«Большинство радикальных новшеств, способствовавших развитию капитализма, – пишет она, ссылаясь на железные дороги, полеты в космос, атомные электростанции, компьютеры, интернет, нанотехнологии или фармацевтические разработки, – самые первые, самые смелые, самые капиталоемкие инвестиции получало от государства» [
[50] ].
Критики этой идеи могут возразить, что обычно двигателем служат интересы военной промышленности. Но это не меняет вышеупомянутого вывода о роли государства в крупных технологических инновациях.
Корпорации вроде Apple предпочитают не упоминать о том, что их фантастический экономический успех достигнут благодаря государственной поддержке, и еще меньше они хотят признавать тот факт, что уже по одной этой причине они обязаны платить государству налоги по крайней мере в таких объемах, в каких оно требует.
По оценке британской организации Fair Tax Mark, большая шестерка Кремниевой долины – Apple, Amazon, Facebook, Google, Microsoft и Netflix – в период с 2010 по 2019 год уклонилась от уплаты налогов на общую сумму примерно 100 млрд долларов [
[51] ]. Одной только компании Amazon в 2018 году, заработавшей более 11 млрд долларов, удалось получить в США налоговый вычет размером 120 млн долларов. Многие годы ставка, по которой фирма платила налоги, составляла около 3 % [
[52] ].
Такие компании, как Airbnb, часто используют в своей бизнес-модели финансовые структуры, не принимая на себя никакой части ответственности за их поддержание. Человеку, живущему в привлекательном для туристов городе, особенно если туда можно добраться с помощью бюджетной авиакомпании, может сначала показаться хорошей идея сдавать свое жилье приезжим через эту платформу. Может быть, даже арендовать или купить для этого еще одну квартиру. А потом оказывается, что этот бизнес привлек слишком многих, а в любимых районах уже почти нет местных, потому что им теперь не по карману жить там. И вот уже в этих кварталах нет ничего аутентичного, кроме фасадов, и туристы почему-то перестают стремиться туда.
В этом проблема тирании малых решений: для нее не существует никакой вышестоящей инстанции, которая бы со своего более широкого обзора проверяла, приводит ли на самом деле совокупность отдельных интересов к всеобщей пользе. Той инстанции, которая ставила бы благополучие группы выше возможностей ее отдельных членов, стремящихся к максимизации собственной выгоды. И которая в долгосрочной перспективе в большинстве случаев все равно защищает благополучие каждого. Это-то и называется гарантией общего блага – она требует дальновидности и является первоочередной задачей государства.
«Легко можно себе представить спонтанно возникающий порядок, в котором люди словно невидимой рукой подталкиваются к извращенным и неприятным результатам, – пишет профессор Карен Вон, которая преподает в Университете Джорджа Мейсона в рамках программы имени Фридриха фон Хайека, что само по себе говорит о том, что ее нельзя заподозрить во враждебности к свободному рынку. – Востребованность порядка, возникающего как непредвиденное последствие человеческой деятельности, в конечном счете зависит от того, какие правила и институты определяют эту деятельность, а также от реально существующих альтернатив».
Джон Мейнард Кейнс пришел к следующему заключению о роли государства: «Важнейшими обязанностями государства являются не те формы деятельности, которые уже выполняют частные лица, а те функции и решения, которые не возьмет на себя никто, кроме государства» [
[53] ].
Кроме того, он считал, что государственное вмешательство в рыночную экономику должно быть не исключением из правил, а нормальным состоянием, с помощью которого поддерживается баланс между спросом и предложением. И не только на рынке товаров и услуг, но и на рынке труда, валютном рынке, в соотношении экспорта и импорта или определении объема денежной массы. А также, добавлю я, в том случае, когда природа или будущие поколения не могут сами справиться с чрезмерной эксплуатацией и с причиняемым им ущербом.
Вопрос в следующем: понимает ли это сегодня государство?
А если да, готово ли оно заниматься этим?
Давайте рассмотрим наглядный пример из повседневной жизни: возврат онлайн-покупки.
Исследовательская группа из Бамбергского университета подсчитала [
[54] ], что в 2018 году немцы отменяли каждый шестой заказ [
[55] ], сделанный в интернет-магазине: полученная вещь не соответствовала ожиданиям, не подошел размер, нашли тот же товар дешевле или просто хотели сначала посмотреть на него. За год количество возвращенных посылок составило 280 млн. По мнению 139 опрошенных продавцов, сбор в размере до 3 евро за каждый возврат дал бы возможность сократить их количество до 80 млн. Только за счет сэкономленного таким образом топлива можно было бы избежать выброса в атмосферу 40 000 т углекислого газа – примерно столько выдыхают в течение года 4000 жителей Германии. Небольшая плата сделала бы их абсолютно климатически нейтральными. Некоторые продавцы уже ввели такой сбор – в основном мелкие или средние фирмы. Они не фиксируют почти никакого снижения товарооборота. Ни в одной из них не упала прибыль, потому что затраты на возврат товаров сегодня не так уж велики. Большинство из опрошенных мелких и средних коммерсантов с удовольствием ввели бы пеню за возвращение товара, но опасаются оказаться в невыгодном положении по отношению к конкурентам. Рынок сам по себе не сможет решить этот вопрос. В данном случае необходимо государственное регулирование.
Крупные торговые площадки, такие как Amazon или Zalando, возможно, не поддержат эту идею, потому что им удобнее смириться с большими объемами отказов, но зато тем самым затруднить мелким продавцам выход на рынок.
