Не в силах больше терпеть, переворачиваюсь на бок и, обняв Долгова за шею, притягиваю к себе. С этой секунды мир перестает существовать, а вместе с ним и разум, и все табу.
Мы, как психи, которых годами держали в клетке, жадно набрасываемся друг на друга, и неистово целуемся: сплетаемся языками, лижемся, посасываем губы. Долгов с силой сжимает в кулаке мои волосы, заставляя запрокинуть голову назад и вылизывает мой рот, трахает его, не спеша проезжаясь своим языком по моему, проникая так глубоко, что дышать становиться нечем. Ловлю его язык губами и сосу, как ненормальная, готовая сожрать.
Голова кружиться от жары, пот льется ручьем, во рту соль и привкус недавно съеденного арбуза. Долгов снова накрывает рукой мою промежность и продолжает ласкать, поглаживая клитор в том самом темпе, от которого я просто улетаю.
Раздвигаю ноги еще шире и сама насаживаюсь на его пальцы.
Боже, мне так классно, что начинаю стонать Долгову в рот, дурея от возбуждения. Протягиваю руку и, нашарив, обхватываю твердый, горячий член. Серёжа с шумом выдыхает.
С каждой секундой взаимных ласк, внутри нарастает что-то дикое, пошлое, ненасытное, а еще злое и отчаянное, ибо «правильная Настька» хоть и в тени, но все еще здесь, зудит под кожей, вызывая раздражение.
Мне нужно больше Долгова, мне нужен он внутри, чтобы заткнуть, вытеснить этот противный голос совести. Поэтому перехватываю его руку и выдыхаю Долгову в губы:
– Трахни меня.
Он ухмыляется.
– Трахну, но сначала вылижу, – обещает покровительственно, и не успеваю я ничего ответить, как он разворачивает меня на девяносто градусов, и вот я уже сижу, привалившись в стене. Долгов расставляет мои ноги на полке, как в гинекологическом кресле и опускает между ними голову.
– Нет, я не хочу, – пытаюсь свести ноги.
– Захочешь, – жестко фиксирует их Серёжа.
– Нет…
– Да, – отрезает он и, проводя языком по моим мокрым, набухшим губам, удовлетворенно, будто, наконец, добрался до воды в знойный день, тянет. – Да, бл*дь!
Я же, поняв, что спорить бессмысленно, полностью отдаюсь ощущениям. Откидываюсь на горячую стену из бруса, развожу ноги шире, чтобы лучше был обзор и, задыхаясь от удовольствия, любуюсь, как Долгов с кайфом вылизывает меня. Это невероятно красиво и сексуально: блестящий от пота мускулистый мужик, между длиннющих, женских ног в тусклом свете маленькой лампочки и легкой дымке еще не разошедшегося пара.
Наши взгляды с Долговым встречаются, и я окончательно теряю человеческий облик, превращаясь в ту самую ебл*вую суку, которой он меня окрестил весной. Мне просто сносит крышу, глядя, как его язык скользит между моими влажными складочками. Не стесняясь, эротично выгибаюсь для него и, не отводя взгляда, чувственно постанываю от пронзающего меня сладкого, горячего наслаждения, растекающегося по телу, словно мед.
Долгов обхватывает мою грудь и с силой сжимает соски, входя в меня языком. Это так остро, что невольно прикрываю глаза от кайфа, но тут же слышу властный, хриплый рык:
– На меня смотри.
Наверное, эволюция женского сознания прошла мимо меня, но меня возбуждает Долговская альфа-самцовость. Так и хочется сказать: «Вот это совсем другое дело!», а то заладил: «Ты как, да ты как?».
Облизнув губы, выполняю приказ и в противовес начинаю снисходительно поглаживать Долгова по голове, поощряя и направляя. Когда к языку он добавляет пальцы, я окончательно теряю связь с реальностью. Он лижет меня жестко и сильно, и во мне не остается ничего, кроме желания получить в себя его член.
