Понимаете, о чем я говорю?
Для того чтобы переосмыслить весь мир, иногда достаточно всего лишь взглянуть на что-то под другим углом.
Эрнст Шумахер, британский экономист немецкого происхождения, в середине 1950-х годов был советником по экономическим вопросам в Бирме и описал «буддийскую экономику». Его книга «Малое прекрасно» (Small is Beautiful)
[13], которая в Германии вышла под чудесным названием «Возвращение к человеческим размерам», стала одним из самых влиятельных трудов, посвященных устойчивому развитию, – задолго до того, как возникло само это понятие. Она вышла в начале 1970-х годов, быстро став бестселлером, и описывает такое будущее, в котором будут даны ответы на вопросы, и сегодня стоящие перед нами.
Но Нобелевскую премию он так никогда и не получил.
И даже сегодня в ведущих экономических журналах почти не встретишь статей, где ставилась бы под сомнение общепринятая картина мира. Тем большее впечатление на меня произвела конференция Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) «Как предотвратить системный коллапс», которая состоялась в сентябре 2019 года и на которой рабочая группа по новым подходам к экономическим вызовам представила свой доклад. В нем содержался анализ эмпирических данных, говоривших о неприемлемости модели Homo oeconomicus, и доказывалось, что идея взаимозаменяемости капитала применительно к природе так же бесполезна, как приравнивание экономического роста к повышению уровня инклюзии, справедливости или качества жизни.
Как только рабочая группа дала свои выводы, представитель США напомнил ее руководительнице, что подобные идеологические заблуждения никак не сочетаются с основной идеей организации. По крайней мере, так считают страны-участницы, которые платят взносы и определяют мандат ОЭСР. А как отреагировали гендиректора корпораций? Предложение взять на себя юридическую ответственность за отношения с сотрудниками, клиентами, регионами, окружающую среду и жизнь будущих поколений, по словам Джеймса Гэмбла, не привело бы большинство из них в восторг.
«Я никогда не отчаиваюсь, – писал Шумахер. – Мне не под силу вызвать ветер, который принесет наш корабль в лучший мир. Но я могу по крайней мере поднять парус, чтобы поймать ветер, когда тот поднимется» [
[14] ].
Вот в ОЭСР уже поднялся небольшой ветерок – даже несмотря на упоминавшийся выше демарш США. Так или иначе, организация изменила свой прежний девиз «Лучшая политика для роста» на новый – «Лучшая политика для лучшей жизни».
Большинство представителей экономической науки все еще считают людей эгоистичными существами, которые стремятся только к собственной выгоде, что в конце концов каким-то удивительным образом должно привести к всеобщему благосостоянию. Это представление о человеке неверно, и его следует как можно скорее пересмотреть. Система, воспевающая эгоизм, порождает эгоизм. Мы нуждаемся в новых ценностях, которые поддерживают людей в их совместном существовании.
Рост и развитие
Мир сейчас переживает три экзистенциальных кризиса: климатический кризис, кризис неравенства и кризис демократии. Тем не менее общепринятые методы измерения экономического прогресса не содержат ни малейшего намека на то, что у нас проблемы.
ДЖОЗЕФ СТИГЛИЦ, экономист
Карстен Шванке – метеоролог и ведущий прогноза погоды на телевидении. Во время своих выступлений он еще и знакомит зрителей с интересными природными феноменами. За три-четыре минуты Шванке успевает объяснить, почему радуга изогнутая или почему облака не падают с неба на землю, и даже если ты никогда раньше не задумывался над этим вопросом, то вдруг ловишь себя на том, что с нетерпением ожидаешь ответа. В последнее время, появляясь на экране, он говорит и об изменении климата. Рассказывает, почему тает лед в Антарктиде, хотя температура там никогда не поднимается выше 0 ℃, или как засухи в Германии связаны с лесными пожарами в Калифорнии и с наводнениями в Италии. Посреди разговора о таком безобидном предмете, как погода, вдруг возникает тема конца света. Это раздражает почти так же сильно, как те двое, которые во время утреннего часа пик взяли и залезли на крышу поезда, когда люди просто хотели добраться до работы.
Передачи, в которых Шванке рассказывает о климатических изменениях, пользуются в соцсетях невероятным успехом. Эти записи даже через несколько месяцев после публикации набирают десятки тысяч репостов и миллионы просмотров. В ассоциацию телерадиокомпаний ARD, на чьем канале выступает Шванке, поступают вопросы зрителей о том, не появится ли отдельная программа, посвященная климату.
Как ученый, занимающийся проблемами устойчивого развития, я тоже рекомендовала создать такую передачу, чтобы каждый день привлекать внимание к этой крайне актуальной теме. С другой стороны, меня, как специалиста по политэкономии, умиляет мысль о том, что сообщения о климате будут транслироваться сразу после биржевых новостей.
От изменений курса акций к изменениям объемов выбросов CO2.
Тогда в течение нескольких минут в прайм-тайм зрителям будут наглядно продемонстрированы климатические издержки нашей экономической системы.
Обсерватория Мауна-Лоа на Гавайях с 1958 года измеряет концентрацию углекислого газа в атмосфере Земли. Эта станция была сознательно построена вдалеке от цивилизации, на подветренном склоне вулкана, на высоте более чем 3000 м над уровнем моря и на расстоянии почти 4000 км от североамериканского материка. Никакие факторы не должны искажать измерения. Непрерывно собираемые здесь вот уже более 60 лет сведения – одни из самых ценных в мире.
Взглянув на график, составленный на основе этих данных, вы увидите, что кривая почти все время идет вверх. Есть только три периода, когда ее подъем слегка притормаживал, – в середине 1970-х, в начале 1990-х и после 2008 года кривая становится чуть более пологой.
Почему так?
В середине 1970-х годов, когда арабские страны сократили добычу нефти и цены на нее моментально подскочили, разразился нефтяной кризис. В начале 1990-х годов развалился Советский Союз, а 12 лет назад финансовый коллапс во многих странах замедлил рост ВВП. Эти события, столь различные с политической точки зрения, с экономической означают одно и то же: когда люди производят, перевозят и потребляют меньше, снижаются и выбросы углекислого газа в атмосферу.
Другими словами, в период экономического спада климатические изменения замедляются, а когда в экономике наблюдается подъем – обостряются.
