– По-моему, мать, у тебя паранойя, – резюмирую я, и взглянув на сыновей, как две капли воды похожих на своего отца, едва сдерживаю смешок, хотя смешного в этом мало, поэтому нужно поскорее уводить мою любопытную тетушку со скользкой темы, пока она еще до чего-нибудь не додумалась. Хотя правда от «эффекта первого самца» по адекватности недалеко уехала, но пусть лучше будет телегония, чем ненависть и непонимание.
К счастью, предновогодние хлопоты быстро берут в оборот, да и дети не дают скучать, а у нас их тут хватает: наших с Долговым только трое, а еще Витины девчонки, Денискин сын, сын Эстер, и дети наших новых друзей. В общем, шум стоит такой, что даже тысяча квадратных метров нашего дома не спасают ситуацию. Эти сорванцы везде и всюду, но меня это ничуть не напрягает. За последние пять лет с рождения близнецов, я привыкла к большой, шумной семье. Для меня вся эта суета – обыденность, причем, счастливая. Однако, нашу новогоднюю традицию – собираться в Хемптонсе всей нашей, потихоньку разрастающейся, компанией родных и близких, я люблю как-то по-особому.
Да и как ее не любить? Смотрю на огромную гостиную, украшенную гирляндами и рождественским декором, на счастливых ребятишек, шныряющих возле огромной елки, и на душе тепло. Все чем –то заняты, чувствуют себя, как дома.
Лиза, попивая глинтвейн, болтает с Эстер и Наташей – Витиной женой, и по совместительству его адвокатом. В свое время, когда Витя только открывал свой первый фитнес – центр, Наташа здорово помогла ему разобраться с бумажной волокитой. Постепенно у них закрутилось, они поженились и стали вместе строить бизнес. Сейчас у Вити сеть фитнес – клубов по всей Америке, две дочери и жена – прелесть.
Наталку я ужасно полюбила, впрочем, ее у нас любили все, даже Гева, а понравиться этой вредине – это надо умудриться, учитывая, что когда-то он и вправду воздыхал по Гридасу. Но Наталкиному очарованию и доброму нраву невозможно противостоять. Вот уж кто умеет по-настоящему радоваться жизни и наполнять ее теплом, позитивом и любовью. Шебутная, веселая, в меру хваткая и далеко не глупая, она стала Вите настоящей соратницей, другом и отличной женой, несмотря на пугавшую его когда-то разницу в возрасте в десять лет. Для меня они были примером гармоничной, красивой, а главное – крепкой пары. Я была за них по-настоящему рада.
Еще я была рада за Ольку, которая сегодня ранним утром прилетела счастливая и ужасно уставшая в компании ни кого-то, а Вани Молодых. Они сейчас отсыпались на втором этаже. У Молодых был сезон в самом разгаре, поэтому после очередной игры накануне вечером он спал без задних ног, а Олька, видимо, стерегла его сон. Мне же не терпелось поделиться новостями с Долговым, а то он все время переживал за Олькину личную жизнь, особенно, после того, как дедом его сделала не она, а Дениска.
Как и отец, Денис стал папой довольно рано, однако на этом вся их схожесть с Долговым заканчивалась. Денис был скромным парнем и однолюбом. Со своей женой и матерью своего ребенка он начал встречаться еще в школе. Девочка тоже была из очень обеспеченной и уважаемой семьи, про таких говорят: из «старых денег», так что и Долгов, и родители девочки были крайне довольны выбором детей. Как по мне, снобизм лютый, но главное, что сами ребята были счастливы, влюблены и ответственно подходили, как к своей семье, так и к карьере. Денис работал в фонде Долгова, и Сережа не мог нарадоваться на сына, повторяя раз за разом, что это лучший аналитик, каких он только видел.