Внутри так жадно, нетерпеливо пульсирует, что еще немного и я просто-напросто разрыдаюсь от этой невыносимо-сладкой пытки. Хочу кончить прямо сейчас. Сжимаю сама соски и со стоном выгибаюсь гулящей кошкой. Мои бедра дрожат с каждой секундой все сильнее и сильнее. Горячее, тугое наслаждение и острой приправой к нему влажные, чмокающие звуки почти подводят меня к заветному оргазму, но Серёжа меняет ритм, и сладкие волны снова отступают, что доводит просто до бешенства.
– Долгов, вы*би меня уже!
Да, грубо. Да, некультурно. И вообще фу-фу-фу такой быть. Но я именно такая: мерзкая, похотливая дрянь, переступившая через все святое, что только может быть. И когда Долгов, нависнув надо мной, вкрадчиво уточняет:
– Вы*бать?
Полностью вхожу в роль и, ощутимо прикусив щетинистый подбородок, шепчу:
– Да. Как ебл*вую суку.
Долгов хочет наверняка извиниться за тот эпизод, и это несомненно, хорошо, но не сейчас, поэтому впиваюсь глубоким поцелуем в распухшие, пахнущие мной губы и сцепляю ноги в замок на поясе Долгова, давая понять, что не шучу. К счастью, Сережа не морозиться, приставляет член к моему пульсирующему от нетерпения, мокрому в хлам входу. В следующее мгновение мы синхронно стонем. Долгов входит в меня на всю длину, я всхлипываю от остро-сладкой боли и судорожно втягиваю воздух, впиваясь ногтями в широкие плечи.
– Нравится? Так ты хочешь, Настюш? – выдыхает Сережа, замирая внутри меня.
– Сильнее, – прикусываю его губу и, тут же в отместку получаю второй, резкий толчок, вышибающий из меня душу и отдающийся влажным жаром между ног. Натягиваюсь, как струна, и протяжно стону.
Долгов наращивает темп. Я смотрю, как его перевитый вздувшимися венами, блестящий от моей смазки, член то входит, то выходит из меня, и дурею. Завтра наверняка буду ходить в раскорячку. Однако, мне все равно мало. Я хочу грубее, жестче. Хочу, чтобы было больно и грязно – именно так, как это должно ощущаться, когда тебя трахает мужик, которого ты не имеешь права к себе подпускать.
– Жестче! – требую, задыхаясь от нарастающего удовольствия и снова кусаю Долгова, теперь уже до крови. Сережа грубо дергает меня за волосы и смотрит потемневшим от злости взглядом, а мне это и нужно. – Давай, – расплываюсь в невменяемой улыбке. Пофиг, что кажусь сумасшедшей. Я действительно схожу с ума: у меня стремительно развивается биполярка. Демонстративно сжимаю до боли соски и шепчу. – Я хочу жестко.
«Жестко» получаю буквально через секунду. Долгов выходит из меня. Я даже не успеваю пикнуть, как уже стою раком на лавке чуть ниже полка, а в следующее мгновение мою распаренную, нежную кожу на ягодице обжигает увесистый шлепок. От неожиданности едва не подскакиваю. Но Сережа, обхватив мою шею, укладывает меня грудью на полок и без прелюдий, вгоняет в меня член по самые яйца с характерным, влажным шлепком. Я кричу от удовольствия и боли.
– Как тебе, Настюш? Достаточно жестко? – видимо, не на шутку разозлившись, интересуется он, намотав мои волосы на кулак. Расчет явно на то, чтобы поубавить мой пыл, вот только не с той Настькой он теперь имеет дело.
Как ни странно, боль заводит меня еще сильнее. Прогибаюсь в пояснице и сама насаживаюсь на член, за что тут же получаю хлесткий удар по другой ягодице. Это действует, как спусковой крючок на нас обоих: я захлебываюсь удовольствием и буквально теку, а Долгов, чувствуя это, перестает со мной церемониться.
