Бридж принесла большой кувшин кофе, а Робин – тарелку подогретых пирожков с мясом, миску коньячного масла и еще одну – с ромовым кремом. Робин открыл было рот, чтобы возразить, когда Чарли положил на пирог огромный кусок масла, но снова закрыл его – пусть наслаждается.
– Если это начало ядерной зимы, и нас обнаружат ученые много лет спустя, они удивятся, почему наши скелеты такие толстые, – сказал Люк с набитым тестом и маслом ртом, отчего все рассмеялись.
– Скелет не может быть толстым, идиот, – парировала Бридж.
– А я уверен, что может, если будешь какое-то время вот так питаться, – возразил Люк.
– Не думаю, что весь этот снег можно расчистить за несколько дней, а вы? – сказал Робин со вздохом. – Очень надеюсь, что туристическая страховая компания не сочтет это божьим промыслом и не откажется вернуть деньги. Скажу им, что я атеист, и посмотрим, как им это понравится.
– А ты атеист? – спросила Бридж. – Я бы не подумала.
– Если так я верну наши деньги за отель в Авморе, то я могу даже сказать, что я рыцарь-джедай, – сказал Робин. Его голос смягчился. – Я хороший верующий мальчик. Ну, вообще-то, плохой. Заблудший – очень заблудший, если быть честным. Ведь посещение церкви не делает человека хорошим. Думаю, мне уже слишком поздно возвращаться к этому. Если бы я зашел в исповедальню, чтобы замолить все свои грехи, я бы не выходил оттуда целый год.
– Я не верю в это ни на секунду, – сказала Бридж.
– А ты, Чарли? – спросил Люк. – Ты верующий?
– Верующий, – ответил Чарли, уплетая уже второй пирог с мясом. – К тому же я верю в рай. Было бы обидно, если бы то, чему мы научились, и те связи, которые мы завели, в конце концов ни к чему не привели. Я просто надеюсь, что следую за правильным богом, вот и все. За тем, у которого доброе лицо и красивая борода. Что норвежцы говорят о загробной жизни, Мэри?
– О, они верят в загробную жизнь, – ответила она.
– Я сам – закоренелый атеист, – сказал Люк. – Я думаю, что после жизни будет то же самое, что и раньше, – колесо повернется, и мы возвратимся в ничто. Надеюсь, что я, все же, ошибаюсь. Я думаю, что мы слишком усложнили себе жизнь, и теперь не можем принять, что все так просто оборвется. Все, в чем мы можем быть уверены, – это здесь и сейчас.
– Как жизнерадостно, – бесстрастно ответила Бридж.
Чарли впитывал каждое слово.
– Это… проницательно, Люк.
– Даже если я ошибаюсь, мне не страшен бог в судный день, – сказал Люк. – То, что я не верю, не значит, что я не отличаю добро от зла. Тебе не нужен бог, чтобы сказать, что ты должен заботиться о своих ближних.
Он ожидал, что Бридж снова начнет насмехаться, но она молчала.
– Я тоже не уверен, во что верю, – добавил Джек. – Если бы мне подали знак, это помогло бы решить все проблемы с верой.
– Вера – это убеждение, не требующее доказательств, – высказалась Мэри.
– Какая мудрая голова на таких молодых плечах, – сказал Чарли. – Хотел бы я быть норвежцем.
– Я тоже верю в бога. Я не хожу в церковь и не стараюсь убедить остальных в своей правоте, но я читаю молитвы на ночь, перед тем как заснуть, – поделилась Мэри.
– На них когда-нибудь приходил ответ? – спросила Бридж.
– На некоторые, – то, как Мэри произнесла это, говорило, что она не собирается рассказывать подробности.
Мэри молилась о том, чтобы ее отец не страдал в конце жизни, и он не страдал. Она просила бога, чтобы шесть жен Генриха VIII оказались в ее экзаменационной работе по истории, ведь она знала о них все, и это случилось. Она просила бога, чтобы Джек Баттерли каким-то образом узнал о ее чувствах, и сделал бы шаг навстречу, если она тоже нравится ему. Эта просьба так и осталась невыполненной. Она также молилась о наставлениях перед тем, как отправиться с ним в эту поездку, и – о боже – он действительно ответил на эту молитву.
