А в это самое время Константин расследовал, выискивал связующие звенья цепи, соединяющей модного рэп-музыканта МС Рад-Х с Вихрем — назойливой вездесущей помехой информационного поля, – и пропавшими статуэтками Элизиума. Ученый спешил поделиться открытиями, новостями с Марианной – ему было о чем поведать, – но девушка каждый раз находила предлог уклониться от встречи.
В действительности Марианна пребывала в смятении. Она не могла продолжать вести себя как ни в чем не бывало – при каждой новой мысли о Константине острые заледеневшие корни деревьев, вылезающие из-под земли, будто вновь резали тело, оставляя незаживающие порезы в памяти души. В то же время она не держала на него зла, умом понимая, что лишь благодаря его, несомненно, жестокому поступку у нее появился шанс своими ногами ступать по земле. К двойственности чувств примешивалось и третье – очарование Константина не отпускало. А вместе с ним не отпускали и сожаление о необратимости пережитых по его вине страданий, вполне осознанно, по его же признанию, воздвигнутой между ними преграды и глубоко укоренившийся страх перед обреченностью на новую боль – так или иначе проклятие цыганки жило и с каждым намеком на зарождение нового чувства пускало ядовитые ростки в сердце девушки. Ситуацию усугубляла и внедренная Константином мысль – цыганка являла собой необратимое прошлое ее души, часть ее самой, что наперед исключало всякую возможность избавиться от нее и насланного ею проклятия. В общем и целом Марианна предпочла заморозить отношения с Константином, и он лишился возможности до нее достучаться. Тем более когда она сблизилась с Акимом – хранителем надежды на безоблачное будущее ее души, – ей попросту не хватало времени помыслить об ином.
Но разве Вселенной есть дело до наших мыслей и планов? Водоворот событий нежданно-негаданно вновь захлестнул Марианну, выводя ее земной путь на новый виток спирали. И Вихрь ворвался без спроса, разрывая сон ранним темным утром…
* * *
Марианна вздрогнула. Одеяло. Белые простыни. За окном темень – осеннее утро. На настенных часах – шесть. Звонок в дверь – продолжительный, настырный, – вот что разбудило ее. Марианна, плюхнувшись в коляску, тихонько, стараясь не производить шума, подъехала к двери. Тут же раздался стук – кто-то изо всех сил колотил в дверь. Марианна замерла, сжимая в руках телефон, готовая набрать номер экстренной службы.
– Марианна, открой! Это я, – послышался за дверью знакомый голос.
В сдавленном, задыхающемся стоне с трудом распознавался некогда чарующий тембр молодого ученого. Но сердце Марианны безошибочно уловило знакомые ноты, и она, не раздумывая, отворила дверь.
Живописать мужчину, представшего на пороге квартиры, можно было бы одним выражением – не в себе!. Глаза совершенно ошалелые, кончик мятой рубашки торчит из-под испачканных джинсов, кожаная куртка расстегнута, на рукаве просвечивает дыра. Лишь волосы оставались безукоризненными, и то благодаря короткой стрижке, которую сложно испортить. Константин, прислонившись к дверному косяку, попросил разрешения войти, но просьба выглядела нелепо – он уже перешагнул порог.
– Проходи на кухню. Я сейчас, – бросила Марианна вошедшему, второпях повернув в сторону спальни, где тотчас исчезла, затворив дверь.
Девушка, остановившись у трюмо, с беспокойством оглядела себя зеркале. Отражение ни чуточки не радовало: ни укладки, ни макияжа, опухшие ото сна веки, да еще в придачу эта ночнушка хэбэшная – целомудренная, аж плакать хочется. В целом печальное зрелище. И что обидно, на то, чтобы привести себя в порядок, нисколечко не оставалось времени. Явно нестабильное состояние гостя не позволяло оставлять его надолго одного. Марианна достала из ящика трюмо расческу, причесалась на скорую руку – стрижка более или менее улеглась, – наспех мазнула тушью ресницы, а непрезентабельную ночнушку прикрыла красной шалью – красный всегда был ей к лицу. В таком виде она въехала на кухню, где у окна с сосредоточенным видом стоял Константин и считал ворон, и это отнюдь не фигура речи – он действительно пересчитывал ворон, облюбовавших крышу стоявшей во дворе трансформаторной будки.
