А хотелось ей всего-навсего иметь свою семью, знать, что есть место на свете, которое принадлежит только ей. Конечно, эта мечта пришла из ее детства и юности в Сан-Диего. Она безумно любила свою сестру Джэнис, сама купалась в материнской и отцовской любви. Счастье и покой, вынесенные ею из юности, позволили Тессе достойно перенести нужду, отчаяние и страх, которые встретились ей на жизненном пути, когда она только начала работать над своими фильмами. Первые два десятилетия ее жизни были наполнены радостью, эта радость перевешивала все плохое, что случилось потом.
Лифт тем временем поднялся на второй этаж, затем через некоторое время с грохотом и лязгом снова отправился вниз. Забавно – Муз настолько приучился пользоваться лифтом, что уже совсем не ходит по лестнице, хотя это было бы для него быстрей. У собак, оказывается, есть свои привычки.
В детстве у нее тоже были собаки, сначала великолепный золотистый спаниель по кличке Барни, а затем ирландский сеттер Микки Финн…
Джэнис вышла замуж и покинула родительский дом шестнадцать лет тому назад. Тессе тогда исполнилось восемнадцать. Это был переломный момент в их жизни. С той поры начался распад, который со слепой неумолимостью разрушал их уютную дружную семью. Через три года умер отец Тессы; вскоре после его похорон и она уехала из отчего дома на съемку своего первого фильма. Она не забывала наведываться к матери, заезжала к сестре, но лучшие годы, увы, уже миновали.
Теперь вот и Джэнис ушла из жизни. Когда-нибудь наступит час Марион, это даже не зависит от того, бросит она или нет свои прыжки с парашютом.
Больше всего на свете Тессе хотелось воссоздать семейное счастье со своим мужем и детьми. В двадцать три года она вышла замуж за человека, у которого, как оказалось, стремление иметь детей было гораздо сильнее, чем любовь к жене. Когда они узнали, что детей у них никогда не будет, он ушел от нее. Приемные дети его не устраивали. Ему нужны были свои, рожденные от него. От свадьбы до развода прошло четырнадцать месяцев. Тессе тогда было очень плохо.
После этого Тесса с головой ушла в работу и снимала так много, как никогда раньше. Она со свойственной ей принципиальностью понимала, что мир, который она запечатлевала своей кинокамерой, должен был заменить ей семью. Она старалась вместить сложнейшие проблемы в тесные рамки тридцати, шестидесяти или девяноста минут, она старалась показать за это время весь мир, сведенный к своей сути, к семейному масштабу.
Все это, конечно, так. Но этой ночью, мучаясь бессонницей в доме Гарри Талбота, Тесса понимала и то, что в своей работе она никогда не найдет полного удовлетворения. Ей необходимо переиграть свою жизнь, снова начать искать свое счастье. Конечно, нельзя быть полноценным человеком без любви ко всему человеческому роду, но эта абстрактная любовь может быстро превратиться в пустую и бессмысленную, если рядом нет близких, нет собственной семьи. Ибо только в семье человек изо дня в день доказывает через отношение к конкретным людям свою любовь к человечеству. Да, она была «своей» в мире кино, но ей страшно не хватало теплого общения с близкими людьми.
Одиночество и покинутость Тессы были сродни этой покинутой комнате, в которой она сейчас вспоминала свою жизнь, вдыхая пыль и запах плесени. Но как же начать эту новую жизнь, как начать ей, уже давно не ходившей на свидания, искавшей утешения только в работе, ей, женщине тридцати четырех лет? Она ведь так долго запрещала себе даже думать о подобных вещах. Она вновь ощутила себя в тупике, она помнила это состояние по тому дню, когда ей сказали, что у нее никогда не будет детей. И конечно, в эти мгновения мучительный поиск выхода из одиночества был для нее куда важнее вопросов о странных существах на улицах города.
Близкое знакомство со смертью может иногда вызвать удивительные мысли.
Через какое-то время усталость заглушила боль, саднящую ее душу, и она погрузилась в сон. Засыпая, она успела подумать, что Муз, вероятно, неспроста приходил в ее комнату, возможно, он хотел предупредить ее о какой-то опасности. Хотя скорее всего, случись что, он бы залаял.
Успокоившись, Тесса заснула.
Глава 2
Шаддэк, покинув дом Пейзера, вернулся в свой ультрасовременный особняк на северной оконечности бухты. Дома он пробыл недолго. Он приготовил для себя три сандвича с ветчиной, завернул их в фольгу и уложил в переносной холодильник вместе с несколькими банками кока-колы. Холодильник он поставил в багажник своего автомобиля, туда же положил одеяло и подушку. Из оружейного шкафа в своем кабинете он взял револьвер «смит и вессон», «магнум-357» и двенадцатизарядный полуавтоматический карабин «ремингтон», а также целую кучу патронов к этому оружию. Вооружившись таким образом, он отправился под проливным дождем в путь, чтобы, не покидая города и его окрестностей, следить за развитием ситуации по компьютерной связи. Он хотел дождаться того момента, когда первая фаза проекта «Лунный ястреб» будет закончена. Этот момент должен был наступить в полночь, через девятнадцать часов.
Угроза Уоткинса действовала ему на нервы. В машине он чувствовал себя спокойнее, так как теперь Уоткинсу было бы трудно найти его и привести свои угрозы в исполнение. Когда в полночь процесс обращения будет закончен, Шаддэк сможет действовать более решительно. Тогда-то он и разберется с полицейским.
Уоткинс будет схвачен и окажется в наручниках еще до того, как превратится в «одержимого». После этого Шаддэк сможет доставить его в свою лабораторию и досконально изучить его физиологию и психологию. Он должен обязательно найти причины чумы, поразившей его подопытных.
Объяснения Уоткинса Шаддэка не устраивали. Нет, говорил он себе. Новые люди вовсе не хотят отказываться от своих новых возможностей. Если принять версию Уоткинса, то придется признать, что проект «Лунный ястреб» – это вовсе не спасение человечества, а проклятие для него. Тогда труд всей его жизни окажется не только напрасным, но и вредоносным. Таких мыслей Шаддэк допустить не мог.
Создатель и хозяин Новых людей считал себя равным Богу по силе и власти. С какой стати он должен отказываться от своей роли?
Покой влажных от дождя предрассветных улиц нарушали лишь машины патрулей – полицейских и гражданских. В каждой из машин сидели по два человека, они обшаривали город в надежде отыскать Букера, Тессу Локленд, дочь Фостеров или кого-нибудь из «одержимых». И хотя никто из патрульных не мог видеть Шаддэка сквозь затемненные стекла машины, он все равно был уверен, что люди узнают его по марке автомобиля.
Многих из этих людей Шаддэк знал, они работали в компании «Новая волна» и попали в число сотни патрульных всего несколько часов назад по его приказу. За мокрыми от дождя ветровыми стеклами их бледные лица, казалось, существовали сами по себе, вне тел, на этих лицах было написано полное безразличие, это были маски манекенов или роботов.
Город прочесывали и пешие патрули, но они скрывались в тени домов или держались темных переулков. Шаддэк не увидел ни одного из них.
На улицах города Шаддэку встретились две бригады людей, ответственных за обращение жителей. Они быстро и деловито переходили от дома к дому. Всякий разпосле очередной процедуры они вводили данные о вновь обращенных в компьютер сопровождавшей их машины. Таким образом, на центральном пункте, находившемся в штаб-квартире компании «Новая волна», всегда имелись самые свежие сведения о ходе обращения жителей города.
