Я молча слушала.
- Но прошло время, и я стала замечать других мужчин. Я была молода - чересчур молода, казалось мне тогда, - и вышла замуж слишком рано. Мой муж видел, как я возвращаюсь домой слишком поздно или просто ночую в другом крыле, но не говорил ничего. Да и как, если я без слов дала понять, что любые разговоры такого рода меня расстроят?
- Должно быть, ему было очень больно, - тихо сказала я.
- Я не люблю причинять боль, - сухо сказала бабушка. - Даже вчера, хотя с тобой это было необходимо. Но. да. Ему было очень больно, и не почувствовать это было невозможно. Из первой категории счастливых истинных невест я незаметно перешла во вторую.
Я закусила губу. Конечно же. Ведь у бабушки было шесть мужей, пусть и не одновременно.
- Итак, я могла без него обойтись, а он всё ещё меня обожал, ведь иначе быть не могло, -произнесла бабушка. - Развестись, прогнать его? Но это, вероятно, сделало бы его лишь несчастнее. Поэтому я. сделала кое-что.
- Что?
- Не скажу, милая. Не думаю, что тебе стоит знать эту тайну. Но, когда я совершила то, что должна была, он. ему перестало быть больно. - На лице бабушки застыла странная и нежная улыбка. - Он уехал и занялся своими делами в Ларетте. Стал серым кардиналом маленькой игорной империи, как я слышала.
- А ты?
- А я поняла, что сделала глупость, - просто сказала бабушка. - И не одну, а несколько. Потому что теперь, потеряв его, я вдруг поняла, что люблю его больше жизни. И эта любовь не давала мне спать, есть, читать. думать. Жить.
- И тебе нужны были слова утешения, - прошептала я.
- О да. Некоторое время я даже думала, что стану четвёртой категорией. - Бабушка усмехнулась, разглядывая отражение своей шали в волнах. - Ринией-которая-никогда-больше-не-выйдет-замуж.
- Но ты вышла замуж.
- Я переросла свою любовь, как ты перерастёшь свою. Время идёт, Кора. Время -единственные слова утешения, которые ты можешь получить. Пройдёт год, три года, пять лет, и твоё сердце будет болеть меньше. - Бабушка окинула взглядом берег. - Только не возвращайся сюда, в это место. Не стоит.
Я сглотнула. На глазах навернулись слёзы. Бабушка понимала, что я сейчас чувствую. Так хорошо понимала, что и я поняла её. И осознала, что слов утешения не получу. Их просто нет.
Я проиграла. Мы проиграли, я и Фрэнсис. Наша история закончилась.
- Может быть, и я стану четвёртой категорией? - спросила я вслух. - И никогда не выйду замуж?
Бабушка засмеялась. И неожиданно потрепала меня по голове.
- Ты можешь делать всё, что хочешь, - произнесла она. - Не делай только одного. Не верь, что ваши судьбы сделают кульбит и вы встретитесь снова. Это сладкая иллюзия... но тем горше будет настоящее.
Я подняла глаза на полосу горизонта. Слёзы текли по лицу, но я не стала их стряхивать.
Бабушка была права. Но как упускать надежду, если она жива? Если вот она, бьётся и трепещет на ветру, но не хочет, не желает сдаваться?
Ведь бывают в мире чудеса. Даже для будущей истинной невесты, которая, кажется, вовсе не хочет ею быть.
- Я поняла, - тихо сказала я. - Но сейчас я не могу думать о нём. Просто не могу.
Бабушка молча обняла меня за плечи, укрыв своей шалью. И, стоя бок о бок, мы без слов смотрели на море.
Я не знала, о чём грезила бабушка. О парусе из прошлого, который вдруг появится на горизонте?
Но я видела перед собой Фрэнсиса. Совсем другого, повзрослевшего, многое пережившего
- но не забывшего меня.
И он протягивал мне руку.
