Этот экскурс в область местных нравов был прерван появлением
хозяина, который принес на подносе две чашечки кофе, по размеру больше похожие
на наперстки, и два высоких стакана холодной воды. Маша пригубила кофе.
Он оказался удивительно вкусным, чересчур, на ее взгляд,
сладким и таким крепким, что потолок кофейни поплыл по кругу, как площадка
карусели.
— Запивайте! — посоветовал ей Старыгин. К
настоящему, хорошо заваренному кофе потому и подают воду, что без воды этот
напиток слишком ударяет в голову!
Маша торопливо запила кофе ледяной водой и тут же
почувствовала необыкновенный прилив бодрости. Старыгин тоже оживился и разложил
на покрытом инкрустацией столике дневник профессора Магницкого и свои записки с
расшифровкой клинописных значков.
Он отпил еще глоток кофе и начал расшифровывать дневник,
произнося вслух каждое прочитанное слово.
"Как красива Испанская лестница весной!
Чудесные азалии стекают с ее ступеней, наполняя воздух
божественным ароматом…"
— Никогда не думал, что мой дедушка был поэтом! —
хмыкнула Маша. — Неужели все эти предосторожности с шифром были
предназначены только для того, чтобы скрыть от посторонних глаз его
сентиментальные римские воспоминания?
— Постойте, это только начало… — пробормотал Старыгин,
выписывая перевод на отдельный листок, и продолжил:
«Странная встреча на улице Четырех Фонтанов. Этот господин
С, скорее всего сумасшедший. Интересно, откуда он знает о моем происхождении?»
— Это уже немного интереснее… — Маша придвинулась к
Дмитрию Алексеевичу и заглянула в дневник. Однако без помощи Старыгина
клинописные значки молчали.
«Однако то, что он говорил о Древней Матери, не лишено
смысла. Мадонна Леонардо и фреска в катакомбе.., сюжет и сходная композиция..,
тут несомненно есть связь, особенно если принять во внимание то, что я видел в
Гизе».
— Еще одно упоминание Гизы! — проговорила
Маша. — Продолжайте, прошу вас!
— Дальше — какая-то странная запись, кажется, это
стихи:
«Три величайших тебя охраняют, Стрелы разящие жарко роняют,
Самый высокий поделишь на шесть, Но к чаепитью прислужники есть».
— Абсолютная бессмыслица! Не понимаю, что дедушка хотел
этим сказать!
— Здесь пропуск, — продолжил Старыгин. — Он
снова возвращается к записям через несколько дней:
«Господин С, излишне настойчив. Я немного подыграл ему,
чтобы выяснить, как много он знает. Однако то, что мне удалось узнать…»
— Снова пропуск… — Старыгин потер глаза. — Дальше
значки становятся неровными, словно тот, кто их писал, был сильно взволнован.
«Это невероятно! То, что такое возможно в наши дни.., мне
кажется, что я перенесся в Средние века! Эти дикие ритуалы.., кажется, я сунул
руку в осиное гнездо.., самое ужасное, все, что говорит С., не лишено смысла. И
моя кровь.., кто бы мог подумать!»
— Кровь? — удивленно переспросила Маша. Он говорит
о своем аристократическом происхождении?
— Надо думать, — кивнул Старыгин. — А вот
дальше:
"Кровь, образ и ключ. Так вот почему я их так
заинтересовал! Кровь, кровь! Сколько можно страдать из-за нее! Кто бы мог
знать! Счастье еще, что они не знают того, что я видел в Гизе. Страшно
подумать, что могло бы.., однако именно там — спасение… "
— Кровь, образ и ключ! — воскликнула Маша. То же,
что говорили люди в катакомбах! И опять Гиза!
— Господа хотят посетить Гизу? — прожурчал рядом
вкрадчивый голос. — Я могу показать вам такую Гизу, которую не видел ни
один турист! Вы увидите настоящие тайны Древнего Египта!
Маша оглянулась. Возле их столика стоял тот маленький усатый
старичок, который прежде курил кальян в углу кофейни.
— Спасибо, друг, — ответил Старыгин с вежливой
улыбкой. — Может быть, в другой раз… мы заняты, у нас дела…
— Не отказывайся, хабиби! — не сдавался старик. Он
выпучил глаза и распушил усы, как кот при виде мыши. — Не отказывайся! Я
покажу вам такое, чего никто не видел! Я покажу вам тайны тысячи и одной ночи!
Хасан! — он обернулся к бармену и щелкнул пальцами. — Хасан, принеси
гостям твой особый кофе!
— Думаю, что нам лучше уйти! — прошептала Маша,
выскальзывая из-за стола.
— Спасибо, друг! — Старыгин так широко улыбнулся,
что едва не вывернул челюсть, положил на столик купюру и двинулся вслед за
Машей к выходу.
Спутники стремительно взбежали по ступенькам, а вслед им
несся разочарованный голос:
— Зря ты отказываешься, хабиби! Я раскрыл бы тебе все
секреты Шехерезады…
— Придется поискать более удобное место для чтения
дневника, — разочарованно проговорила Маша. — Кажется, здешние жители
слишком общительны…
— Однако дневник вашего покойного деда по-настоящему
заинтриговал меня. — Старыгин шагал, задумчиво глядя себе под ноги. —
И это его стихотворение.., как оно начиналось?
«Три величайших тебя охраняют», — процитировала Маша по
памяти.
— Три величайших.., но ведь это наверняка пирамиды! Три
пирамиды Гизы! Ведь профессор именно Гизу несколько раз упоминал на прочитанной
нами странице, и на той, первой табличке было сказано — спасение в Гизе!
— Так поедемте в Гизу, — Маша остановилась. —
Ведь это где-то совсем рядом?
— Это — ближайший пригород Каира.
— Знать бы только, что там нужно искать!
— Может быть, нам подскажут это стихи вашего деда?
Старыгин на ходу развернул листок со своими записями и
выразительно продекламировал:
— ..Стрелы разящие жарко роняют.
Самый высокий поделишь на шесть, Но к чаепитью прислужники
есть…
— Вы что-нибудь понимаете? — Маша скосила на
спутника зеленые глаза. — По-моему, дедушка просто развлекался!
— А мне кажется, что это головоломка! — отозвался
Старыгин и наморщил лоб. — Стрелы разящие жарко роняют…
— Как можно что-то «жарко ронять»! — возмутилась
девушка. — У деда явно было неважно с грамматикой!
— А может быть, весь вопрос в запятой! — прервал
ее Старыгин. — Знаете эту фразу — «Казнить нельзя помиловать»? От того,
куда поставить запятую, полностью меняется смысл предложения! Так и здесь, может
быть, профессор имел в виду «Стрелы, разящие жарко»!
— И что это такое?
— Гомер называл так солнечные лучи!
— Ну и какой же смысл вы во всем этом видите?
— Честно говоря, пока не знаю.., в стихотворении
упомянуты три пирамиды Гизы. «Самый высокий» — это, наверное, великая пирамида
Хеопса. Может быть, на древнем рельефе внутри пирамиды Хеопса есть условное
изображение солнечных лучей, число которых нужно поделить на шесть…
