– Так что? В чем причина, Ева? – будто только и ждал от меня знака, спрашивает он. Что-то в его взгляде цепляет меня за живое и ничего выдумывать не хочется. Да и зачем?
– Причина во мне, Ари, – признаюсь я холодно. – Вот в этом всем… В заморочках этих, глупостях, странностях. Я «трудная», истеричная, противоречивая и закомплексованная, меня не понимает даже мой психотерапевт, да я и сама, порой, себя не понимаю. Ты мне нравишься, Ари, очень нравишься, но я тебе не подхожу. Я не могу вот так сразу – с места в карьер, мне нужно время, нужно чтобы все было постепенно, поэтому, если хочешь нормальные отношения, подыщи кого-то с царем в голове.
Сказав все это, становится до невозможности жаль себя-дуру. Ну, вот в кого я такая?
Ари, будто задаваясь тем же вопросом, усмехается и качает головой.
– Ева, – мягко начинает он, глядя мне в глаза, – я не отношений хочу, а тебя. Понимаешь? Вот такую «трудную» и замороченную. Хочешь постепенно и не спеша? Я не против, давай. Только не надо больше решать за меня, что мне подходит, а что нет, я уже взрослый мальчик. Договорились?
Не знаю, почему, но я согласилась. Просто посмотрела в его смешливые глаза и поняла, если не с ним, то с кем тогда вообще пробовать?
Так мы начали встречаться. И все было, как мне хотелось: постепенно и не спеша. Разговоры по душам, много смеха, поцелуев. Были цветы, сюрпризы, подарки, рестораны, клубы, яхты, выходы в свет. У Ари, в отличие от меня, была насыщенная жизнь, и мне волей-неволей приходилось подстраиваться. С ним я в полной мере поняла, что такое настоящая роскошь. Он просто купал меня в ней.
Чего бы мне ни захотелось, тут же было у меня. Хочу Роллс – Ройс? Пожалуйста, будет припаркована у твоего дома с огромным красным бантом. Хочу вечером с Гевой в Ла Скала? Пожалуйста, вот вам частный джет, летите. Хочу новую коллекцию от Селин? Да ради бога, привезут тебе на дом, выберешь, что понравится. Хочу познакомиться с фронтменом Металлики? Собирайся, едем. И так во всем. Для него не было ничего невозможного, и мне теперь не нужно было ничего скрывать. Я носила свои бриллианты, ездила на своем эксклюзивном, розовом Роллс – Ройсе и чхать хотела, кто и что думает о столь откровенном киче. С Ари я узнала, что такое быть элитой. Той элитой, которой позволено абсолютно все, но самое главное – с ним я, наконец, перестала бояться, поэтому переезд Вити прошел для меня спокойно, без паники, с уверенностью, что я справляюсь. И все бы хорошо, но моя паранойя прогрессировала с каждым днем ударными темпами.
Я все чаще узнавала в смехе Ари смех Долгова, в его голосе ноты Долгова, в его запахе – запах Долгова и так до бесконечности. Он даже был левшой, как и Долгов, и также задумчиво облизывал губы, когда решал какие-то задачи и, точно также ласкал меня, как я всегда привыкла. Однако, дальше ласк у нас не продвигалось. Спасибо моим загонам.
Я не понимала, хочу ли я Ари или я хочу Долгова в Ари. Это сводило меня с ума и казалось таким неправильным по отношению к нам обоим. Я не знала, что мне делать. Раньше я не подпускала к себе мужчин, потому что они не были похожи на Долгова, теперь не могу, потому что слишком уж похож, и вот как с этим быть? Ари, конечно, не давит на меня, все чувствует, все мои сомнения, но ему уже явно осточертело проявлять терпение. На днях он пригласил меня с малышкой на несколько дней в свой дом в Аспене. Понятное дело, что не просто на лыжах покататься и горным воздухом подышать. Я, конечно же, согласилась, но внутри такой раздрай и сомнения…
Не в силах больше справляться с ними, я рассказала все Геве, когда он приехал ко мне на наши подружайские посиделки с пиццей, мороженым, вином и, непременно, чем-то печально -обреченным по телеку.
