– Я знаю этот дом, – вырвалось у Джилли.
– Ты здесь бывала?
– Нет, никогда. Но видела его фотографии. Возможно, в каком-нибудь журнале.
– Скорее всего, в «Дайджесте архитектуры».
Широкие ступени из известняковых плит вели на первую террасу, под своей, тоже изогнутой крышей, на стойках из кедра.
Поднимаясь на террасу между Шепом и Диланом, Джилли спросила:
– Этот дом как-то связан с Линкольном Проктором?
– Да. Я не знаю как, но, судя по следу, мне известно, что он побывал здесь хотя бы раз, может, больше, и дом этот чем-то ему очень важен.
– Может, это его дом?
Дилан покачал головой:
– Думаю, что нет.
Входная дверь и витражи по обеим ее сторонам являли собой произведение искусства в стиле ар-деко, геометрический шедевр из бронзы и цветного стекла.
– А если это ловушка? – встревожилась она.
– Никто не знает о нашем появлении здесь. Не может тут быть ловушки. И потом… опасности я не чувствую.
– Может, нам стоит какое-то время понаблюдать за домом? Посмотреть, кто приходит, кто уходит?
– Ты, конечно, права, но выбора у меня нет. Мне нечего противопоставить стремлению войти в дом… Такое ощущение, будто в спину меня толкают тысячи рук. Я должен нажать на кнопку звонка.
Он и нажал.
Хотя Джилли подумывала о том, чтобы рвануть за деревья, она осталась рядом с Диланом. После происшедших с ней перемен она более не могла искать убежище в обычном мире, она уже не принадлежала к нему, ей не осталось ничего другого, как держаться вместе с братьями О’Коннер. Они и только они стали теперь ее миром.
Дверь им открыл высокий симпатичный мужчина с преждевременно поседевшими волосами и необычными серыми, оттенка старого серебра, глазами. Взгляд его мог становиться страшным и беспощадным, но сейчас его проницательные глаза светились теплотой и радушием.
А голос его Джилли узнала сразу: мелодичный и обволакивающий, он ни на йоту не отличался от голоса, который она многократно слышала по радио.
– Джулиан, Дилан, Шеперд, я вас ждал, – сказал Пэриш Лантерн. – Пожалуйста, заходите. Мой дом – ваш дом.
– Вы? – спросил Дилан, похоже потрясенный не меньше Джилли. – Я хочу сказать… действительно вы?
– Я – безусловно я, да, во всяком случае, был им, когда последний раз смотрелся в зеркало. Заходите, заходите. Нам нужно о многом поговорить, очень о многом.
В просторном холле они увидели пол из плит известняка, стены, обшитые деревянными панелями цвета меда, два китайских стула из розового дерева с ярко-зеленой обивкой и стол, на котором стояла большая ваза со свежесрезанными желтыми, красными и оранжевыми тюльпанами.
И Джилли, к своему изумлению, почувствовала, что это действительно ее дом, словно нашла сюда дорогу, как находит собака, потерявшаяся во время переезда семьи из города в город, но сумевшая, благодаря инстинкту, добраться до нового дома, отстоящего от прежнего на тысячи миль, хотя никогда раньше его не видела.
Пэриш Лантерн закрыл входную дверь.
– Позднее вы сможете освежиться и переодеться. Когда я узнал, что вы прибудете, и без багажа, я взял на себя смелость отправить моего слугу, Линя, в магазин, чтобы он купил для вас все необходимое, с учетом ваших вкусов. Самые большие сложности доставили ему футболки со Злым Койотом на груди. Линю пришлось в среду слетать в Лос-Анджелес, где он их и купил в сувенирном магазине на территории студии «Уорнер бразерс».
– В среду? – переспросил Дилан, на его лице читалось крайнее изумление.
– Я же познакомилась с Диланом и Шепердом только вчера вечером, – вставила Джилли. – То есть в пятницу. Менее восемнадцати часов тому назад.
Лантерн улыбнулся, кивнул.
– И это были удивительные восемнадцать часов, не так ли? Я надеюсь, вы расскажете мне о них. Но позже.
– Торт, – подал голос Шеп.
– Конечно, – заверил его Лантерн. – У меня есть для тебя торт, Шеперд. Но сначала мы займемся более важными делами.
– Торт.
– Ты у нас целенаправленный молодой человек, не так ли? – Лантерн улыбнулся. – Хорошо. Целенаправленность я одобряю.
– Торт.
– Господи, кое-кто может заподозрить, что у тебя в голове поселилась пиявка из альтернативной реальности, для которой торт превратился в навязчивую идею. Если, конечно, пиявки из альтернативной реальности существуют.
– Я никогда в это не верила, – заявила Джилли.
– А миллионы верят, дорогая.
– Торт.
– Мы дадим тебе большой кусок торта, – пообещал Шепу Лантерн, – но чуть позже. Потому что в первую очередь занимаются самым важным. Пожалуйста, прошу за мной.
Все трое последовали за ведущим ток-шоу из холла в библиотеку, в которой было больше книг, чем в публичных библиотеках большинства маленьких городков.
– Ты об этом знала? – спросил Дилан Джилли.
– Как я могла об этом знать? – ответила она, удивленная вопросом.
– Ты же слушаешь все передачи Пэриша Лантерна. Снежный человек, заговоры злобных инопланетян, все такое.
– Я сомневаюсь, что снежный человек имеет к этому хоть какое-то отношение. И я не состою в сговоре со злобными инопланетянами, – возразила она.
– Именно так и ответила бы участница заговора злобных инопланетян.
– Господи, не плету я никаких заговоров. Я всего лишь актриса комедийного жанра, оставшаяся без работы.
– Можно быть безработной актрисой комедийного жанра и при этом участвовать в заговоре злобных инопланетян.
– Торт, – гнул свое Шеп.
Они пересекли библиотеку, и у самой двери Лантерн повернулся к ним.
– У вас нет причин чего-либо бояться.
– Нет, нет, мы и не боимся, – заверил его Дилан. – Это всего лишь игра, в которую мы давно играем.
– Почти восемнадцать часов, – уточнила Джилли.
– Прошу вас всегда об этом помнить, – произнес Лантерн твердо, но при этом с интонациями любящего дядюшки. – Что бы ни случилось, в этом доме вы можете ничего не бояться.
– Торт.
– В должное время, молодой человек.
Из библиотеки они попали в огромную гостиную, обставленную диванами и креслами с обивкой из светло-золотистого шелка и украшенную китайским антиквариатом и скульптурами и вазами в стиле ар-деко.
Шесть огромных окон, образующих южную стену, выходили на озеро, многоцветье которого просматривалось за ветвями двух огромных сосен Ламберта.
Открывающийся вид настолько поражал воображение, что Джилли воскликнула: «Потрясающе!» – прежде чем поняла, что в гостиной их поджидает Линкольн Проктор, с пистолетом в правой руке.
