Глушители, скорее всего, запрещены законом. Они позволяют убивать без шума. И использовались зачастую там, где выстрел мог вызвать подозрения, скажем, в особняке, где не приходилось рассчитывать на благонадежность всего обслуживающего персонала.
Логика быстро привела Митча к надлежащему выводу: глушитель шел в ход лишь при стрельбе с очень близкого расстояния, потому что он существенно уменьшал точность стрельбы.
Если ты стоял вплотную к пленнику в библиотеке или заставил его опуститься перед тобой на колени в пустынном месте, пистолет с глушителем принес бы желаемый результат в обоих случаях. Но если расстояние до цели составляло двадцать, а то и тридцать футов, глушитель, возможно, настолько снижал вероятность попадания, что было проще запустить в цель пистолетом.
Посыпались мелкие камни.
Звук донесся справа. Повернувшись на него, Митч чуть приподнялся.
В пятидесяти футах от него второй телохранитель сидел на корточках, словно горбатый тролль. Ждал, пока окончательно затихнет вызванный его неловким движением шум.
Даже неподвижный, телохранитель не мог сойти за большой валун. Он привлекал к себе внимание, потому что оказался на широкой полосе начисто лишенной растительности солончаковой земли, которая блестела под луной.
Если бы Митч не укрылся в траве, если бы продолжил продвижение на запад, он бы встретился с телохранителем на открытой местности, лицом к лицу, прямо-таки как в вестернах.
Поначалу Митч решил подождать, не меняя позиции, и начать стрелять после того, как телохранитель подойдет ближе.
Но интуиция подсказала, что такие вот заросшие высокой травой или кустами участки в наибольшей степени заинтересуют стрелка. Тот ожидал, что Митч будет прятаться, и, конечно же, приближался бы к траве с максимальной осторожностью.
Митч не знал, что и делать, потому что пока преимущество определенно было на его стороне. Он мог стрелять из укрытия, тогда как тролль был на виду. Он еще ни разу не выстрелил из этого пистолета, а тролль уже растратил два патрона.
Запасная обойма. Будучи профессионалом, телохранитель не мог не иметь запасной обоймы.
Митч понимал, что телохранитель, если и направится в сторону заросшего травой участка, где он прятался, постарается принять необходимые меры предосторожности, чтобы не стать мишенью.
А если бы Митч выстрелил и промахнулся – из-за расстояния, плохого освещения, недостатка практики, ответил бы прицельным огнем.
Трава укрывала от глаз, но не от пуль. Восемь выстрелов сразу, а потом еще десять: Митч наверняка бы их не пережил.
По-прежнему не разгибаясь, телохранитель приблизился на два шага. И снова замер.
Внезапно Митча осенило. Поначалу идея показалась ему безрассудной, но тут же он понял, что это едва ли не единственный его шанс на спасение.
Присев, направился в противоположную от стрелка сторону, рассчитывая на то, что трава будет еще долго разделять их.
Под стрекот цикад и крики неизвестной ночной птицы Митч продвигался на восток, повторяя пройденный ранее путь, но в обратном направлении. Добрался до того места, где спустился с дороги. Подниматься не стал, понимая, что на склоне окажется легкой добычей стрелка, который уже наверняка находится между островками травы.
Преодолев еще футов шестьдесят, нашел широкую, вымытую дождями ложбинку в ровной поверхности склона.
Чтобы помогать себе руками при подъеме, Митч засунул пистолет за пояс. Ранее лунный свет показывал ему путь, но теперь тени только мешали и путали. Поднимаясь по ложбинке, он наткнулся на чью-то нору. Подумал о змеях, но тут же заставил себя отогнать эту мысль.
Ложбинку он преодолел, не попавшись на глаза второму телохранителю, выполз сначала на обочину, потом на середину дороги. Встал только там.
Если бы он попытался обойти противника сзади, укрываясь между островками травы и в кустах, то наверняка обнаружил бы, что и противник двигается совсем не по прямой, меняет курс в надежде удивить и застать врасплох. Они бы долго кружили на небольшом пятачке, охотник и дичь, то и дело находя следы друг друга, пока один из них не допустил бы роковую ошибку.
И если считать происходящее игрой, первым ошибся бы Митч, менее опытный игрок. Так что надеяться он мог только на нестандартные ходы, действия, которые его противник, профессиональный киллер, никак не мог ожидать. Пока срабатывала именно такая тактика.
Поскольку Митч уже удивил их револьвером, телохранитель понимал, что он не сломлен, не парализован страхом, готов защищаться до конца, как загнанный в угол зверь.
Но едва ли мог ожидать, что загнанный в угол зверь, однажды обретя свободу, добровольно вернется в тот самый угол, из которого ему удалось вырваться.
Коллекционный «Крайслер» стоял в шестидесяти футах от него, с приоткрытой крышкой багажника.
Митч поспешил к автомобилю, остановился рядом с трупом. Пустые глаза наполнял свет небес. Луна посеребрила покрывающие лицо прыщи.
Эти глаза напоминали две черных дыры, которые так затягивали, что Митч не сомневался: еще пару минут, и он просто не сможет оторвать от них взгляд.
Но, с другой стороны, чувство вины его не мучило. В отличие от своего отца, он понимал, что жизнь имеет смысл и предназначение, а человек имеет право защищать ее всеми доступными способами, даже идя на убийство.
Правда, убийство это не доставило ему ни малейшей радости. Он чувствовал, что его ограбили, лишили чего-то очень дорогого. Зовите это невинностью, но он потерял нечто гораздо большее, потому что уже никогда не смог бы радоваться жизни так, как прежде.
Оглянувшись, Митч уставился на землю в поисках оставленных им следов. При ярком солнечном свете их, возможно, и удалось бы разглядеть, но только не ночью.
Под зачаровывающим лунным светом пустыня, казалось, забылась в глубоком сне, расцвеченная в самые разные оттенки черного и белого. Каждая тень смотрелась твердой, как железо, каждый предмет, наоборот, казался нематериальным, сотканным из дыма.
Митч заглянул в багажник, куда не попадал лунный свет. Темный, с откинутой крышкой багажник «Крайслера» напоминал пасть огромного, не знающего жалости чудовища. Митч не видел дна, словно перед ним была волшебная камера хранения, способная вместить немереное количество багажа.
Он вытащил пистолет из-за пояса.
До предела поднял крышку, забрался в багажник, крышка вернулась на место.
На ощупь определил, что глушитель навинчен на ствол пистолета. Открутил его и отложил в сторону.
Рано или поздно, не найдя Митча в высокой траве, в кустах, в вымытой дождями ложбинке на насыпи, телохранитель вернулся бы, чтобы держать «Крайслер» под наблюдением. Не могло у него быть сомнений в том, что дичь объявится у автомобиля, в надежде, что ключи остались в замке зажигания.
