Впрочем, старое название моста так прочно вошло в обиходную речь петербуржцев, что когда в том же 2006 году мост поставили на длительный капитальный ремонт и для этого рядом с ним возвели временный мост, то его иначе как «Сыном Лейтенанта Шмидта» в Петербурге не называли. Наградили соответствующим почётным прозвищем и механиков, обслуживающих мост. В народе их называли «Дети Лейтенанта Шмидта», в память о пресловутых одноимённых мошенниках, аферистах и вымогателях из романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой телёнок».
В романе говорится о «тридцати сыновьях и четырёх дочерях», кочующих по стране и выманивающих деньги у местных властей под имя своего знаменитого «отца». Одним из них, как известно, был бессмертный Остап Бендер. На самом деле в предреволюционной России этих детей были сотни, если не тысячи. На митингах от имени казнённого «отца» они призывали мстить и бороться с царским режимом, а также жертвовать на революционные цели. И, как утверждают газеты того времени, «дети лейтенанта Шмидта» вполне процветали, делая неплохие денежные сборы.
Впрочем, за ярко выписанными романными героями как-то забылось, что у лейтенанта Петра Петровича Шмидта был настоящий сын Евгений, которому в 1905 году исполнилось 16 лет, и он всецело был захвачен революционными идеями. Как только он узнал о восстании на «Очакове», самостоятельно добрался до мятежного крейсера, где его арестовали, 40 дней провёл в кутузке, но суда избежал. Февральскую революцию Евгений Шмидт принял с восторгом и даже испросил у Временного правительства разрешение на изменение фамилии. Ему разрешили, и он стал — Шмидт-Очаковский. Но Октябрьский переворот принял резко отрицательно, ушёл в Белую армию и вместе с последними частями армии Врангеля покинул Россию. Советское правительство неоднократно предлагало «сыну прославленного революционера» вернуться на Родину, но каждый раз он отвечал отказом.
О трансформации взглядов Евгения Шмидта можно судить по его обращению к погибшему отцу: «За что ты погиб, отец! Ужели для того, чтобы сын твой увидел, как рушатся устои тысячелетнего государства, как великая нация сходит с ума, как с каждым днём, как с каждой минутой всё более втаптываются в грязь те идеи, ради которых ты пошёл на Голгофу?»
Умер подлинный сын лейтенанта Шмидта в 1951 году в Париже. И, как было принято писать в советских газетах в подобных случаях, «в бедности».
Глава VI
27 февраля 1917 года. Февральская буржуазная революция
1
Последний русский царь из династии Романовых, старший сын императора Александра III, Николай II родился 6 (19) мая 1868 года, в день поминовения Иова Многострадального, ветхозаветного праведника, претерпевшего множеств бед, но сохранившего верность Богу. Это мистическое обстоятельство наложило известный отпечаток как на самого императора, так и на общественное мнение о нём.
Смутные предчувствия надвигающихся бедствий не замедлили сказаться. 18 мая 1896 года в Москве на Ходынском поле, во время раздачи царских подарков по случаю коронации Николая II, произошла чудовищная давка, в результате чего только по официальным данным погибло и было изувечено около 3 тысяч человек. За Николаем закрепилось прозвище: «Николай Ходынский». Это был ещё один знак беды. О другом его прозвище «Николай Кровавый», стоящем в одном смысловом ряду с «Николаем Ходынским», мы уже говорили.
Но и это ещё не всё. Вспомнилось, что за три дня до страшной давки на Ходынском поле во время священной церемонии миропомазания на царство с мантии Николая II упала бриллиантовая цепь, крепившая орденский знак Андрея Первозванного.
Четыре года до начала XX столетия прошли в тревожном ожидании очередных бедствий.
На рубеже веков в обществе обострились ожидания конца света. От Москвы до Ла-Манша пророки и пророчицы всех мастей и уровней сулили неизбежную гибель столице империи Санкт-Петербургу. Одна итальянская предсказательница была наиболее категорична. В районе Петербурга, утверждала она, произойдёт мощное землетрясение, во время которого дно Ладожского озера поднимется и вся вода колоссальной волной хлынет на Шлиссельбург, а затем, всё сокрушая и сметая на своём пути, достигнет Петербурга. Город будет стёрт с лица земли и сброшен в воды залива. Другая пророчица — некая, как её аттестовали русские газеты, «добрая волшебница» с берегов Сены Анна-Виктория Совари, или госпожа Тэб, — заклинала: «Бойтесь огня и воды! Грядёт крупная стихийная катастрофа. Петербург постигнет участь Мессины». Напоминание об этом древнем сицилийском городе пугало. Дважды на протяжении истории он был буквально стёрт с лица земли катастрофическими землетрясениями. Одно произошло в 1783 году, другое, унесшее более 80 тысяч жизней, — совсем недавно, в декабре 1908 года. По словам госпожи Тэб, должно было произойти сильное вулканическое извержение и перемещение больших масс воды, поэтому «Петербургу грозит смыв грандиозной волной в Финский залив или, наоборот, в Ладожское озеро, смотря по тому, с какой стороны хлынет вода».
Великий князь Николай Александрович во время визита в Японию
Начало нового века прошло под знаком Русско-японской войны — одной из самых позорных войн в истории страны. Согласно хрестоматийным формулировкам школьных учебников, Русско-японская война 1904–1905 годов — обыкновенная колониальная война за экономический контроль над северными территориями Китая и Кореи. Войну начала Япония. Однако страстное желание «маленькой победоносной войны» для решения внутренних проблем было заметно как у одной, так и у другой воюющей стороны. При этом надо учитывать и то, что Николай II не любил японцев, этих «макак», как он иногда выражался. Сказывалась болезненная память о посещении Японии в апреле 1891 года, когда он был ещё наследником престола. Тогда какой-то «полусумасшедший полицейский чуть не зарубил его шашкой». След от того удара навсегда остался на голове императора. До сих пор в фольклоре сохраняется память об этом событии. Достаточно вспомнить широко распространённое удивлённое восклицание: «Японский городовой!»
Находясь в Японии, Николай посетил знаменитого японского отшельника Теракуто, который произнёс загадочную фразу: «Трость будет сильнее меча, и трость засверкает». Через несколько дней на Николая совершили покушение. Спас Николая сопровождавший его в путешествии принц Уэльский, который отбил удар меча своей тростью. Отец Николая император Александр III велел осыпать спасительную трость бриллиантами и вернуть её владельцу. Трость засверкала, но это, как оказалось позже, Николая не спасало. Теракуто это предвидел, тогда же он предсказал будущему императору: «Ты будешь радеть за народ свой, но народом же убит будешь».
Знамения следовали одно за другим. В Екатерининском дворце Царского Села хранилось старинное Евангелие, принадлежавшее супруге Николая, императрице Александре Фёдоровне. Если верить легендам царского двора, в книге содержалась загадочная фраза, будто бы «предрекавшая трагическую участь владельцу раритетного издания».
