Стало быть, и экспертов возьмут своих.
Маша еще не успела додумать до конца эту мысль, а рука уже
сама нажимала кнопки мобильного телефона. Вот она, записная книжка.
Не так давно, прошлой осенью, в Манеже проходила выставка
работ российских реставраторов. И кто-то из их отдела ее освещал. Угу, Светка
Воробьева, она еще жаловалась, что пришлось несколько дней толкаться в Манеже и
вникать в специальные реставраторские проблемы. Зато репортаж получился у нее
отличный, Маша даже сейчас почувствовала легкий укол профессиональной зависти.
Светка ответила быстро и продиктовала Маше три фамилии самых
известных в городе реставраторов — Старыгин, Половцев и Вейсберг. Все трое
числились в Эрмитаже.
Однако все равно пришлось ехать в отдел за «Желтыми
страницами», потом Маша долго висела на телефоне, пытаясь найти нужных люд ей.
И наконец получила вполне исчерпывающие сведения, что
Половцев Виктор Сергеевич находится в отпуске, Вейсберг Павел Фридрихович уже
полгода в творческой командировке в Германии, в Дюссельдорфе, а Дмитрий
Алексеевич Старыгин в принципе здесь, но подойти не может, потому что очень
занят.
«Точно, это ему поручили разобраться с картиной», —
сообразила Маша.
А потом ее закрутила текучка, и Старыгина она так и не
поймала.
* * *
— Завтра заедешь за мной в половине девятого.
Плотный представительный мужчина захлопнул дверцу машины и
шагнул к подъезду. Мотор «Мерседеса» тихо рыкнул, и машина скрылась за
поворотом.
И в ту же секунду из глубокой тени возле подъезда показалась
необыкновенно худая и высокая фигура.
Сердце бизнесмена тревожно забилось.
Неужели это именно то, чего он так боялся, в то же время
легкомысленно думая, что уж с ним-то такое не произойдет? Неужели сейчас его
убьют — по заказу конкурентов или просто из-за содержимого бумажника? Почему он
не попросил шофера подождать, пока откроет дверь подъезда!
Рука сама потянулась к внутреннему карману, в котором лежал
пистолет.
Но из темноты донесся холодный, безжизненный голос:
— Жизнь нашу создаем мы смертью других.
Бизнесмен вздрогнул и ответил:
— В мертвой вещи остается бессознательная жизнь.
Это было совсем не то, что он подумал. Впрочем, может быть,
в глубине души он боялся этой встречи еще больше.
Он расстегнул манжет рубашки и закатал рукав, освободив
запястье, на котором стала видна удивительная татуировка: маленькая ящерица с
человеческими глазами, чудовище, уютно свернувшееся, как ребенок на руках
матери.
И человек, вышедший из темноты, точно так же закатал рукав,
обнажив точно такой же рисунок.
— Здравствуй, брат!
Двое людей соприкоснулись запястьями, так что чудовища на их
коже на мгновение прижались друг к другу.
— Каждая часть хочет быть в своем целом!
Закончив этой ритуальной фразой церемонию, незнакомец
понизил голос и проговорил:
— Мне нужен кров и новые документы.
— Нет проблем.
— Я не один.
Бизнесмен удивленно огляделся: никого больше поблизости не
было. Тогда незнакомец вынул из-под полы темный сверток.
— Это именно то, что я думаю? — Во рту бизнесмена
стало сухо и горько от волнения.
— Да, это Образ.
Луна вышла из-за облаков, на мгновение осветив лицо, узкое и
худое, как профиль на стертой от времени старинной монете.
* * *
Рано утром Машу осенило. Нужно ехать к этому реставратору
домой, причем как можно раньше, пока он не ушел на работу. Там, в служебном
кабинете, он ей ничего не скажет, а если огорошить его дома… Из базы данных она
знала уже, что Дмитрий Алексеевич Старыгин живет один. И это очень хорошо, им никто
не помешает.
Стоя перед шкафом, Маша ненадолго задумалась, что бы такое
надеть. Короткую юбку нельзя — это может сразу же оттолкнуть старичка. То есть
некоторые, конечно, как раз от этого балдеют, но этот Старыгин, видно, не такой
— серьезный человек, Светка Воробьева говорила — очень талантливый и
востребованный реставратор.
Так, джинсы тоже несолидно. В конце концов, выглянув в окно,
Маша остановилась на зеленом брючном костюме. Жакет имел весьма смелый вырез,
так что пришлось замаскировать его кулоном.
Перед выходом Маша тронула губы неяркой помадой и сказала
сама себе в зеркало:
— Я — самая умная и талантливая. Я сделаю множество
интересных передач, стану знаменитой. Сейчас я встречусь со Старыгиным и вытащу
из него всю информацию.
Обретя таким образом уверенность в себе, Маша поехала по
указанному адресу.
Когда она позвонила в квартиру Старыгина, часы показывали
восемь утра. Маша вообще была ранняя пташка.
— Кто здесь? — раздался из-за двери недовольный,
заспанный голос.
— Откройте, Дмитрий Алексеевич! — проговорила
Маша, — Я к вам из Эрмитажа…
— От кого? — буркнул голос.
— От Александра Николаевича Лютостанского! — не
моргнув глазом, соврала Маша.
Недаром вчера выяснила фамилию хранителя у служительницы.
Шеф Виталий Борисович учил их, что лишняя информация никогда не помешает. Вот и
пригодилась!
Ее ложь сработала, засовы заскрежетали, дверь открылась. На
пороге появился неопрятный пожилой человек в мешковатом свитере и растянутых на
коленях спортивных штанах.
— Ну что еще такое! — простонал он, щурясь от
света. — Я же сказал вашему Лютостанскому.., можно дать человеку
выспаться!
— Вы так и будете держать меня на пороге? Маша
протиснулась мимо него в темную прихожую. — Вообще-то Лютостанский не мой,
он скорее ваш… Я — корреспондент канала «Твой город»…
— Ах, значит, корреспондент! — Мужчина мгновенно
разъярился и двинулся на Машу с самым угрожающим видом. — А ну, прочь из
моего дома! Только корреспондентов мне не хватало! Врать еще, понимаешь, вздумала!
— Я не врала! — вскрикнула Маша, ловко
увернувшись. — Мы друг друга не поняли! Я действительно была вчера в
Эрмитаже, там мне дали ваш адрес!
— Шустрая какая! Снова все врешь! — возмущенно
пропыхтел хозяин, безуспешно пытаясь поймать Машу и вытолкать ее из
квартиры. — Эрмитаж не справочное бюро, адресов своих сотрудников не дает!
А ну, выметайся!
— Вы всегда так обращаетесь с женщинами? Маша снова
отскочила в сторону, ушиблась об какую-то скамейку и скривилась от боли. —
Да уйду, уйду я! Старый зануда!
Последние слова она добавила шепотом, но хозяин квартиры их
расслышал и возмущенно выкрикнул:
