– Апельсиновый, значит. Нужно с этим разобраться.
– Как я понимаю, вы были слишком заняты, чтобы думать о термитах.
Невиновный человек имел полное право задаться вопросом, а что все это значит, и проявить нетерпение, поскольку его ждали в другом месте.
– Почему вы здесь оказались, лейтенант?
– Пришел повидаться с вашим братом, но он не открыл дверь.
– Он вернется только завтра.
– И куда поехал?
– В Вегас.
– Вы знаете, в каком он остановился отеле?
– Он не сказал.
– Вы не слышали дверного звонка?
– Я, должно быть, вышел из дома до того, как вы позвонили. Нужно было кое-что сделать в гараже.
– Приглядываете за домом брата, когда он в отъезде?
– Совершенно верно. А о чем вы хотели с ним поговорить?
Детектив развернулся, чтобы смотреть на Митча.
– В записной книжке Джейсона Остина были телефоны вашего брата.
Митч порадовался тому, что на этот раз может сказать правду.
– Он познакомился с Джейсоном, когда мы вместе снимали квартиру.
– То есть вы не поддерживали отношений с Джейсоном, а ваш брат поддерживал?
– Я не знаю. Возможно. Они и тогда хорошо ладили.
Ночью и утром все оторванные листья и мусор ветром унесло в море. Теперь в воздухе ничего не вертелось, но невидимые порывы ветра покачивали «Хонду».
– Джейсон поддерживал близкие отношения с одной женщиной. Зовут ее Лили Морхайм. Знаете ее?
– Нет.
– Лили говорит, что Джейсон ненавидел вашего брата. Говорит, что ваш брат обманул Джейсона в какой-то сделке.
– Какой сделке?
– Лили не знает. Но одно насчет Джейсона совершенно ясно – честная работа была не для него.
Последняя фраза заставила Митча встретиться с детективом взглядом и изобразить недоумение.
– Вы хотите сказать, что Энсон занимался чем-то противозаконным?
– Вы думаете, такое возможно?
– У него докторская степень по лингвистике, и он – компьютерный гений.
– Я знаю профессора физики, который убил свою жену, и еще знаю священника, убившего ребенка.
Учитывая события последнего времени, Митч более не верил, что Таггарт – один из похитителей.
«Если бы ты раскололся, Митч, Холли уже была бы мертва».
Мог он и не волноваться о том, что похитители держат его под наблюдением или записывают его разговоры. Да, к «Хонде» они могли прикрепить «маячок» и знать, где он находится, но теперь это не имело значения.
Если Энсон был прав, Джимми Налл (мужчина с мягким голосом, которого заботило, оставалась ли у Митча надежда) убил своих сообщников. И теперь сам командовал парадом. Так что в последние часы перед завершением операции Налл наверняка не следил за местонахождением Митча, а готовился к обмену заложницы на выкуп.
Но все это не означало, что Митч мог обратиться к Таггарту за помощью. Джон Нокс, который лежал в багажном отделении «Бьюика», словно в катафалке, трижды умерший от перелома шеи, разрыва пищевода и пули в сердце, требовал объяснений. Ни один детектив из отдела расследования убийств не поверил бы на слово, что смерть Нокса наступила в результате несчастного случая.
И смерть Дэниэля с Кэти тоже требовала объяснений.
Да и Энсона, после того как нашли бы в комнате-прачечной, скорее, приняли бы за жертву, а не за убийцу. И со свойственным ему умением манипулировать людьми он бы достаточно убедительно прикинулся невинным человеком, окончательно запутав полицию.
До обмена заложницы на выкуп оставалось только два с половиной часа. Митч сомневался, что полиция, такое же бюрократическое ведомство, как и любая другая государственная организация, сможет быстро оценить ситуацию и принять необходимые меры для спасения Холли.
Опять же, Джон Нокс умер на территории одного полицейского участка, Дэниэль и Кэти – другого, Джейсон Остин – третьего. Три разные юрисдикции. То есть Митчу предстояло иметь дело с тремя командами бюрократов.
А поскольку речь шла о похищении, к делу, скорее всего, привлекли бы и ФБР.
И стоило Митчу рассказать о том, что произошло, и попросить помощи, его свободу передвижения тут же бы ограничили. После чего ответственность за выживание Холли лежала бы уже не на нем, а на совершеннейших незнакомцах.
Волна ужаса с головой накрыла его при мысли о том, что он будет сидеть сложа руки и ждать, пока правоохранительные органы, пусть и с лучшими намерениями, станут разбираться в текущей ситуации и событиях, которые к ней привели.
– Как поживает миссис Рафферти?
Митч чувствовал, что детектив уже завязал многие свободные концы и теперь только хотел услышать от него подтверждение своих догадок.
Не получив ответа, Таггарт добавил:
– Мигрень прошла?
– Да, спасибо, – Митч явно не смог скрыть облегчения, поскольку Таггарта интересовала лишь мифическая мигрень. – Ей заметно полегчало.
– Но совсем мигрень не прошла? Аспирин – не идеальное лекарство от мигрени.
Митч почувствовал, что ему расставили ловушку, но не знал, какую именно, а потому, скорее всего, не мог в нее не угодить.
– Тем не менее она считает, что для нее нет ничего лучше аспирина.
– Но она и сегодня не вышла на работу, – указал Таггарт.
Место работы Холли детектив мог узнать у Игги Барнса. Сам факт Митча не удивил, а вот мостик, переброшенный от мигрени к работе, настораживал.
– Нэнси Фарасенд сказала, что миссис Рафферти крайне редко берет больничный.
С Нэнси Фарасенд, вторым секретарем в риелторской конторе, Митч сам разговаривал вчера днем.
– Вы знаете мисс Фарасенд, Митч?
– Да.
– Мне показалось, что она отличный специалист. Прекрасно знает свое дело. Очень любит вашу жену, высокого о ней мнения.
– Холли тоже любит Нэнси.
– И, по словам мисс Фарасенд, не было случая, чтобы Холли не предупредила о том, что не выходит на работу.
Утром Митчу следовало позвонить в риелторскую контору и сказать, что Холли больна. Он забыл.
Он также забыл позвонить Игги и отменить все сегодняшние выезды к клиентам.
Одержав триумфальную победу над двумя профессиональными киллерами, он споткнулся, оставив без внимания тривиальные мелочи.
– Вчера, – детектив Таггарт не унимался, – вы сказали мне, что разговаривали по телефону с женой в тот самый момент, когда увидели, как подстрелили Джейсона Остина.
