– Титя.
Гева тяжело вздыхает.
– Когда ты собираешься отучить ребенка от этого средневековья? Мы еле уложили ее спать, она такой нам концерт устроила!
– ВОЗ рекомендует грудное вскармливание до двух лет, – беру дочь на руки, – да и она только на ночь просит.
– Да конечно! Стоит ей только тебя увидеть, сразу требует. Даже за человека тебя не считает! – продолжает возмущаться Гева, вызывая у меня улыбку.
– Так ребенок выражает свою эмоциональную привязанность к маме, – поясняю, покрывая сладкие щечки поцелуями, и сажусь в кресло напротив. Сена сонно хлопает ресничками и нетерпеливо шарит ладошкой по моей груди.
– Дикость! – фыркает Гева, на что я отмахиваюсь и, приспускаю платье с бюстгальтером. Малышка сразу же жадно припадает к груди, а меня привычно переполняет любовь и нежность. Как же хорошо, что я тогда послушала Серёжу и не стала пить постинор.
Представив, что этой маленькой прелести могло и не быть, меня бросает в дрожь ужаса. Если бы не моя крошка, я бы не нашла в себе силы жить дальше, утонула бы в горе.
– Солнце, я понимаю, у вас момент единения, эмоциональная связь и прочая фигня, – врывается в мои мысли ехидный Гевин голос, – но может, сначала расскажешь, как все прошло.
– Да никак. Неловко, скучно, душно.
– О, боже! Ну, а сейчас-то что опять не так? Он же тебе понравился. Сама сказала! Да и вообще… все, как на той фотке: брюнет, морда кирпичом, глаза синие, накаченный. Что еще надо-то?
– У него тупые шутки, – отвечаю первое, что приходит в голову.
– Что? Тупые шутки? Ты издеваешься? – захлебнувшись возмущением, подскакивает Гева с дивана, отчего Булочка испуганно вздрагивает и нахмурившись, переводит на этого невротика недовольный взгляд.
– Тише! – шикаю и успокаивающе поглаживаю спинку моей малышки. Гева, опомнившись, шлепает себя по губам и, понизив голос, продолжает:
– Девочка, ты не на камеди-шоу шла, а потрахаться! Какое тебе вообще дело до его шуток? Да у него в штанах такой агрегат… Я когда увидел в раздевалке, чуть на собственных слюнях не поскользнулся.
– Меня не возбуждают тупые мужики. С таким же успехом могу потрахаться с фалоиметатором.
– Поахася? – улыбнувшись, повторяет мое чудо, заглядывая любопытными глазенками мне в глаза. Моя очередь шлепать себе по губам.
Торопливо отвлекаю ее внимание и посылаю Геве грозные взгляды.
– Моя крошечка, – одобрительно посмеивается он, ласково глядя на крестницу, но уже через минуту садиться на своего конька. – Слушай, я понимаю, что после твоего синеглазого Аль Капоне, который на своем, судя по всему, волшебном члене крутил всех и вся, тебе крайне сложно вернуться в мир обычных мужиков, но два года прошло! Два, мать твою, года! Так ведь и свихнуться можно. Тебе что, самой не хочется?
Что сказать? Конечно, мне хочется. Очень-очень-очень хочется, но… Я все еще люблю и все еще помню, как оно с ним. Помню настолько отчетливо, настолько живо, что, порой, кажется, стоит руку протянуть, и он будет со мной. Эти воспоминания – единственное мое спасение в те ночи, когда хочется лезть на стены и выть волком от тоски, и наверное, я пока не готова стереть их кем-то другим.
– Знаешь, ты могла хотя бы ради друга постараться. Я теперь из-за тебя просрал спор этому неандертальцу, – кивает Гевик в сторону Гридаса, я же возмущенно присвистываю.
– Вы еще и спорите о моей личной жизни?!
– Скажи спасибо, что не заказываем панихиду, – ничуть не смутившись, снисходительно парирует друг, я закатываю глаза и насмешливо уточняю:
– И какие ставки?
– О-очень многообещающие, между прочим, – поиграв бровями, тянет этот шельмец и, наклонившись, доверительно шепчет. – Он согласился в случае проигрыша посмотреть со мной гей-порно. Представляешь?
– С трудом, – хохотнув, пытаюсь вообразить себе эту сюрреалистическую картину, но даже мое воображение здесь бессильно, поэтому спрашиваю. – Ну, а если ты проигрываешь?
– Ну-у, я пошел ва-банк, поэтому… В общем, он пообещал напинать мне, как следует, под зад, чтоб я, если говорить дословно: «начал пользоваться им исключительно по назначению».
Поскольку вот это я себе представить вполне могу и даже в красках, меня пробивает на «ха-ха», и я давлюсь хохотом.
– Как ты на это подписался? – кое-как выдавливаю, утирая слезы.
– Ну, надо же с чего-то начинать, – улыбнувшись краешком губ, подмигивает моя розоволосая королева и, помедлив, шепчет. – Слушай, может, скажем ему, что он продул?
– Я все слышу! – не дав обдумать предложение, отрезает Гридасик и, приподнявшись на локте, расплывается в плотоядной улыбке. – Ну, что? Готовь задницу, дурик.
– Боже, как это звучит! – не растерявшись, хватается Гева за сердце и томно просит. – Повтори еще раз, милый.
– Я тебе щас повторю, – обещает Гридас и соскакивает с дивана, Гева с воплями несется на задний двор, к бассейну, Одри и Дольчик, перепугавшись, разбегаются в разные стороны. Моя девочка радостно визжит им вслед, хлопая в ладоши, я же не могу сдержать улыбку.
Пусть моя новая семья далека от понятия нормы, но я ни за что не променяла бы ее ни на какую другую.
Спустя час, уложив малышку и приняв душ, спускаюсь в столовую, где меня ждет Гева при полном параде с мятным чаем и тарелкой фруктов.
– Все-таки поедешь на вечеринку? – спрашиваю, не скрывая сожаления.
Получив премию, как лучший студент-дизайнер, к нему стали приглядываться довольно известные модные дома, а уж начав встречаться с одной из шишек из Совета модельеров Америки, и вовсе открылись многие двери в мире моды, так что Гева теперь был крайне занят и приезжал в гости гораздо реже, чем раньше. Естественно, я скучала, хоть и была рада за него.
– Да, малыш, поеду. С таким лакомым кусочком, как Перри, надо всегда держать руку на пульсе. Куча голадаек спят и видят, как бы урвать своё, – вздыхает он тяжело, делая глоток чая.
– Тебе он хоть чуть-чуть нравится? – положив виноград в рот, задаю давно крутящийся вопрос, на что Гева морщится.
– Малыш, если бы у меня на счету было почти полмиллиарда, я бы тоже перебирал, но мой счет с каждым днем тает, как мороженка на солнце, поэтому нравится – не нравится, терпи моя красавица, если хочешь свой бренд и сатисфакцию. А я должен утереть нос моему папаше. Ты только представь, его рожу, когда на билбордах крупными буквами будет мой бренд, и звезды первой величины в моей одежде. Господи, хотел бы я его увидеть в этот момент!
Друг мечтательно закатывает глаза, а я не могу не заметить:
– Но ты ведь понимаешь, что твой отец не стоит того, чтобы быть с тем, с кем не хочется?
– Понимаю, малыш. Но Перри не так уж плох. Да, не мужик моей мечты, но зато хороший трамплин на пути к этой самой мечте.