– Господи, святой мужчина! И ради чего такие муки? – резюмирует Гевик, укоризненно качая головой, когда я заканчиваю изливать душу.
– Ну, спасибо, поддержал.
– Еще бы я такую дурь поддерживал. Я тебя, конечно, люблю, малыш, но иногда ты бываешь просто невыносимой душнилой.
– Нормальненько сидим, – охреневаю я с каждой секундой все больше.
– А что ты удивляешься?! Да если бы меня раздирали такие сомнения, я бы не мозг себе трахал, а сразу бы включил Шерлока: наведался бы в дом, залез во все углы и, если бы ничего не нашел, украл щетку и сделал тест на отцовство.
Представив себе эту картину, становится смешно. Да и вообще озвучив всю эту дичь, крутящуюся в моей голове понимаю, насколько она нелепа.
– Ладно, проехали. На выходные мы едем в Аспен, и я решила, что там все случится, так что переживать нет смысла, – отмахиваюсь я.
– Вот и правильно. Как говорится клин клином. Позволь уже Акерманскому клину хорошенько вытрахать из тебя всякую чушь! – провозглашает Гевик и насмешливо добавляет, – но для успокоения своей душеньки обязательно скажи, что это лучший секс в твоей жизни, и что тебе еще ни с одним мужиком не было так хорошо. Если там есть какая -то интрига, коротнет знатно. Только смотри аккуратно, хлопчик то уже не молодой, может не сдюжить.
Мы смеемся, и в нашу вечеринку на двоих возвращается легкость, и беззаботность.
В пятницу с Булочкой и Надей мы отправляемся на самолете Ари в Колорадо, а после на вертолете добираемся до его дома в горах.
Весь полет над Аспеном моя девочка в таком восторге, что из нее фонтаном плещут эмоции.
– Как сасиво! – ахает она, кочуя от одного окна к другому. Я и сама под огромным впечатлением.
Переливающиеся на солнце заснеженные верхушки гор с высоты птичьего полета – это неописуемо величественно и прекрасно. У меня так и чешутся руки написать это великолепие.
– Мы как птиски, летим, летим, летим, – продолжает Сена фонтанировать восторгом.
– Да, доченька, как птички, – целую ее в пухлые щечки, радуясь вместе с ней и в то же время волнуясь.
Сегодня их первая встреча с Ари, и я ужасно боюсь разочароваться. Знаю, что никто не обязан любить чужого ребенка, но я также прекрасно знаю, что такое равнодушие отчима и, как оно ранит, поэтому не хочу, чтобы моя девочка проживала что-то подобное. В общем, Ари предстоит скрытый экзамен.
Правда, когда на горизонте начинает маячить огромный дом в скандинавском стиле, я забываю обо всем, ибо это что-то невероятное. Кажется, будто он весь из стекла. Впрочем, такие виды грех прятать за стенами из дерева и камня. Кое-где, конечно, есть и они, но в основном – огромные панорамные стекла, сияющие на солнце ослепительным блеском.
Когда мы приземляемся, Ари выходит на террасу и с улыбкой машет. Булочка, заметив его, машет с улыбкой в ответ.
Пожалуй, неплохое начало. Правда, не успеваю я это отметить, как моя малышка вырывается и с криком «папа!» летит навстречу Ари. Я застываю, как вкопанная, и не дышу. В последнее время «папа» не сходил у Сены с губ, и это разбивало мне сердце. Надя говорила, что в парке многие гуляют с папами, и Сене нравится повторять за ними. И я, конечно, понимала, что обезьянничать в ее возрасте нормально, но сейчас глядя на то, как она готова назвать папой первого встречного, мне становиться до слез больно и очень неловко перед Ари.
