– Мы разрабатываем веганский сыр, – поделился Люк. – Те, что есть сейчас, ужасны. Я полон решимости разработать хороший рецепт. Я работаю с актером, роли которого иссякли, поэтому он научился делать сыр и основал собственную компанию «Хвала сырам» – ужасное название; зато сыр потрясающий.
Бридж заметила, с каким оживлением он говорил о своем бизнесе. Он действительно отличался от того Люка, за которого она вышла замуж и который однажды чуть не поджег кухню, когда пытался приготовить сыр на тосте, перевернув тостер на бок, – Люка, которого она знала.
Джек слизал остатки масла со своих пальцев, а затем скомкал фольгу.
– Это было прекрасно, – сказал он. – Мы делали такие в школе. Мы пробирались через окна общежития, разводили костер и запекали картошку в горячих углях. Весь процесс занимал половину ночи.
– Школа-интернат? – спросил Люк.
– Да.
– Мажорское дерьмо.
– Там было тяжело? – спросил Чарли.
– Нет, хотя первый год был немного жестким, когда нас всех сильно прессовали взрослые мальчишки. Но мне нравилось. Я до сих пор дружу со многими из тех, кто был в моем классе. К тому же у меня было отличное образование.
– Университет? – спросила Бридж.
– Оксфорд.
– Мажорское дерьмо, – снова сказал Аюк.
Джек засмеялся.
– Действительно, немного бесполезно. Я всегда собирался работать в семейной фирме, а не становиться профессором истории. Но мне нравился этот предмет, и я с удовольствием посещал лекции.
– А ты училась в университете, Мэри? – спросил Чарли.
– Нет, я бросила колледж и пошла работать в «Баттерли», – ответила она. – Мне очень повезло, что отец Джека искал секретаря, и я сразу попала на эту работу. – Она знала, что не получила бы ее, если бы на нее претендовал кто-то другой. Особенно кто-то постарше и, следовательно, «более разумный». То, что она не брюнетка, тоже помогло. – Мне надоело учиться, я хотела вырваться и начать зарабатывать деньги.
– Я бы изучал английский, если бы поступил в университет, – сказал Чарли. – Наелся бы Джейн Остин и ее произведениями до отвала. А Робин бы изучал географию.
– Откуда ты знаешь, что бы я делал? – спросил Робин, бросив на него недовольный взгляд.
– Потому что ты любишь путешествовать и знаешь все обо всем.
Робин оспорил это предположение.
– Я мог бы заниматься теологией, насколько ты знаешь. Моя мать хотела, чтобы я стал священником. Точнее, хотела, пока не узнала о моих наклонностях.
Чарли рассмеялся над этим.
– Из тебя получился бы прекрасный кардинал, независимо от твоих наклонностей. Ты так привлекательно выглядишь в красном. Смертный грех.
– Ох, остановись, мои бока уже раскалываются, – произнес Робин, обхватив себя руками и притворяясь, что ему больно от смеха.
– Вы двое словно комедийный дуэт, – сказала Бридж, улыбаясь вместе с остальными и наслаждаясь обменом шутками между двумя самыми старшими членами их компании.
– Нам очень весело вместе, – ухмыльнулся Чарли, глядя на Робина, и в его глазах стоял смех.
– Да, капитан, нам очень весело, – ответил Робин.
Этот момент, полный тепла и привязанности, надолго завис между ними.
– Хорошо, я уберу… – начал Люк.
– Нет, не уберешь. Я уберу посуду, – заявил Чарли, и его было не остановить.
– Тогда я сделаю хлопушки, – сказал Люк и отправился на поиски того, из чего их можно было соорудить.
Бридж решила пойти поискать что-нибудь для подарка. Она вытащила из шляпы имя Люка, и именно его она хотела вытащить меньше всего.
– Партию в шахматы? – спросил Джек у всех, кто мог ответить.
– Я сыграю, – сказала Мэри.
Она уже знала, какой подарок подготовит своему Тайному Санте. Немного банально, но она надеялась, что это сгодится.
– Должен предупредить, что я был капитаном школьной команды, – произнес Джек.
Мэри поставила ему мат за пятнадцать ходов.
Глава 19
– Не могу поверить, что сегодня канун Рождества, – сказал Робин, сидя у огня и поджаривая зефир на большой вилке. – Чарли, что, ради всего святого, ты делаешь?
Он проследил, как Чарли опускает вишенку в горячий шоколад.
– Это специальное блюдо «Черный лес», – ответил он. – Перестань волноваться. В вишне нет холестерина.
– Улыбочку, все, – позвал Люк, поднимая свой телефон, чтобы сделать селфи, на котором они все сидели вокруг камина с горячим шоколадом и лицами, сияющими от света пламени. Он щелкнул, запечатлев их в идеальном улыбающемся кадре, источающем уют. Он хотел бы отправить его Кармен, показать ей, что он в безопасности, хотел бы поговорить с ней и понять, в порядке ли она. Казалось, прошло очень много времени с тех пор, как он видел ее в последний раз.
– Странно, но я с нетерпением жду завтрашнего дня, – сказала Бридж. – Думаю, будет весело.
– Какие раньше у тебя были планы? – спросил Робин.
– Просто провести это время в одиночестве, – ответила Бридж, быстро добавив: – Я имею в виду, вдвоем, конечно. Бен отлично готовит.
– Очевидно, он прекрасно тебе подходит. – Люк подмигнул ей.
– О, прошу тебя, – взмолилась Бридж. – Я помню, как ты думал, что чечевица – это подпорка для дверной щели.
– Ну, мы ничего не можем поделать с тем, что наши планы изменились, поэтому, полагаю, мы должны извлечь из этого пользу, – заключил Робин, передавая по кругу тарелку с поджаренным зефиром.
– Держу пари, в Авморе у нас такого бы не было, – сказал Чарли.
– Тебя бы выгнали из отеля, если бы ты начал добавлять вишню в свои напитки. Что дальше? Мандарины в капучино? Финики в твой лапсан сушонг
[37]?
Чарли вздрогнул.
– Фу, не говори глупости, Робин.
Затем он откусил зефирку и принялся блаженно жевать ее.
– Отличный горячий шоколад, Джек, – похвалила Бридж. – Идеальный, на самом деле.
– О… спасибо, ты… ты правда так думаешь? – смущенно потупился Джек. – Я всегда был единственным, кто делал его для других в школе Святого Кристофера. Они всегда говорили, что у меня получается хорошо.
– Ты был чьей-то шестеркой? – спросил Робин.
– Да, был, – сказал Джек, похоже, гордясь этим. – В этом нет ничего необычного. На первом курсе от тебя, вроде как, ожидали, что ты будешь немного прислуживать старшим мальчикам. Я выполнил несколько поручений и приготовил чертовски много горячего шоколада. Мальчик, которого я обслуживал, был очень милым, сыном министра правительства. Он давал мне тридцать фунтов в конце каждого семестра. Мне это очень нравилось, это льстило мне. – Ностальгическая улыбка на его лице отражала сказанное.
