– Но это особенный случай, – страстно сказала Лаура.– Я не в бегах от закона, доктор.
– От кого же вы бежите?
– Как это ни странно… от тех же людей, которые убили моего мужа, отца Криса.
Он был удивлен.
– Ваш муж был убит?
– Вы могли узнать это из газет, – сказала она печально.– Это была сенсационная история, которые так любит пресса.
– К сожалению, я не читаю газет и не смотрю телевизионных новостей, – сказал Бренкшоу.– Там говорят только о войнах, катастрофах и сумасшедших террористах. Мне жаль вашего мужа. И если эти люди, которые убили его, кто бы они ни были, хотят теперь убить вас, вы должны идти прямиком в полицию.
Лауре нравился этот человек, и она с симпатией относилась к нему. Он казался разумным. У нее была маленькая надежда уговорить Бренкшоу держать рот на замке.
– Полиция не сможет защитить меня, доктор. Никто не сможет защитить меня, кроме меня самой и этого человека, чьи раны вы залечиваете сейчас. Эти люди, которые преследуют нас… беспощадны и безжалостны, они выше закона.
Он покачал головой.
– Никто не выше закона.
– Они выше, доктор. Мне нужно время, чтобы объяснить это, но и тогда вы можете не поверить мне. Но я молю вас, если только вы не хотите быть причиной нашей смерти, молчите о том, что случилось сегодня. Молчите не несколько дней, а всегда.
– Хорошо…
Изучая его, она поняла, что все тщетно. Она вспомнила, что он сказал ей в прихожей, когда она предупредила его не лгать о присутствии в доме других людей: он не лгал, сказал он потому, что правда упрощает жизнь; он не имел привычки лгать. Спустя сорок пять минут она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что он был необыкновенно честным человеком. Даже сейчас, когда она умоляла его сохранить их визит в секрете, он не мог сказать ложь, которая успокоила бы ее. Он смотрел виновато на нее и не мог позволить своему языку произнести ложь. Он выполнит свой долг, когда она уйдет; он доложит обо всем в полицию. Полицейские обыщут ее дом в Бич Би, где они могут обнаружить кровь, если не тела путешественников во времени, и где они найдут сотни следов от пуль, разбитые окна, изрешеченные стены. Завтра или на следующий день в газетах появится новая история…
Гул, который она слышала полчаса назад, все-таки мог оказаться далекими раскатами грома, которые гремели в пятнадцати или двадцати милях отсюда.
Снова ночная гроза без дождя.
– Доктор, помогите мне одеть его, – сказала она, показывая на спасителя, лежащего на столе.– Сделайте как можно больше для меня, если вы уже решили предать меня потом.
Он сморщился при слове предать.
Еще раньше она послала Криса на второй этаж, чтобы он взял одну из рубашек Бренкшоу, свитер, жакет, слаксы, пару носков и ботинки. Доктор не был таким же мускулистым, как ее спаситель, но они были примерно того же роста.
В этот момент на раненом были только окровавленные брюки, но Лаура знала, что у них нет времени переодевать его сейчас.
– Помогите мне надеть на него жакет, доктор. Остальную одежду я возьму с собой и переодену его позже. Жакета будет достаточно, чтобы защитить его от холода.
Неохотно усаживая бессознательного спасителя на хирургическом столе, доктор сказал:
– Его нельзя шевелить.
Игнорируя Бренкшоу и пытаясь просунуть руку раненого в рукав теплого полосатого жакета, Лаура сказала:
– Крис, иди в комнату для посетителей. Там темно. Не включай свет. Подойди к окну и хорошенько осмотри улицу и, Бога ради, не дай никому заметить тебя
– Ты думаешь, они здесь? – бесстрашно спросил мальчик.– Если еще нет, то скоро будут, – сказала она, продевая руку раненого в другой рукав.
– О чем вы говорите? – спросил Бренкшоу, когда Крис исчез во мраке смежной комнаты.
