небольшая комната без единого окна. За белым столом, под плакатом с какими-то схемами на фоне вскрытой черепахи, сидел Ориус. Он вскочил сразу, зачем-то заметался по кабинету и принялся предлагать все подряд.
– Какой, право, приятный сюрприз… Может, ли монаду? Или имбирного кофе? Может быть, желаете угоститься печеньем или ежевичной пастилой? Все самое свежее. Мне, знаете ли, поставляют прямо с производства…
Толстяк так суетился, что щеки его тряслись от напряжения. Мора видела, что он избегает смотреть на ее лицо, как и раньше, и это ее снова покоробило. Она вдруг поняла: ей хочется, чтобы от ее метки не отводили взгляда. Было что-то будоражащее в том оцепенении, которое нападало на людей, когда они смотрели прямо ей в лицо, и теперь Мору раздражало, что Ориус трусит. Ну же, просто подними свои глупые гляделки!..
Мора вздрогнула. Откуда у нее в голове такие резкие слова? Или они вовсе не ее, а Ицы? Но виски не жало, чужого присутствия Мора не ощущала. Не значило ли это, что часть Ицы осталась в голове у Моры насовсем?..
Ориус предложил ей присесть в кресло напротив стола – не слишком мягкое и не слишком удобное, как, удивительным образом, все в этом кабинете, – и Мора села.
– Я, признаться, сегодня не успел позавтракать – столько дел, столько дел! Так что с вашего позволения перекушу, если вы тоже… – бормотал меж тем Ориус, но тут же спохватился: – Безусловно, для подруги госпожи Тааре время у меня найдется всегда, тут даже не о чем говорить…
Он замялся и замер перед Морой, не зная, куда себя деть. Как будто это он пришел к ней в кабинет, а не наоборот.
– Спасибо, господин Ориус, но я к вам ненадолго, – мотнула головой Мора. Она бы с удовольствием позавтракала, но уж точно не с этим дерганым типом, в обществе которого все становилось каким-то невероятно неудобным. – Я хотела задать вам всего пару вопросов… Если разрешите, конечно.
– Что вы, что вы, я весь внимание.
Ориус вернулся за стол. Взгромоздился на стул – сиденье скрипнуло – и в вежливом ожидании сжал одну ладонь в другой.
Мора не очень представляла, как вести этот разговор. Если в прошлый раз Ориус от упоминания богов смутился, то почему согласится говорить теперь? Но его заискивание перед госпожой Тааре и растерянный вид вселяли в Мору надежду.
– Я пойму, если вы не захотите об этом говорить, но…
Мора сглотнула. Зачем она с ним любезничает, если ясно, что на таких, как Ориус, нужно наступать? Она выпрямилась.
– Господин Ориус, что вы знаете о метках богов?
Ее голос прозвучал в тесном кабинетике звонко и громко, а Ориус съежился, будто его хлестнули.
– Госпожа Тааре сказала, что ваш прапрапрадед видел богов. Что у него, вероятно, была метка. Это правда?
Ориус сник окончательно и теперь не поднимал взгляда от стола. Мора пододвинулась ближе:
– Господин Ориус, просто скажите «да».
Она и сама не верила в то, что он признается. Просто напирала, чувствуя слабину, давила, нащупывая верную дорожку. И толстяк кивнул:
– Да, это так. Мой предок… отличался.
– У него была похожая отметина? Что-то с лицом?..
– Не с лицом. У него было шесть пальцев на левой руке.
– И все?
– Видите ли, госпожа Мора, шестипалая рука довольно сильно отличается от привычной нам, пятипалой. Обычно с такими аномалиями не рождаются. У моего предка было немало сложностей из-за такой руки. Он, если можно так выразиться, стал из-за нее изгоем.
– И он видел богов? К нему кто-то приходил?
Ориус помялся, а потом нехотя кивнул:
– Если верить его записям. Увы, голографических съемок он не делал – предпочитал вести дневники…
– Он писал про сияние?
