— Позвони девятьсот одиннадцать, — сказал я.
Сотовый телефон, подключенный к прикуривателю, лежал в одном из углублений консоли.
Она взяла мобильник, включила, молча, лишь шевельнув губами, выругалась, дожидаясь, когда на экране начнет тускнеть логотип оператора.
В зеркале заднего обзора появились фары. На большей высоте от дороги, в сравнении с обычным внедорожником. Нас преследовал «Хаммер».
Лорри набрала 911. Подождала, послушала, разорвала связь, вновь набрала три цифры.
В 1998 году сотовая связь во многих сельских районах не была столь хороша, как сейчас, через какие-то семь лет. Да и снегопад мешал прохождению сигнала.
«Хаммер» доставал нас: расстояние сократилось уже до двадцати ярдов. Он напоминал грозного хищника, преследующего добычу.
Мне пришлось решать, что более рискованно для матери и младенца: гнать «Эксплорер» быстрее в столь отвратительную погоду или ждать, что будет после того, как «Хаммер» нас догонит.
Мы ехали уже со скоростью сорок миль в час, слишком быстро для таких погодных условий. Выпавший снег закрыл разметку. Я уже не мог точно сказать, где заканчивался асфальт и начиналась обочина.
По этой дороге я ездил достаточно часто, чтобы знать, где обочина с западной стороны широкая, а где — поуже. Рельсы ограждали шоссе там, где обочина обрывалась слишком уж круто, но хватало и неогороженных склонов, выскочив на который автомобиль переворачивался бы до самого низа. И для того, чтобы соскочить с дороги, иной раз требовалось всего ничего: съехать с асфальта на какие-то два фута.
Я ускорился до пятидесяти миль, превратив «Эксплорер» в корабль-призрак, несущийся сквозь густой туман, «Хаммер» начал отставать, пропадая в снежной пелене.
— Чертов телефон, — пробормотала Лорри.
— Все равно звони. Вдруг появится связь.
Внезапно «Эксплорер» начало болтать. С востока к Хоксбилл-роуд подступала гористая территория. К дороге поочередно выходили то хребты, пусть и невысокие, то долины. И если ветер дул в определенном направлении, то в этих долинах он усиливался и, вырываясь на шоссе, все с него сметал.
Автомобили с большой площадью бортов, скажем, трейлеры и дома на колесах, иногда просто сносило с шоссе, если они игнорировали предупреждения дорожной полиции. Нас, к счастью, эти порывы только трясли, создавая мне дополнительные проблемы. Мне со все большим трудом удавалось удерживать «Эксплорер» на, как я полагал, нашей полосе движения.
Я пытался придумать более удачную стратегию, чем такое вот отчаянное бегство, но куда там.
Лорри застонала громче, чем раньше, засосала воздух сквозь сцепленные зубы.
— Малыш, — сказала она нашему еще не родившемуся первенцу, — пожалуйста, не спеши. Постарайся появиться на свет вовремя.
Позади из белого мрака вновь возник «Хаммер», черный, огромный, словно автомобиль, в который вселился демон, из плохого фильма-ужастика.
Мы еще не проехали и мили. До окраины Сноу-Виллидж оставалось чуть больше четырех. Надетые на колеса цепи позвякивали на асфальте, с хрустом рвали наледь. Несмотря на цепи и привод на все четыре колеса, разгон свыше пятидесяти миль вел к катастрофе.
Фары «Хаммера» слепили меня, отражаясь от зеркал заднего обзора.
С телефоном у Лорри по-прежнему ничего не получалось. Она достаточно грубо отозвалась о нашем провайдере, но я, нужно отметить, полностью разделил ее чувства.
Впервые за воем двигателя «Эксплорера» я различил куда более мощный рев двигателя «Хаммера». Речь, конечно же, шла о машине, лишенной сознания, не способной в одиночку причинить зло, но рев этот нагонял страх.
Несмотря на опасности, вызванные превышением скорости, я не мог допустить, чтобы стрелок врезался в меня сзади. На покрытом снегом и льдом асфальте после такого удара я бы не смог удержать «Эксплорер» под контролем, мы бы закружились волчком на дороге, а то и слетели бы с нее.
Вот я и разогнал «Форд» до пятидесяти пяти миль. До шестидесяти. Когда мы добрались до очередного, уходящего вниз пологого участка шоссе, у меня создалось впечатление, что мы несемся по ледяному желобу для бобслея.
«Хаммер» поначалу отстал, но тут же принялся уверенно сокращать расстояние.
Во время таких сильных снегопадов помощники шерифов иногда выезжали на Хоксбилл-роуд на мощных «Субербанах», оснащенных грейдерными ножами, лебедками и с запасом кофе в термосах, в поисках автомобилистов, попавших в беду. Так что, при удаче, мы могли получить помощь прямо на шоссе, до приезда в город. Я взмолился Богу, прося его послать нам навстречу патрульную машину.
У нас за спиной вспыхнули фары «Хаммера», установленные на крыше. Они осветили «Эксплорер» так ярко, будто внезапно мы перенеслись на сцену.
Он не мог одновременно вести автомобиль и стрелять. И тем не менее волосы на моем затылке зашевелились.
Скалы вдоль западной стороны шоссе образовали мощный заслон для воющего ветра, который налетал с востока. Снег прибивало к этому заслону, укладывало в сугроб, толщина которого уменьшалась с удалением от западных скал, тем не менее сугроб расползся практически на всю проезжую часть.
При таком сильном снегопаде все вокруг становилось обманчивым. Густой падающий снег не только слепил, но заставлял видеть то, чего не было. Белое неотличимо на белом, вот мне и показалось, что я имею дело всего лишь с неровностью дороги, плавным утолщением асфальтового покрытия.
Мягкая стена высотой в три фута встретила нас до того, как я успел затормозить, и мы врезались в нее, сразу потеряв треть скорости.
Лорри вскрикнула, когда нас бросило вперед, и я надеялся, что основное усилие легло на плечевой ремень безопасности, а не на тот, что удерживал живот.
Как только мы оказались в сугробе, передние колеса принялись подминать снег под себя, стараясь вытащить автомобиль. Пусть и быстро теряя скорость, мы продвигались вперед, одно колесо прокручивалось, три подминали снег. И я уже думал, что мы выберемся, когда заглох двигатель.
Глава 28
Двигатель никогда не заглохнет, если ты наслаждаешься неспешной поездкой и у тебя достаточно времени, чтобы решить ту или иную дорожную проблему. Нет, двигатель глохнет именно в тот момент, когда ты сквозь буран везешь беременную жену в больницу, а неведомый тебе стрелок преследует тебя на внедорожнике размером с танк.
Это что-то да доказывает. Возможно, тот факт, что у жизни есть некий замысел, понять который никому не дано. Возможно, однозначно свидетельствует о существовании судьбы. А может быть, предупреждает: если твоя жена на сносях, жить в это время лучше у самой больницы.
Иной раз, когда я пишу о своей жизни, у меня возникает странное ощущение, что кто-то пишет мою жизнь, точно так же, как я пишу о ней.
Если Бог — автор, а вселенная — самый большой роман, когда-либо написанный, я, возможно, чувствую себя главным героем истории, но, как каждый мужчина и каждая женщина на земле, я — персонаж второго плана в одной из миллиардов побочных сюжетных линий. А вы знаете, что происходит с персонажами второго плана. Слишком часто их убивают в третьей главе или в десятой, а то и в тридцать пятой. Персонаж второго плана постоянно должен оглядываться и ждать, как бы с ним чего не случилось.