– Три вороны… и тут… – произнес он, застыв как прикованный, даже не обернулся.
– При чем здесь вороны? Что принесло тебя в такую рань? Ты вообще в своем уме?
Недовольный оклик Марианны заставил Константина опомниться.
– Прости, я напугал тебя. Побеспокоил чуть свет. Но я не знал, куда деваться. Домой – точно нет. Только ты поймешь и поможешь, я знаю. Уже помогла, – в непривычной для него манере человека на грани, человека, нуждающегося в поддержке, просящего человека заговорил Константин.
– Что с тобой приключилось? Чем я могу помочь? – спросила Марианна, нажатием на рычажок включив электрочайник.
Константин подошел ближе и взял ее за плечи – накинуть шаль оказалось удачной идеей, иначе он бы непременно почувствовал мурашки, пробежавшие по ее телу от тревожного прикосновения его рук. Тут Константин впервые с момента, как переступил порог дома, взглянул Марианне в глаза, озвучив донимавший его вопрос:
– Марианна, скажи, только честно, тогда в лечебнице я убил ворону? Тот парень на фото из бабкиной картотеки, тот, что дежурил у ворот клиники, в него я точно не стрелял?
– Нет, конечно нет, – поспешила заверить его Марианна точно так, как раньше, – ты убил ворону.
Марианна накрыла его ладони своими. Константин облегченно вздохнул, не сводя с девушки глаз.
– Наверное, это все, что мне нужно было услышать, – сказал он, заметно успокоившись.
– Выпьем чаю, и ты мне все расскажешь, – ободряюще произнесла Марианна.
– Кофе, если не затруднит, – попросил Константин.
Марианна, видя, как дрожат его руки, подумала, что только кофеина ему и не хватало, но предпочла не спорить, насыпав в чашку пару ложечек растворимого.
– Глупо получается, даже не знаю, с чего начать.
Аромат кофе и занимавшийся рассвет за окном пробуждали жизнь нового дня, провожая с миром уходящую в прошлое ночь с ее обманчивыми формами и порождающими страх галлюцинациями.
– Для начала объясни: почему у тебя такой потрепанный вид? – пришла на помощь Марианна, которую, признаться, раздирало любопытство.
Кроме того, наблюдая Константина «не в себе», она втайне наслаждалась его уязвимостью, неуверенностью – не злорадствуя ни в коей мере, она испытывала удовольствие от внезапной близости, простой человеческой, той, что порой объединяет потерянные души, ищущие опору друг в друге.
– Я выпал из окна, – ответил Константин, криво улыбнувшись.
Воображение девушки тут же нарисовало многоэтажку, распахнутое окно и летящего камнем вниз Константина – яснее не становилось. То ли кофе подействовал, прояснив голову, то ли с наступлением утра туман рассеялся сам собой, но, к счастью, Константин обрел дар речи, начав излагать как прежде – четко и по порядку.
– Позволь, я начну сначала, – промолвил он, распрямив плечи. Торчащий из-под джинсов кончик некогда белой рубашки все еще мозолил глаза. Константин на секунду задержал на нем неодобрительный взгляд, мысленно махнул рукой, так ничего и не поправив. – Как ты, наверное, догадываешься, в последнее время я только и делал, что собирал сведения об МС Рад-Х. До этого я даже не задумывался, кто он вообще такой и откуда взялся. Привязчивый бит, бомбические треки, отвязные тексты, миллионы подписчиков на ютьюб-канале – все, что мне было известно об этом парне. Честно говоря, я даже никогда не обращал внимания на его внешность. Порылся в Интернете. Сразу наткнулся на его физиономию – по мне, так довольно отталкивающий экземпляр: пол-лица закрыто челкой, глаз не видать, скулы выпирают, сам тощий, костлявый, вылитый Кощей Бессмертный, только в молодости. Татуировки по всему телу. И что примечательно – на одной фотографии, где он случайно приподнимает челку, на лбу красуется перевернутая пятиконечная звезда в круге: по одним данным – символ Сатаны, а по другим – символ власти материи над духом, применяемый современными оккультистами для усиления энергоинформационного потока. Как видишь, волей-неволей пришлось окунуться в актуальные направления мракобесия.
