Джилли посмотрела на Дилана, потрясла в воздухе баллончиком с инсектицидом.
– Отныне буду использовать его при встрече с подонками.
– Где Шеп?
– Бабуля рассказала мне о Кенни и ножах. Ты не хочешь сказать: «Спасибо, что спасла меня, Джилли»?
– Я просил тебя не оставлять Шепа одного.
– Он в порядке.
– Он не в порядке, в машине и один. – Дилан возвысил голос, словно был начальником, а она – подчиненной.
– Не кричи на меня. Святой боже, ты гнал сюда, как маньяк, не говоря мне почему, вошел в дом, не говоря мне зачем. И что, по-твоему, я должна была делать? Сидеть в кабине, как мышка, и ждать, словно глупая индюшка, что стоит под дождем с раскрытым клювом и таращится в небо, пока легкие не наполнятся водой?
Он мрачно смотрел на нее.
– Что ты там сказала про индюшек?
– Ты отлично знаешь, что я сказала.
– Нет сейчас никакого дождя.
– Ты же не такой тупой.
– У тебя нет чувства ответственности, – заявил он.
– У меня еще какое чувство ответственности.
– Ты оставила Шепа одного.
– Он никуда не уйдет. Я дала ему задание. «Шеп, – сказала я, – поскольку твой старший брат грубый и властный, мне понадобится как минимум сотня вежливых синонимов к слову «говнюк».
– У меня нет времени цапаться с тобой.
– А кто начал цапаться? – спросила она, отвернулась от Дилана и вышла бы из комнаты, если б вновь не увидела голубей.
Птицы все летели по коридору, мимо открытой двери в спальню к лестнице. Будь они настоящими, голуби успели бы забить все свободное пространство в доме до такой степени, что повылетали бы все окна, как при взрыве газа.
Она мысленно приказала им – исчезните, но они продолжали лететь, и Джилли повернулась к ним спиной, еще сильнее испугавшись за свою психику.
– Мы должны выметаться отсюда. Мардж рано или поздно вызовет копов.
– Мардж?
– Женщина, что дала тебе значок-пуговицу с жабой, с которого все и началось. Она – бабушка Кенни. И Тревиса. Что я теперь должна делать?
* * *
В ванной, стоя на коленях перед унитазом, Бекки уже начала изучать свое обеденное меню, а может, даже задумалась, в том ли направлении течет ее жизнь.
Дилан указал на стул с высокой спинкой. Джилли сразу поняла, чего от нее хотят.
Дверь ванной открывалась наружу. С подставленной под ручку спинкой стула Бекки не смогла бы повернуть ручку и осталась бы взаперти до приезда полиции.
Дилан не думал, что она достаточно оклемается от струи инсектицида, чтобы вновь наброситься на него с ножом, но и не хотел, чтобы его облевали, как унитаз.
Кенни, такой бесстрашный с младшим братом, теперь лежал на полу, весь в слезах и соплях, по-прежнему опасный, бормочущий ругательства и проклятья, нуждающийся в медицинской помощи, обещающий отомстить и, получи он такую возможность, способный доказать, что зубы у него не хуже, чем у змеи.
Угроза размозжить Кенни голову даже самому Дилану, когда он ее озвучивал, показалась неубедительной, но юноша воспринял ее на полном серьезе, поскольку сам, не задумываясь, поступил бы с Диланом точно так же, если б они поменялись ролями. По первому требованию он вытащил из нагрудного кармана расшитой куртки ключи, как от наручников, так и от замка.
Джилли, похоже, не хотелось покидать спальню, словно она опасалась встретиться в доме с другими малоприятными личностями, на которых не подействовал бы инсектицид. Дилан заверил ее, что плохишей, кроме Кенни и Бекки, под этой крышей нет. Тем не менее она пересекла коридор с закаменевшим лицом, очень осторожно, словно наполовину ослепла от страха, то и дело поглядывая в сторону окна в дальнем конце коридора, словно видела там чью-то жуткую физиономию, прижавшуюся к стеклу.
Освобождая Тревиса, Дилан сообщил ему, что Бекки совсем не пай-девочка, какой тот ее себе представлял. Потом они втроем спустились на кухню. Когда Мардж вбежала в дверь с заднего крыльца, чтобы обнять младшего внука и поплакать над его подбитым глазом, Тревис прижался к ней, буквально растворившись в яркой полосатой униформе.
Дилан подождал, пока мальчик отлепится от бабушки, потом сказал:
– И Бекки, и Кенни требуется медицинская помощь…
– И тюремная камера, где их научат поведению в обществе, – добавила Джилли.
– …но, пожалуйста, позвоните девять-один-один через три минуты после нашего отъезда, – закончил Дилан.
Его слова удивили Мардж.
– Но ведь вы сами – девять-один-один.
Джилли тут же нашлась с ответом:
– Наш позывной – один, без девятки в конце и единицы в начале.
И хотя Мардж по-прежнему ничего не понимала, Тревиса ответ Джилли позабавил.
– Мы дадим вам время смыться, – пообещал он ей, – но все это очень странно, какая-то фантастика. Вы все-таки кто?
Опять отвечать пришлось Джилли:
– Если б мы знали. Еще днем мы бы ответили тебе на этот вопрос, а вот сейчас не имеем об этом ни малейшего понятия.
Для нее самой ответ этот был и правдивым, и совершенно серьезным, но от него недоумение Мардж только возросло, а улыбка Тревиса стала шире.
Наверху Кенни громко звал на помощь.
– Вам пора уезжать, – заметил Тревис.
– Вы не знаете, на чем мы приехали, не видели нашего автомобиля.
– Именно так, – согласился Тревис.
– И вам бы лучше не смотреть, как мы будем отъезжать.
– Насколько нам известно, вы выскочили за дверь и растворились в темноте.
Дилан просил о трех минутах, потому что понимал, что у Мардж и Тревиса могут возникнуть проблемы с объяснением более продолжительной задержки, но, если бы Шеп покинул кабину внедорожника, они бы попали в ловушку. На его поиски трех минут не хватило бы.
За исключением шелеста крон оливковых деревьев под легким ветерком, на улице царила тишина. Крики Кенни не покидали пределов дома, так что не могли переполошить соседей.
У тротуара, с открытой дверцей у водительского сиденья, их поджидал «Экспедишн». С погашенными фарами и выключенным двигателем.
Еще на лужайке Дилан увидел Шеперда на заднем сиденье: его лицо освещалось светом фонарика для чтения, отраженным от страницы книги, которую он читал.
– Я же тебе говорила, – сказала Джилли.
Успокоившись, что младший брат на месте, Дилан не рявкнул на нее.
Через запыленное окно со стороны Шеперда он прочитал название книги: «Большие ожидания» Чарльза Диккенса. Шеп обожал Диккенса.
Дилан сел за руль, захлопнул дверцу, прикинул, что прошло чуть больше полминуты с того момента, как Тревиса оставили на кухне отсчитывать время по настенным часам.