Глава 14
Надев веллингтоновые сапоги Чарли и Робина, подбитые мехом перчатки и зимние куртки, Джек и Люк отважились выйти на улицу, чтобы принести немного дров. Ветер завывал, подбрасывая снежинки в воздух, словно жонглируя ими. Такими темпами гостиницу полностью занесет в считаные дни.
Напротив них, под снежной пеленой, пустующие здания Фигги Холлоу выглядели, как коробки из-под шоколада.
«Летом здесь, должно быть, так живописно и спокойно», – подумал Люк. Когда-нибудь он хотел бы привезти сюда Кармен, может быть, даже снять один из коттеджей на выходные.
Дровяной склад был доверху забит заготовленными поленьями: слева – побольше, справа – потоньше, для растопки. В самом сухом углу лежало несколько мешков из дерюги и пачка газет, выпущенных много лет назад, с заголовками словно из другой эпохи: «Тони Блэр побеждает в борьбе за лидерство среди лейбористов», «Мандела становится первым чернокожим президентом Южной Африки», «Мадонна велит Леттерману „нюхать ее трусики “».
– Что ж, вот это подборка новостей, – сказал Джек. Он пролистал одну из газет, чтобы развлечься, и зачитал вслух: – «Почему новый американский сериал „Друзья “ обречен на провал?» Автор – ТВ-Тим.
– Интересно, почему я не слышал о ТВ-Тиме? – ответил Люк. – Жаль сжигать эти бумаги, это будет все равно, что сжечь учебники истории. Смотри: «Туннель под Ла-Маншем наконец-то открылся»; «Украденный шедевр „Крик“ восстановлен»; «Первый в Британии победитель национальной лотереи получил 17,9 миллионов фунтов стерлингов»; «Мир приветствует генетически модифицированные томаты».
Бушующий шторм грохотал стенами сарая, словно напоминая, зачем они здесь. Они прекратили читать и наполнили четыре огромных мешка дровами и бумагой. Пока они тащили их от склада, ветер подталкивал их сзади, словно торопя вернуться в убежище, которое давала гостиница.
Чарли передал хрустального ангела Мэри, которая стояла на табурете, чтобы дотягиваться до верхушки ели. Он не спрашивал, но ему было интересно, что произошло в подвале, когда они с Джеком искали игры. Потому что это была совсем другая Мэри, которая сейчас постепенно возвращалась к привычному состоянию, спускаясь по ступенькам. Она почти полностью восстановилась после их веселой игры в шашки и приятного обеда. Почти, но не совсем.
У Чарли была отличная интуиция, и он редко ошибался в своих выводах. Если и существовала женщина, более похожая на реальную Энн Эллиот, чем юная Мэри, то ему еще предстояло встретить ее. Такая правильная, способная и слишком прекрасная, чтобы сидеть на полке в ожидании своего капитана Уэнтворта, постепенно увядая. Он догадывался, что ее сердце уже приковало себя к кому-то, сердце, которое не соглашалось на другой вариант, и оно ждало ответа на ту любовь, которую она испытывала к Джеку, своему боссу, ведь когда он оказывался на ее орбите, в ее глазах загорался огонек.
Эти люди в его нынешнем мире нравились ему тем сильнее, чем больше времени они проводили вместе. Бридж, хотя поначалу он сомневался в своих выводах, была мягким ядрышком в твердой ореховой скорлупке. Люк – милым будоражащим мужчиной, прошедшим долгий путь. Но больше всего его заинтриговал Джек. Он казался не в ладах с миром, будто не совсем понимал его, но хотел понять. Возможно, именно поэтому он и был таким хорошим бизнесменом, потому что посвящал время занятию, которое давалось ему лучше всего. Но это не делало его счастливым человеком или человеком, который мог разглядеть чудо перед своими глазами, поскольку эти глаза были слишком сосредоточены на достижении иллюзорного горизонта. Чудо в облике такой правильной и такой способной Мэри.
