— Поумнее? — Легов усмехнулся. — Где уж нам
поумнее! Мы ведь люди простые, грубые!
Университет, правда, тоже закончили, но до вас нам ой как
далеко! А если хотите что-нибудь поумнее — так не угодно ли на это взглянуть?
Он вытащил из кармана сложенный вдвое листок и победным
жестом протянул его Старыгину.
— Это еще что такое? — Дмитрий Алексеевич
недоуменно уставился на рисунок. — Уж это точно не рука Леонардо!
— Целиком с вами согласен, усмехнулся Легов, — на
компьютере состряпали. На милицейском жаргоне такой портретик называется
фотороботом! Никого из знакомых случайно не узнаете? Или нет, как вы говорите,
портретного сходства?
— Ну себя самого узнаю, — неохотно признал Старыгин. —
И что с того? Если хотите, могу вам подарить свою фотографию, шесть на восемь,
там я еще больше похож…
— Когда понадобится, фотографии мы сами сделаем! Только
не шесть на восемь, а три на четыре. В фас и в профиль. А этот фоторобот тем
интересен, что составил его ночной дежурный в тот самый день.., точнее, в ту
самую ночь, когда была похищена Мадонна Литта. Этот самый ночной дежурный
видел, как вы глубокой ночью выходили через служебный выход музея. И у вас в
руках, между прочим, находился некий предмет, который вполне мог быть
похищенной картиной…
И я думаю, что это и была именно она, Мадонна Литта!
Легов подскочил к реставратору, уставился на него
побелевшими глазами и выпалил:
— Игра окончена, Старыгин! Дежурный опознал вас по
фотографии в личном деле! Признайтесь, куда вы дели картину, — или сгниете
в тюрьме, и все ваши заслуги нисколько не помогут!
Легов стал страшен. В нем не осталось ничего от прежнего
смешного и безобидного человечка, кажется, он даже стал выше ростом.
Маша вздрогнула. Она поняла, что этот человек способен ??е
задумываясь сломать чужую судьбу во имя своих амбиций, что он твердо уверился в
виновности Дмитрия Алексеевича, выбрал его на роль подозреваемого и теперь ни
за что не отступит от принятого решения, он действительно сгноит невинного
человека в тюрьме.., а в том, что Старыгин ни в чем не виноват, Маша не
сомневалась ни секунды. Легов по своему положению пытался свести все к
простому: кто-то украл дорогую картину из вверенного ему Эрмитажа. Он обязан
картину найти и вернуть. Если же это сделать невозможно, то Легову нужно хотя
бы , кого-то предъявить начальству в качестве подозреваемого и отчитаться в
своей деятельности.
Но ведь картину не просто украли. Ее подменили. И только
разобравшись, для чего это сделали, можно отыскать следы настоящей Мадонны
Литта. Если Старыгина сейчас арестуют, разбираться никто не станет. То есть
может быть потом.., но время дорого. Что-то подсказывало Маше, что нужно
спешить. Они могут не успеть…
Легов достал из кармана какой-то тяжелый, тускло сверкнувший
предмет. Маша с ужасом поняла, что это наручники.
Решение пришло внезапно. Точнее, не было никакого решения,
она начала действовать под влиянием какого-то мгновенного бессознательного
импульса. Вспомнив про особенности здешней электропроводки, Маша передвинула
старинное резное кресло ближе к двери. В ту же секунду свет в лаборатории
погас, комната погрузилась в кромешную темноту.
С той стороны, где находился Легов, донеслось приглушенное
проклятье. Евгений Иванович, натыкаясь на мебель, двинулся к столу и наткнулся
на Машу. Он прошипел что-то нечленораздельное и мертвой хваткой вцепился в ее
руку.
И тогда Маша сделала такое, чего никак не ожидала от себя.
Видимо, решив, что, как говорят, семь бед — один ответ, она нащупала в темноте
тяжелую настольную лампу и с размаху ударила туда, откуда раздавалось
взбешенное бормотание Легова. Из темноты донесся изумленный сдавленный возглас,
рука Евгения Ивановича разжалась, и он с глухим звуком рухнул на пол.
— Дмитрий, бежим! — прошептала Маша и каким-то
шестым чувством нащупала в тем-" ноте холодную руку реставратора. —
Бежим отсюда!
Через секунду они выскочили из лаборатории. Старыгин
удивленно вытаращился на Машу.
— Ну вы даете! Честно говоря, не ожидал!
— Я и сама не ожидала, — призналась
девушка. — У вас есть ключ?
Он мгновенно понял ее и запер дверь лаборатории.
— Правда, он наверняка предупредил все посты.. —
озабоченно проговорила Маша. — Через служебный выход вас не пропустят…
— Не надо через служебный, — Старыгин потащил ее
за руку к лестничной площадке. — Вы знаете, где нужно прятать лист?
— Конечно! Кто же этого не знает! — Маша
усмехнулась, едва поспевая за реставратором. Лист надо прятать в лесу!
— Тогда человека нужно прятать в Эрмитаже! Здесь каждый
день проходят десятки тысяч посетителей, среди которых нетрудно
затеряться! — Старыгин выскочил на площадку, подошел к стеклянной двери..,
и тут же отшатнулся: за этой дверью стоял плечистый парень из числа подчиненных
Легова. Заметив Старыгина, охранник бросился к двери, дернул ее.., дверь была
заперта. Он вытащил переговорное устройство и что-то быстро заговорил.
— Скорее! — выкрикнул Старыгин и потащил Машу
вперед по коридору. Через минуту они оказались около другой двери, за которой
толпились посетители перед картинами испанских мастеров. Старыгин и Маша
вбежали в зал и смешались с толпой шумных финнов.
Толстая рослая финка в голубых шортах и вылинявшей джинсовой
панаме повернулась к Старыгину, хлопнула его по спине и радостно воскликнула на
ужасном английском:
— Хэллоу, френд!
— Hallo, — вежливо отозвался реставратор.
— Итс вери бьютифал! — сообщила общительная дочь
севера, окинув широким жестом все окружающее ее великолепие.
— Yes, — сдержанно подтвердил Дмитрий Алексеевич, настороженно
оглядываясь по сторонам.
В соседнем зале появились двое сотрудников службы
безопасности, пробирающихся, между галдящими туристами, внимательно просеивая
их взглядом.
Маша широко улыбнулась финке и жизнерадостно воскликнула:
— Do you want to exchange? Хотите меняться? Souvenir!
— Чендж? О'кей! — финка явно обрадовалась
проявленному к ней вниманию. Маша сняла со своей шеи шелковый платок, протянула
его финке и в обмен стащила с ее головы панаму, тотчас нахлобучив ее на голову
своему спутнику. Критически оглядев Старыгина, сняла с ближайшего финна черные
очки и надела на реставратора.
Финн удивленно оглянулся, но его соотечественница засияла,
указав на Дмитрия Алексеевича:
— Итс май френд!
— Один из охранников вошел в зал, скользнул взглядом по
толпе туристов. Старыгин повернулся к нему спиной и сделал вид, что
разглядывает лепнину потолка. Секьюрити что-то вполголоса проговорил в
переговорное устройство и пошел дальше. Маша облегченно перевела дыхание.
