— Чего ты хочешь от меня, ара Сандерс?
— Обмена опытом. Мы могли бы организовать сводные занятия для девушек и, возможно, в скором будущем создать школу.
— Дикая драконица решила учить благороднейших дочерей Лондара, — язвительно бросила Исура, но по ее взгляду я поняла, что Великая Ба заинтересовалась моим предложением.
Столичная гранд-дама возглавляла высшее общество, но наверняка ей хотелось большего. И она не понимала, как же так вышло, что дикарка ее обскакала и добилась более весомых привилегий. Значит, как минимум начнет ко мне присматриваться, в идеале захочет подружиться. А уж я придумаю, как обратить эту дружбу на благо рода Сандерс.
Английским высшим обществом в гостиной особняка Суратар и не пахло. Зато в ней витал потрясающий аромат жареного стейка и буженины с чесночком — закуски, предложенные хозяйкой дома, были лишь легкой разминкой. Оценив, с каким рвением высокородные дамы налегали на мясное, порадовалась, что прежде у меня не хватало времени на светскую жизнь. Всего месяц посиделок по-тарлондски — и я из фальшивой дикой драконицы превратилась бы в реального колобка. Впрочем, большинство присутствующих дам были в теле, что неудивительно с таким-то рационом.
Я зависла, изучая меню сегодняшнего вечера, и не сразу уловила суть разговора, который был начат еще в мое отсутствие.
— У них там совсем плохо с достойными мужчинами, раз согласилась на такого.
— Да кто ж ее спрашивал.
— Вы заметили? Она ничего у него не просит. Ни нарядов, ни украшений.
— Боится. Я бы такого боялась. Мало того, что урод, еще и жадный.
— Бедняжка, — сочувственно подытожила драконица рода Сандерс.
И тут дамы замолчали, засуетились и дружно начали жевать. А ведь они знали, что я покинула террасу. Сидящие к дверям лицом точно заметили. А остальные? Слух у драконов чуткий.
Я могла бы сделать вид, что ничего особенного не произошло. Могла бы представить, что не поняла, о ком шла речь.
Нет, не смогла бы! Хоть Андерс и был мужчиной, с которым меня случайно столкнула жизнь, я не могла позволить, чтобы его так нагло и грубо обсуждали в моем присутствии. Молчание расценили бы как поддержку, даже бездействием можно высказать отношение. Так вот, я становиться в один ряд с чешуйчатыми курицами точно не собиралась!
— И вам не стыдно обсуждать гостя хозяйки этого дома, когда он находится в соседней комнате?
От многоголосого лепета зашумело в ушах. Одни драконицы причитали, что не заметили меня, другие открыто сочувствовали, все-таки с таким страшилищем живу, третьи осторожно интересовались, не обиделась ли сила рода Сандерс на правду.
— Мои отношения с Андерсом вас не касаются. Мы здесь собрались, чтобы обсудить подготовку к празднику!
— А что там обсуждать? Каждый год проводим. Разве что в этом году мудрейший Огрул разрешил поставить шатры в его роще, — заметила драконица, назвавшая меня бедняжкой.
Внезапно я поняла, как выгляжу в глазах высокородных дам: балы и посиделки не посещаю, вместо этого торчу целыми днями в кабинете или ношусь по столице, словно в попу ужаленная, украшения мне не дарят, почести не оказывают, чтобы выпросить ребенка или кусочек секса. Все сама выдаю. Глупая дикарка, не знающая, как правильно вести себя с мужчиной.
Святые чешуйки! Как же они меня бесят!
Чтобы не сказать чего лишнего, решительно прошла в соседнюю гостиную. В той за круглым столом сидели немногочисленные мужчины и о чем-то тихо беседовали. При виде меня разговор прервался, и драконы замерли в ожидании. Я же подошла к Андерсу, обняла со спины, чмокнула в висок и прошептала:
— Пойдем домой. Я очень устала.
Уж не знаю, кто выпал в больший осадок: драконы, не привыкшие к явным выражением чувств на публике, Андерс, с которым мы по большей части вежливо расшаркивались, или я, когда он перехватил мою ладонь и поднес к губам. Руку до локтя прострелило электрическим разрядом, и в тишине гостиной прозвучал низкий ласковый голос:
— Как пожелаешь, моя Искорка.
Искорка? Хорошо, что рыбкой не назвал. Да и собственно, какая разница, если цель была достигнута — мы возвращались домой. Иначе бы я не сдержалась и окончательно разрушила образ правильно воспитанной драконицы.
Андерс заговорил со мной, лишь когда мы переступили порог особняка. Всю дорогу отмалчивался, даже не смотрел в мою сторону. Я интуитивно чувствовала приближение бури, поэтому с трудом сохраняла невозмутимый вид, стискивала зубы, чтобы не ляпнуть чего лишнего. Например, не начать объяснять, почему я захотела уйти. Правду все равно озвучить не смогла бы, а иные причины казались глупыми и надуманными. И все-таки "почему?" прозвучало в тишине холла, заставив пожалеть, что я не умею, как "жабка", просачиваться сквозь стены.
Мысленная связь с хранительницей дома и тут не подкачала. Огненная псина выпрыгнула из стены, потом спустилась, цокая коготками по деревянным панелям, и замерла, преданно уставившись на меня и подчеркнуто не замечая стоящего рядом Андерса. Вот и пусть кто-то скажет, что хранительница рода Сандерсов не женщина, ни за что не поверю!
Наклонилась, потрепала ее по огненной макушке, а потом тихо произнесла:
— Ты не сможешь игнорировать его вечно.
На что мне что-то рыкнули, а потом гордо удалились в сторону кухни. В обычной еде "жабка" не нуждалась, зато любила находиться поближе к домочадцам.
— Почему? — повторный вопрос обозначил, что так просто от меня не отстанут.
В полумраке холла глаза Андерса походили на раскаленные угли, а во взгляде было столько напряженного ожидания, что я все поняла:
— Ты слышал все, что говорили в женской гостиной.
— Пребывание в Диких землях развивает слух, — тихо подтвердил он.
Ах, черт! И что мне теперь сказать? Как объяснить, что собственная семья разочаровала? Точнее, меня разозлили драконицы рода Сандерс, обсуждавшие своего главу.
— Тебе стало меня жалко. Да? — безжизненным тоном произнес он.
— Что? Да что за бред? С чего ты это взял?
— Твое положение сейчас в некотором смысле выше моего. Если бы ты того пожелала, смогла бы попытаться избавиться от навязанной связи.
— Попытаться? — недоуменно вскинула бровь.
Молчание Андерса оказалось красноречивее слов, стало ясно, что мне не позволят "улететь".
— Вхожу во вкус супружеских отношений, — искривил губы в подобие улыбки Андерс. — И нахожу их очень интересными. Но ты так и не ответила на мой вопрос. Что заставило тебя встать на мою защиту?
— Ты мой муж. Знаю, в Тарлонде женщины запросто обсуждают своих супругов и открыто могут их критиковать, однако мои родители привили мне иное воспитание. Наедине мы можем ругаться и спорить, но для общества муж и жена — единое целое. Понимаю, мои слова звучат странно, но это точно не жалость. — Решительно тряхнула головой. — Если тебе так проще, можешь считать, что я делаю это для себя. Этот мир со своими прибабахами, и я вынуждена притворяться, но при этом не желаю терять себя.
