Пластиковые мешки с удобрениями, черноземом и приманкой для улиток, стоявшие по бокам ее гнездышка, частично защищали ее от косого дождя, но влага постепенно пропитывала лежащую сверху мешковину. Когда ткань промокла насквозь, Крисси почувствовала, как вода проникает под одежду, заставляя ее дрожать от холода.
Время от времени Крисси высовывалась из-под мешков, чтобы проверить, где они едут. Когда она увидела, что они свернули с местного шоссе на Оушн-авеню, она скинула с себя мокрые мешки и выбралась из своего убежища.
В задней части кабины имелось окошко, и, обернувшись, любой из супругов Юлейн увидел бы Крисси. Мало того, мистер Юлейн мог увидеть ее в зеркало заднего обзора, так как Крисси даже не особенно пряталась, готовясь спрыгнуть в тот момент, когда грузовик будет проезжать мимо костела Девы Марии.
Крисси продвигалась поближе к заднему борту машины, перебираясь через садовый инвентарь. Она припала к мокрым доскам, дрожа от холода под проливным дождем.
Грузовик пересек Шаста-уэй, это был первый перекресток после въезда в город. Они ехали теперь через деловую часть города, до церкви оставалось еще четыре квартала.
К удивлению Крисси, на тротуарах не было видно прохожих, а на проезжей части – машин. На часах было 7.03, в это время жизнь в городе обычно уже начиналась. Вероятно, дело еще в плохой погоде, люди не хотят выходить на улицу без крайней необходимости.
Но возможно и другое объяснение: пришельцы уже контролируют большинство жителей города, и им больше нет необходимости прикидываться, что они ведут обычную человеческую жизнь; весь город в их власти, и теперь осталось только разыскать тех, кто еще не попал под их контроль. Думать о таком развитии событий было слишком тяжело для Крисси.
Когда до церкви оставался всего один квартал, Крисси начала перебираться через заднюю стенку кузова. Она перенесла через борт сначала одну ногу, потом другую и, ухватившись руками за край, встала на задний бампер грузовика. Сквозь окошко в кабине она могла видеть спины супругов Юлейн. Обернись кто-нибудь из них, взгляни мистер Юлейн в зеркало – и ей не миновать неприятностей.
Кроме того, ее мог заметить и случайный прохожий, в этом случае ей точно прочитали бы нотацию: «Ты куда это забралась, тебе что, жить надоело?» Но прохожих, к счастью, нигде не было видно, она доехала до следующего перекрестка без приключений.
Заскрипели тормоза, мистер Юлейн остановился у перекрестка на красный свет.
Воспользовавшись моментом, Крисси спрыгнула на асфальт.
Мистер Юлейн свернул на перекрестке налево. Он поехал к школе Томаса Джефферсона на Паломино-стрит, в которой работала миссис Юлейн и в которую, будь все как обычно, пришла бы вскоре и Крисси. Но сейчас она перебежала на другую сторону улицы, прошлепала через лужу и взбежала по ступенькам парадного входа костела Девы Марии. Она торжествовала победу. Несмотря на преграды, она сумела добраться до святого места.
Оставалось только повернуть массивную ручку из бронзы и открыть резную дверь в храм. Крисси помедлила на пороге и оглянулась на город. Окна магазинов, офисов и квартир, запотевшие до белизны, напоминали глаза, пораженные катарактой. Тонкие деревца гнулись под напором ветра, старые деревья подрагивали, точно в страхе, все остальное вокруг застыло в неподвижности. Ветер налетал порывами, иногда он переставал гнать дождь на восток и превращал его в водяную пыль, нависшую над Оушн-авеню, так что, если бы Крисси на мгновение забыла о холоде, ей могло быпоказаться, что она находится в городе-призраке посреди пустыни, по улицам которого бродят злые духи, сотканные из пыли и песка.
Из-за угла на перекресток выползла патрульная полицейская машина. В ней сидели двое полицейских. Они не смотрели в ту сторону, где стояла Крисси.
Крисси уже пришла к выводу, что доверять полиции не следует. Она открыла входную дверь и проскользнула внутрь, не дожидаясь того момента, когда полицейские обратят на нее внимание.
Вступив в церковный придел, украшенный дубовыми панелями, и вдохнув запах благовоний, Крисси почувствовала себя в безопасности. Она вошла через арку в алтарь, опустила пальцы в мраморную чашу со святой водой, перекрестилась и прошла по центральному проходу к четвертому ряду скамей. Здесь она встала на колени, снова перекрестилась и села на скамью.
Жаль, что на полированной поверхности дерева сразу же появились мокрые пятна, но ничего нельзя было поделать, с ее одежды вода текла ручьем.
Месса шла своим чередом. Кроме Крисси, в храме присутствовали лишь двое верующих, что само по себе было удивительно. Крисси обычно ходила с родителями только к воскресной мессе, в будний день она в последний раз была в церкви много лет назад и плохо помнила, сколько тогда было народу. Но скорее всего пришельцы и тут оставили свой след. Они наверняка не верят в Бога или, что еще хуже, верят в какого-нибудь демона по имени Яга или Скогблатт.
К удивлению Крисси, мессу служил не отец Кастелли, а молодой священник, недавно назначенный в приход. Его звали отец О'Брайен. Имя его было Том, и, подражая отцу Кастелли, он иногда призывал прихожан называть его отцом Томом. Молодой священник был приятным человеком – может быть, не таким приятным и веселым, как отец Кастелли, но Крисси он нравился, хотя она ни за что не могла заставить себя называть его столь фамильярно. Ведь если быть последовательной, тогда и папу римского следует величать папой Джонни. Родители Крисси часто вели разговоры о переменах в церкви, о том, что она стала менее официальной, они относились к этому с одобрением. Но Крисси уважала традиции и иногда жалела, что не родилась в те времена, когда мессы служили на латыни, когда они были таинственными и торжественными, когда в службу не входил глупый и пошлый ритуал «дарования мира», совершаемый самими прихожанами и обращенный к их соседям по церковным скамьям. Однажды Крисси присутствовала на службе в соборе в Сан-Франциско, там она была на каникулах. Мессу служили на латыни, по старым канонам, и Крисси просто влюбилась в этот обряд. Понятно, когда делают более совершенные самолеты, превращают черно-белое телевидение в цветное, спасают человеческие жизни с помощью более эффективных лекарств и медицинской техники, заменяют грампластинки на компакт-диски – все эти перемены нормальны и желательны. Но в жизни есть вещи, которые нельзя менять, так как в них люди ценят именно их неизменность. Если живешь в мире, где все постоянно меняется, то обязательно должно быть место, где царят мир и покой. Эта мысль казалась Крисси настолько естественной, что она не могла понять восторга ее родителей перед изменениями в церкви. Впрочем, взрослые иногда бывают такими недалекими.
Крисси посидела и послушала мессу примерно две минуты, то есть ровно то время, в течение которого ей надо было прочитать молитву и попросить благословения у Пресвятой Девы Марии. За эти минуты она также успела убедиться, что отца Кастелли в церкви не было – он иногда любил сидеть на скамье, как простой прихожанин, – не было его и у алтаря. Крисси встала еще раз на колени, перекрестилась и пошла назад, к выходу из церкви. Там мягко мерцали лампы, спрятанные за янтарно-желтыми стеклами. Крисси открыла входную дверь и собиралась уже шагнуть за порог.