Лаура не ответила.
– Помогите посадить его в кресло.
Вместе они подняли раненого с хирургического стола, посадили в кресло на колесах и пристегнули ремень вокруг пояса.
Когда Лаура собрала одежду, положила в нее несколько бутылочек с наркотиками и завязала все в один узел, Крис прибежал из комнаты для посетителей.
– Мама, они только что подъехали, это, должно быть, они, две машины, полные людей, на той стороне улицы, их шесть или восемь. Что мы будем делать?
– Черт, – сказала она, – теперь мы не можем прорваться к «джипу». Мы не можем выйти из боковой двери, потому что они все равно нас увидят.
Бренкшоу направился в кабинет.
– Я позвоню в полицию.
– Нет! – Она положила одежду и наркотики на ноги спасителя, положила туда же свою сумочку и взяла в руки «узи» и револьвер.
– У нас нет времени, черт вас возьми. Они будут здесь через пару минут и убьют нас. Вы должны помочь мне вывезти кресло к задней двери.
Очевидно, ее ужас наконец передался доктору, так как он перестал колебаться и делать что-то наперекор ей. Он схватил кресло и повез его через дверь, соединяющую коридор с лечебным кабинетом. Лаура и Крис последовали за ним по темному коридору, потом по кухне, освещаемой только зеленым табло электронных часов микроволновой печки. Кресло ткнулось в порог кухни, причинив боль раненому, но его ждало нечто худшее, чем это.
Повесив «узи» через плечо и сунув револьвер за пояс, Лаура бросилась помогать Бренкшоу. Она взяла кресло за перед, помогая спустить его на бетонную дорожку.
Она посмотрела в пространство между домом и гаражом, ожидая увидеть вооруженных людей, и прошептала Бренкшоу:
– Вам придется пойти с нами. Они убьют вас, если вы останетесь, я уверена в этом.
Он не стал спорить и пошел за Крисом в глубь двора, к калитке в ограде из красного дерева. Сняв «узи» с плеча, Лаура шла последней, готовая повернуться и открыть огонь при появлении шума позади себя.
Когда Крис подошел к калитке, она открылась перед ним, и в ней показался человек, одетый во все черное, он был темнее чем ночь, окружавшая его, не считая бледного лица и белых рук. Кажется, он был удивлен не меньше их. Он должен был обойти дом вокруг и прикрыть своих сзади. В его левой руке тускло сверкал автомат, он был опущен, но начал подниматься вверх. Лаура не могла выстрелить в него, так как задела бы своего сына, но Крис сделал то, чему Генри Такахами учил его несколько месяцев. Мальчик подпрыгнул и ударил ногой по руке убийцы, выбив автомат. Он упал на газон с мягким и влажным звуком. Затем снова ударил ногой, на этот раз в пах своему противнику, тот хрюкнул от боли отлетел к забору.
В этот момент Лаура выскочила из-за кресла и встала между сыном и убийцей. Она перевернула «узи», подняла его над головой и обрушила на череп убийцы. Тот рухнул на газон, не успев издать ни звука.
События начали разворачиваться быстро, слишком быстро. Крис уже проходил в калитку, когда Лаура опомнилась и последовала за ним туда, где они увидели второго человека в черном, с глазами, похожими на дыры на белом лице, но этот был вне досягаемости приемов каратэ, поэтому ей пришлось выстрелить, пока не выстрелил он. Она выпустила поверх головы Криса длинную очередь, которая пронзила грудь, шею и глотку убийцы, отбросив его назад на аллею. Бренкшоу устремился в калитку вслед за ними, толкая перед собой кресло, и Лаура почувствовала себя виноватой в том, что втянула его в это, но обратной дороги не было. Узкая улица была окружена фасадами зданий по обеим сторонам, несколькими гаражами и кучами пустых пивных банок. Ее освещали уличные фонари, стоявшие в обоих концах, на самой улице фонарей не было. Лаура сказала Бренкшоу:
