— Привет, — будто в пустоту сказал Никита.
И на самом деле сказал в пустоту. Отец продолжал смотреть в темное окно, не шевелясь. Но Никиту это уже давно не смущало. Он всегда говорил то, что хотел. Знал, что отец слышит. И пусть делает отстраненный вид, но слышит. И, быть может, после его ухода будет думать.
— Я тут вспомнил кое-что. Ту ночь, когда ты убил маму. Я вспомнил, что в квартире был еще кто-то. Кто-то третий. Знаю, что в милицейских отчетах третий не фигурирует, но ведь он был, так?
Никита вглядывался в лицо отца, надеясь заметить хоть что-то, хоть какую-то тень эмоции. Ведь тот хранил эту тайну двадцать лет. Не важно, по какой причине, но он никому не рассказал. И, наверное, думал, что никто никогда не узнает. Так должно же на его лице проявиться хоть что-то!
Но ничего не было.
— Почему ты это скрыл? Почему защищаешь его? Или ее. Кто это был? Откуда он взялся? Это ты привел его домой?
Молчание.
— Послушай, — Никита откинулся на спинку стула, но взгляд по-прежнему не отводил. — Я знаю, тот третий не был человеком, так? Ты поэтому не сказал следователю? Думал, тебя сочтут сумасшедшим?
На самом деле если отец руководствовался именно этим, то его план провалился: его и так признали невменяемым и отправили в психушку вместо тюрьмы. Или же, может быть, его поэтому и отправили в психушку? Может быть, он говорил о третьем следователю? Ведь Никита не видел материалов дела, лишь со слов знал, что дома никого постороннего не было. Пожалуй, ему все-таки стоит с ними ознакомиться.
— Папа. — Он впервые назвал его так. Обычно в обращении к нему вообще не использовал подобные слова, а про себя всегда называл отцом. — Опасность грозит девятнадцатилетней девушке. Моей студентке. Этот третий недавно уже убил одну девушку, а вот теперь увязался за моей студенткой. А я не понимаю, что это и как с этим бороться. Пожалуйста, помоги мне.
Никите показалось, что на лице отца наконец что-то дрогнуло. Что-то очень быстрое, мимолетное, как легкий ветерок жарким летним днем. Если бы он не смотрел так внимательно, и не заметил бы.
— Он преследует ее во снах, оставляет на теле черные следы, — продолжил Никита, надеясь снова увидеть эту легкую тень на лице отца, ухватиться за нее, не дать исчезнуть.
Глупый. Разве можно ухватить ветер? Отец молчал и, сколько бы Никита ни уговаривал, так больше и не позволил себе дать понять, что слышит его. Никита понял, что начинает злиться. Злость поднималась в нем высокой волной, грозя вылиться в бурю. Уже очень давно он не позволял злости захватывать свое существо, но сейчас чувствовал, что может не справиться. Резко поднялся с кресла и, не говоря больше ни слова, не глядя на отца, не проверяя, не обернулся ли тот ему вслед, вышел из палаты.
Аллочка ждала его неподалеку.
— Ну как? — поинтересовалась она, поднимаясь навстречу.
— Как обычно, — бросил Никита, не останавливаясь.
Это было невежливо, и он никогда себе такого не позволял, особенно с ней. Аллочка годилась ему в матери и относилась к нему так же по-матерински тепло. Он всегда находил время на несколько слов для нее, но не в этот раз. Наверное, она прочитала что-то на его лице, не зря ведь столько лет работает с людьми, потому что ничего больше спрашивать не стала и к двери его не провела. Или, может быть, обиделась. Сегодня Никите было все равно.
Он вышел на воздух и остановился. Здесь, в бывшей барской усадьбе, со всех сторон окруженной многовековыми дубами, было темнее и прохладнее, чем в городе. Свежий воздух ворвался в легкие, уши заполнил стрекот цикад.
Никита почувствовал непреодолимое желание поговорить с кем-нибудь. Вытащил телефон, вывел на экран записную книжку. Последним звонком значился звонок Яне. Он звонил ей после лекций, говорил, где припарковался и ждет ее. Ему нужно поговорить с ней, ведь только ей он сказал, откуда ему знаком этот призрак. Только ей не придется все объяснять снова.
«С тобой мне будет спокойнее».
Слова прозвучали так отчетливо, будто Яна стояла рядом и снова сказала их.
Нет, не стоит ей звонить. Не стоит делиться с ней личным. Он и так, похоже, сказал слишком много лишнего, не сдержал эмоций там, где нужно было. Сначала выгородил ее перед Сашей, потом обнимал после ночного кошмара, успокаивал у знахарки, ляпнув, что возился бы с ней, даже если бы не расследование. И глупое объяснение, мол, она же его студентка, уже не исправило ситуацию. Со студентками так не возятся. Чаще всего преподаватели вообще понятия не имеют, чем живут студенты вне стен университета. Это знает и он, знает и Яна.
Не нужно вкладывать в ее девятнадцатилетнюю голову лишних фантазий. Никита погладил ее имя на бесстрастном экране и уверенно пролистнул вниз.
Юля. Вот ей стоит позвонить. Юля была его нынешней пассией, если это можно так назвать. Она работала стюардессой и в городе появлялась редко, но, когда появлялась, они встречались. Помимо нее Никита иногда встречался с другими девушками и точно знал, что и у нее есть другой мужчина. Но Юля никогда не отказывалась от свиданий, никогда не обижалась, когда он не оставался на ночь, и никогда не задавала лишних вопросов.
Самому себе Никита давно казался ущербным по части отношений с противоположным полом. Нет, подружек у него хватало. Симпатичный педант-очкарик со странностями чем-то неуловимо привлекал девушек, и у него никогда не было недостатка в выборе. Но вот влюбиться ни в одну из них он так и не смог. Они нравились ему в той или иной степени, с ними было приятно проводить время, с некоторыми даже случались интересные беседы, но все это заканчивалось через несколько месяцев. Ни одни его отношения не длились больше года и не вызывали желания выводить их на новый уровень. Речь не шла о браке, но даже ночевать ни у одной из них он ни разу не оставался. Где уж тут совместное проживание и даже совместный отдых. Отдыхать он вообще ездил редко даже в доковидные времена, только если Даше очень куда-то хотелось, а несовершеннолетнюю девушку одну за границу не пускали.
Никита не был уверен, знает ли Юля вообще, где он работает. Возможно, даже фамилии его не знает. Справедливости ради, ее фамилии он тоже не знал.
Да, Юля сейчас то, что ему нужно. Не нужны разговоры, не стоит никому ничего рассказывать. Нужно просто отвлечься. Конечно, он приедет домой ночевать, ведь Яну и Леру нельзя оставлять одних, но исчезнуть на несколько часов ему необходимо.
Юля была в городе. Прилетела сегодня утром, поэтому еще не звонила. Улетает завтра вечером. Конечно, сегодня будет рада его видеть, только ему нужно заехать в магазин, потому что у нее дома шаром покати, а они всегда были страшно голодны после.
Затем Никита позвонил Даше и сказал, что вернется поздно, у него возникли срочные дела, но вернется точно. Даша не возражала.
Он бы и телефон выключил, но этого себе позволить не мог, как бы плохо морально ни было.
Глава 10
Это должен был быть обыкновенный тихий вечер после внепланового трудового дня. Проспав до обеда, Лера, конечно, поперлась на работу. Вскрытие Екатерины Стрельцовой вполне мог сделать другой судмедэксперт, или же тело могло полежать в холодильнике до завтра, пока Лера не придет на работу, но Воронов очень уж непрозрачно намекал, как было бы хорошо сделать его сегодня и желательно — Лере. Она сделала вид, что намека не поняла, но, проснувшись около часу дня, решила, что все равно заняться нечем, так почему бы и не поехать в бюро. Тем более Никита с Яной тоже после лекций собирались куда-то ехать, дома будет совсем скучно. Правда, момент, когда это ей вдруг стало скучно одной, Лера не уловила и подозревала, что это была обычная отговорка, чтобы оправдать свой трудовой порыв.
