Один из телохранителей взял со столика пиджак Митча, обыскал карманы, нашел только сотовый телефон.
– Как вы, бывший герой ФБР, дошли до такого? – спросил Митч хозяина дома, который не спускал с него глаз.
Изумление лишь на короткий миг отразилось на лице Кэмпбелла.
– Этой сказочкой Энсон заманил тебя сюда? Джулиан Кэмпбелл – герой ФБР?
Хотя телохранители определенно были не из смешливых, один, с гладкой кожей, все-таки хохотнул, а второй улыбнулся.
– И вы, наверное, зарабатываете деньги не в шоу-бизнесе, – добавил Митч.
– В шоу-бизнесе? Возможно, это и справедливо, – признал Кэмпбелл. – Только шоу-бизнес – понятие очень уж растяжимое.
Прыщавый телохранитель достал из кармана сложенный мешок для мусора. Расправил его, раскрыл.
– И вот что еще, Митч, – продолжил Кэмп-белл, – если Энсон сказал тебе, что эти два джентльмена собираются принять обеты священников, должен тебя предупредить, они не собираются.
Телохранители вновь улыбнулись.
Прыщавый засунул в мешок пиджак спортивного покроя, сотовый телефон, другие вещи, лежавшие на кофейном столике. Прежде чем бросить в мешок бумажник, достал из него деньги и протянул Кэмпбеллу.
Митч остался на ногах, ждал.
Все трое заметно расслабились. Теперь они точно знали, с кем имеют дело.
Он был братом Энсона, но только по крови. Он был дичью, а не охотником. Они знали: он может только подчиняться, сопротивления не окажет. Уйдет в себя. Со временем начнет просить о пощаде.
Они знали его, знали таких, как он, и телохранитель, после того, как уложил вещи Митча в мешок, достал наручники.
Прежде чем Митча попросили вытянуть руки перед собой, он сделал это сам.
Телохранитель, который держал наручники, замялся, Кэмпбелл пожал плечами, после чего наручники защелкнулись на запястьях Митча.
– Ты, похоже, устал, – сказал Кэмпбелл.
– Ужасно устал, – подтвердил Митч.
Кэмпбелл положил пистолет на кофейный столик.
– Такое случается.
Митч не стал проверять прочность наручников. Запястья они держали крепко, цепь между ними была короткой.
Кэмпбелл тем временем пересчитал сорок один доллар, которые телохранитель достал из бумажника Митча. Когда он заговорил, в голосе даже появились мягкие нотки:
– Ты, возможно, даже заснешь по пути.
– Куда мы поедем?
– Я знал одного парня, который проспал всю ночь в такой вот поездке. Было даже жалко будить его, когда мы прибыли на место.
– Вы поедете? – спросил Митч.
– Нет, давно уже не ездил. Я останусь здесь, с моими книгами. У тебя все будет хорошо. В конце концов, у всех все становится хорошо.
Митч посмотрел на стеллажи.
– Вы какие-то прочитали?
– Исторические. История зачаровывает меня, обожаю читать о том, что на ее примерах никто ничему не учится.
– А вас она чему-нибудь научила?
– Я и есть история. То, чему никто не хочет учиться.
Пальцы Кэмпбелла, ловкие, словно у фокусника, легко, без лишних движений, убрали деньги Митча в бумажник.
– Эти господа отведут тебя в автомобильный павильон. Не через дом, через сад.
Митч предположил, что прислуга, ночные горничные, дворецкий, возможно, не знали о тех делах, которыми занимался Кэмпбелл, или прикидывались, что не имеют о них ни малейшего понятия.
– Прощай, Митч. Все у тебя будет хорошо. И скоро. Но ты, возможно, успеешь подремать по пути.
Пристроившись к Митчу с двух сторон, держа его под руки, телохранители повели его через библиотеку к дверям в сад. Прыщавый, он шел справа, вдавил ствол пистолета Митчу в бок, не сильно, как напоминание.
Прежде чем переступить через порог, Митч оглянулся и увидел, что Кэмпбелл уже стоит у стеллажа, разглядывает названия книг на одной из полок.
Вероятно, выбирал, что же ему почитать на сон грядущий. А может, и не на сон. Пауки не спят, так же как и история.
Терраса, ступени, еще терраса, телохранители не позволяли Митчу сбавить шаг.
Луна утонула в плавательном бассейне, бледная, как призрак.
По садовым дорожкам, под кваканье лягушек, по просторной лужайке, через рощицу эвкалиптов с серебристыми листьями, кружным путем они вышли к большому, но элегантному зданию, по периметру которого росли декоративно подстриженные, подсвеченные кусты жасмина.
Телохранители продолжали энергично вести Митча к цели.
Он же глубоко вдыхал сладкий аромат жасмина.
В павильоне стояли восстановленные автомобили 1930-х и 1940-х годов – «Бьюики», «Линкольны», «Паккарды», «Кадиллаки», «Понтиаки», «Форды», «Шевроле», «Кайзеры»
[20]
, студебеккеры
[21]
, даже «Такер торпидо»
[22]
. Как драгоценные камни на ярко освещенных пятачках.
Автомобилей, находящихся в повседневном использовании, здесь не было. Очевидно, приведя его в главный гараж, телохранители рисковали столкнуться с кем-то из обслуживающего персонала.
Прыщавый сунул руку в карман, достал ключи, открыл багажник темно-синего «Крайслера Виндзор» конца 1940-х годов. «Залезай».
Здесь его не пристрелили по той же причине, что и в библиотеке. Там не хотели пачкать пол, тут опасались повредить коллекционный экземпляр.
Багажник был куда просторнее, чем в современных автомобилях. Митч улегся на бок, в позе зародыша.
– Ты не сможешь открыть багажник изнутри, – предупредил прыщавый. – В те дни о безопасности детей так не заботились
[23]
.