Отношения Долгова со старшими детьми пришли в норму довольно быстро. Первой, конечно же, все узнала Олька. Правду она восприняла с истерикой, но то были слезы радости и облегчения. Помню, они тогда с Долговым проговорили всю ночь и, судя по заплаканным лицам, разговор получился очень откровенным и душевным. С тех пор Оля была довольно частым гостем в нашем доме. С Денисом же все было сложнее, но не столько из-за самого Дениса, сколько из-за Ларисы.
Как мать, я ее хорошо понимала. Я бы тоже сто раз подумала, стоит ли так травмировать ребенка. Но Долгов, естественно, не собирался оставаться в стороне, и своего добился – стал общаться с сыном, правда, условий от Ларисы было не счесть. Отпустило ее, когда она закрутила роман с известным боксером – ее нынешним мужем. Долгов тогда разве что свечку не поставил за ее счастье.
В общем, потихонечку – помаленечку жизнь приобретала понятные, «нормальные» черты. За восемь прошедших лет, как мне и предсказывали, я стала довольно известным и продаваемым художником, меня даже несколько раз награждали грантом Фонда Элизабет Гриншилдс за живопись, а с недавних пор, став читать лекции по теории живописи в моей альма-матер и других университетах страны, я заняла шестое место в списке самых влиятельных из ныне живущих женщин-художников по версии дипломного центра графического дизайна. Я очень гордилась своими успехами, а уж, как ими гордился Долгов, так, наверное, не гордился никто. Ему вообще очень льстило, что его жена не хухры – мухры, а значимая фигура в мире искусства.
Кстати, он так до сих пор и гонялся за всей серией «Девушка за стеклом», и теперь постоянно пенял мне, так как цена на нее выросла раз в десять, если не больше. Мне оставалось только посмеиваться и желать любимому мужу удачи. О своем тогдашнем решении я ничуть не жалела, ибо именно оно позволило мне приобрести известность в широких кругах: картины перепродавались, выставлялись и переезжали из города в город, из страны в страну, что привлекало к моему творчеству все больше людей, поэтому Долговские стенания меня мало волновали. Ему трудности, что коту сметана, так что пусть развлекается, а то заскучает еще.
Хотя скучать в общем-то не приходилось. Конкуренция на фондовом рынке была бешеной, надо было постоянно крутиться, держать руку на пульсе и умело дирижировать тысячей людей, но Долгов был в своей стихии, стабильно держась в золотой сотне «Форбс» и постоянно украшая обложки каких –то финансовых журналов.
Несмотря на все наши успехи и довольно активную, светскую жизнь, большую часть времени я проводила дома с нашими детьми.
Спустя три года после возвращения Долгов-таки получил мое согласие выйти за него замуж. Свадьба у нас была, естественно, грандиозной, на меньшее Серёженька был не согласен для меня, хотя я подозреваю, что больше для себя. Но я не жаловалась, мне нравилось и мое великолепное платье от Dior, на которое ушло пятьсот шестьдесят часов ручного труда, и мой тринадцатикаратный «набалдашник» в изумрудной огранке от Graff, и наш семиярусный торт в виде белых роз, и наши гости самого высокого уровня из мира политики, музыки, бизнеса, спорта, моды и телевидения. Было весело, мы с Долговым от души отметили наш официальный статус.
В тот же год я родила ему сыновей, и наша жизнь с одной стороны стала более спокойной, мы стали больше проводить времени дома, а с другой – трое детей – это та еще прелесть, но я была счастлива. Видеть, как мои малыши растут, познавать вместе с ними этот мир и разделять каждый миг их жизни – что может быть важнее?
– Ева, Ари в пути? А то по новостям передают страшный снегопад. Как бы не пришлось садиться где-нибудь, – отвлекает меня от воспоминаний Лиза.
– Да должен был уже, кстати, прилететь, – взглянув на часы, с удивлением обнаруживаю, что до Нового года осталось всего три часа. Словно по заказу у меня начинает звонить телефон, и на дисплее высвечивается гордое «Муж». Улыбнувшись, спешу в оранжерею и, оставшись одна, отвечаю на звонок.
