— Если только он их не по фамилиям выбирает, — покачала головой Лера. — Следующей жертвой у нас Петров или Иванов будет?
— Следующей жертвой?.. — Саша удивленно приподнял брови.
— А, ты ж еще не знаешь! — криво усмехнулся Алексей. — Яна здесь не просто так.
Саша с интересом посмотрел на Яну, и она смутилась. Пришлось еще раз подробно пересказать сны, остановившись на деталях последнего.
— И если в первых двух я чувствовала хоть что-то, то в последнем мне было так страшно, что я ничего не соображала, — призналась она.
— Может быть, потому, что страх и был основным? — предположил Никита Андреевич. — В первом сне вам было холодно, потому что бездомного убили зимой на кладбище. Во втором вы чувствовали удивление, и его же почувствовал я, когда взял Андрееву за руку. Значит, личность или внешний вид убийцы ее чем-то удивили. А третья жертва испугается.
— Что, в общем-то, логично, когда тебя пытаются убить, — мрачно заметила Лера.
— А сколько времени проходит от сна до убийства? — поинтересовался Саша, по-прежнему разглядывая Яну, и той стало неловко под этим взглядом. Слишком в нем было много интереса. Не как к человеку, которому снятся странные сны про убийства, а как к девушке. У Яны было не так уж много опыта в общении с противоположным полом, ведь ей всего девятнадцать и у нее строгий папа в анамнезе, но откровенный интерес к своей персоне она умела видеть. И видела.
— Так, — Яна задумалась, — первый сон мне приснился примерно в конце ноября, точную дату сейчас уже не вспомню, не думала, что понадобится. Но точно декабрь еще не наступил.
— А Серегина убили третьего декабря, — вставил Алексей.
— А второй как раз накануне зачета, который я не сдала, — Яна бросила короткий взгляд на Никиту Андреевича. — Еще и подумала тогда, что я просто переволновалась и перезубрила.
— Значит, это было ночью с десятого на одиннадцатое, — спокойно сказал Кремнев, будто и не заметив ее взгляда. — Потому что зачет у нас был одиннадцатого.
— Андрееву убили четырнадцатого, — снова добавил Алексей. — То есть у нас от сна до убийства проходит около четырех дней.
— Не густо, — вздохнул Саша, — скоро ждем третье, видимо. А ты больше ничего не помнишь? — Он снова взглянул на Яну и даже, кажется, придвинулся к ней чуть ближе.
— Нет, — она с сожалением покачала головой. — Знаю только, что в темноте со мной был кто-то еще.
— Дайте мне руку, — внезапно предложил Никита Андреевич. — Может быть, я смогу что-то увидеть.
— А ты можешь видеть глазами живых людей? — удивилась Лера. — Кажется, раньше речь шла только о призраках.
— Вот и проверим.
Он протянул Яне руку, и ей ничего не оставалось, кроме как дать ему свою. Ладонь Никиты Андреевича оказалась очень горячей, хотя перед этим он держал стакан с холодным соком. А еще от его кожи словно бы исходили крошечные разряды тока, мелко покалывали Янину ладонь, проникали внутрь, смешиваясь с кровью, и разбегались по телу.
Несколько минут ничего не происходило. Никита Андреевич держал Яну за руку, глядя ей в глаза. Яна тоже смотрела на него, хоть и выдерживать проницательный взгляд было очень сложно, а остальные молчали. Напряжение в гостиной повышало свой градус, и, когда до первого нетерпеливого ерзанья кого-нибудь оставались считаные секунды, Яна вдруг почувствовала, что электрические разряды, до этого разбегавшиеся по ее телу, устремились обратно. Теперь они бежали по крови к ладони, покидали кожу и словно бы возвращались в ладонь Никиты Андреевича. Очевидно, это почувствовала не только она, но и он, потому что зрачки его внезапно расширились, заняли почти всю радужную оболочку, сделав глаза темнее, будто кто-то выключил свет или Кремнев увидел нечто крайне интересное.
— В темноте ты действительно не одна, — произнес Никита Андреевич, и все присутствующие, что уже потеряли терпение, снова замерли, даже дыхание задержали. — С тобой кто-то есть. Кто-то, кого ты так сильно боишься.
Никита Андреевич продолжал смотреть ей в глаза, и Яне казалось, что он заглядывает в самую глубину ее существа. Как луч света проходит через зрачок, фокусируется на сетчатке и передает сигналы в головной мозг, так и взгляд Никиты Андреевича тоже проходит внутрь, но не передает сигналы, а сам становится этим сигналом. И смотрит туда, куда не могут заглянуть обычные люди. Яна даже не обратила внимание на то, что он внезапно начал ей «тыкать», хотя еще несколько минут назад предпочитал вежливую форму «вы».
— Ты его не видишь, но слышишь. Он тяжело дышит. С хрипом. Он тебя тоже не видит. Ты где-то в тесном помещении. Вокруг тебя стены. Не повернуться, не убежать. Тебе не хватает воздуха. То ли от волнения, то ли… потому что действительно мало воздуха. Тебе тяжело дышать, ты стараешься дышать глубоко и медленно не только потому, что боишься, что он тебя услышит… — Он замолчал, но никто из присутствующих не произнес ни звука. Яна тоже молчала и чувствовала, что и сама она дышит медленно и глубоко. От волнения. И от электрических разрядов, идущих от нее к нему. — Скверно пахнет, — внезапно продолжил Никита Андреевич. — Затхлостью. И влажной землей.
Он опять замолчал, и на этот раз длительная пауза закончила сеанс. Электрические разряды исчезли один за одним, остался только жар ладони Кремнева. Взгляд его стал обычным, теперь он совершенно точно смотрел Яне в глаза, но не торопился отпускать ее руку, будто пытался рассмотреть что-то еще в ускользающем сне. И Яна тоже не шевелилась, не отводила взгляд. Сама же видела только светло-карие, ореховые глаза с темными крапинками вокруг расширившихся зрачков.
Наконец Никита Андреевич выпустил ее ладонь и отвел взгляд. Только тогда Яна почувствовала, что футболка прилипла к спине, а волосы на затылке будто макнули в воду. Не то от волнения, не то от горячей кремневской руки. А ведь в процессе даже не обратила внимания!
— Это все, больше ничего не вижу, — первым прервал молчание Никита Андреевич.
Все зашевелись, разминая затекшие конечности, будто этот странный сеанс связи длился как минимум час, а не несколько минут.
— И у кого какие мысли? — первым поинтересовался Алексей. — Кто будет третьей жертвой?
— Меня больше всего впечатлила новость, что вокруг жертвы тесное пространство, мало воздуха и пахнет влажной землей, — призналась Лера, передернув плечами. — На гроб похоже.
— Думаешь, жертву похоронят заживо? — уточнил Алексей.
— По описанию складывается такое ощущение.
— И бешеный страх в это отлично вписывается, — тихо заметила Яна.
Странно, пока Никита Андреевич заглядывал в ее голову, описывая то, что увидел и почувствовал, она не боялась, а теперь снова вспомнила сон. И страх, пусть не такой всеобъемлющий, опять вернулся. Наверное, это почувствовали и все присутствующие, потому что теперь Саша совершенно точно придвинулся ближе и успокаивающе погладил ее предплечье.
